Александр Богомягков - В глубоких снегах Вайтноурдинга. Часть 1. Легенды внутреннего мира

– Это тысяча рублей! – Продолжал возбуждённо кричать Купоросов, потрясая деньгой перед носом своего коллеги.

– Да что ты говоришь? А я-то думаю, что это за зелёненькая бумажка, уж не сотня ли баксов? Дай-ка я нолики на ней пересчитаю.

Но бригадир продолжал, не обращая внимания на издёвку :

– Эту штуку я нашёл сегодня по дороге на работу. Я, когда падал, снег локтем со льда смахнул, и оттуда вылетело вот это! – Торжествующе закончил Купоросов и убрал деньги обратно в карман рваных штанов. Окороков немного помрачнел. Нет, он не считал себя завистливым человеком. Однако тут он почувствовал, что его охватила лёгкая досада. «Везёт же таким дуракам», – подумал он и, подавляя в себе неприятное чувство, постарался спросить, как можно безразличнее:

– И что это доказывает? Ты сказал, что день проклятый, а сам в этот день деньги ухитрился найти и немалые!

– Хе, – крякнул у окна пенсионер Василий Терентьевич и потушил докуренный бычок в пепельнице.

– Да это всё доказывает! – Не отступал бригадир. – Смотри, я упал, отбил локоть и разодрал колено вместе со штанами – это и есть проклятие, ну, в смысле, неприятное событие. Но я нашёл тысячу рублей – это…

– Приятное событие! – резко перебил его Окороков. – Короче, Серёга, не морочь ты мне голову! Я считаю, что всё это – чушь несусветная и не пойму, как ты, цивилизованный человек, да ещё и бригадир, можешь в такое верить?

– Это не чушь. Это равновесие, которое поддерживается свыше! – Загадочным тоном отпарировал очередную насмешку молодой человек.

– Мда, – задумчиво замычал пенсионер Терентич, встал с лавки и направился к выходу.

«И как же можно быть таким идиотом?» – Удивлялся про себя Окороков. Его молодой коллега всё больше и больше выводил его из себя. Наш герой понимал, что уже пора прекратить бесполезный спор, но уже не мог остановиться.

– Хорошо, умник! Тогда объясни-ка мне, где же твоё равновесие для Терентича? Он забыл дома обед, чего же он денег-то не нашёл?!

– А своё равновесие я восстановлю в столовой, – усмехнулся Терентич своему мудрому ответу. – Пойдёмте работать, парни. Все уже давно переоделись, – и он примирительно обхватил обоих за плечи и слегка подтолкнул к выходу.

Несмотря на нехорошее число, выпавшее на конец рабочей недели, день прошёл, на редкость, мирно. Василий Терентьевич восстановил своё равновесие в столовой двойной порцией картофельного пюре со шницелем при помощи найденной тысячи Купоросова, который согласился заплатить за пенсионера по доброте душевной. Во время обеда бригадир, будто нарочно, не унимался, прожужжав все уши сначала Александру, а потом и всем остальным, рассказывая про высшую справедливость через свои локотно-коленные ушибы и денежные находки. Но, в конце концов, видя безразличие коллег к данному вопросу, и он был вынужден успокоиться. Правда после обеда некоторые всё же вспомнили случаи из своей жизни и рассказали о том, как они что-то ломали, теряли, забывали и, даже находили деньги, но их истории абсолютно никак не были связаны ни с пятницами, ни с тринадцатыми числами. Кто-то говорил, со знанием дела, что во всём бывает виноват високосный год, а кто-то утверждал, что это всё глупость и суеверия. Так и закончился рабочий день и все разошлись по домам, напрочь забыв про эти разговоры. Ведь наступали долгожданные выходные, которые каждому сулили целых двое суток отдыха, за различными приятными и, не очень приятными, занятиями.

Александр шёл с работы домой. Он уже открыл двери в свой подъезд, как вдруг, услышал знакомый голос позади себя.

– Здорово, Саня!

Александр невольно вздрогнул и оглянулся. К нему подбежал Семён Шептунов, друг его детства, слегка запыхавшийся, и протянул ему руку для приветствия.

– Привет, Сём, – ответил Окороков рукопожатием. Ладонь Шептунова оказалась потная и неприятно липкая. Александр, брезгливо поморщившись, окинул быстрым взглядом своего друга детства, после чего удивлённо на него уставился. Да и, удивляться действительно стоило. Ведь одет его друг был явно не по погоде. На ногах Шептунова красовались сланцы, словно стояло жаркое лето, а не конец осени. Одетые старые, домашние, трико с вытянутыми коленками, давно уже просились в стирку. На теле такая же грязная, непонятного цвета, футболка, висящая на покатых плечах и, натянутая на, выпученном вперёд, пивном животике друга, будто специально задралась в районе пупка. А растрёпанные, непричёсанные, да и немытые волосы на голове, явно указывали на отсутствие головного убора.

– Скорее, Саня! Скорее! – Запыхавшись, кричал Семён, открывая дверь парадной и обдавая своего друга изрядным перегаром изо рта с несколькими отсутствующими зубами. – Давай, в подъезд!

– А что случилось? – Спросил Александр, забегая за Шептуновым.

– Быстрее, на чердак!

– Ты чё, спортом занялся?

– Да каким спортом!? Василиск, собака, сбежал! – продолжал тяжело вздыхающий Семён, устремляясь по лестнице на второй этаж. – Пацан пришёл домой с тренировки, двери открыл, а он – шмыг и на улицу! А я за ним. А он… – Семён на секунду остановился, совсем задыхаясь, – он от меня обратно, в подъезд за соседкой. А тут, ты… Ты чё, с работы?

– Ага. А с чего ты взял, что Василиск на чердаке?

– Да уже не первый раз туда убегает, паразит! Поймаю – убью!

– Ну, для этого и ловить не стоит, сам подохнет, – пошутил Александр.

– Да ты чё, Сань, – не понимая шутки, возмутился Шептунов, цепляясь за чердачную лестницу, ты же знаешь, я его за тридцать штук купил!

– Странно. А в прошлом году ты говорил, что за двадцать. А, когда покупал, помнишь? Ты у меня ещё пятёрку занимал? Тогда ты сказал, что десять у тебя есть, а пять не хватает на перса. Он у тебя что, с каждым годом в цене растёт?

– Да это всё инфляция. Сань, ты лезь за мной, поможешь мне его найти, – проговорил Шептунов, закатываясь на чердак по лестнице. – Если хочешь знать, – добавил он, свешивая голову вниз, – эта тварь жрёт больше меня. Так что уже точно тридцатку стоит, а то и больше.

– Ладно, убедил, – улыбнулся Александр, следуя за другом детства на чердак, – мне, в принципе, всё равно, сколько он стоит, этот твой Василиск.

Возможно, вы уже догадались, уважаемые читатели, что сбежавшей тварью, под загадочной кличкой Василиск, являлся кот, только не простой, а персидской породы. Он настолько любил свободу, что при любой, выпавшей ему, возможности, пытался сбежать из надоевшей ему тесной и душной, квартиры. Конечно, далеко Василиск никогда не убегал. Ведь он твёрдо усвоил, что добывать пропитание самому – это дело трудное, и, весьма неблагодарное. Поэтому, он возвращался домой, практически, всегда в тот же день, что и сбегал. Хотя, чаще его возвращали сами хозяева. Вот и сейчас кот оказался на грани очередного насильственного возвращения в родные пенаты.