Кайркелды Руспаев - Горький аромат фиалок. Роман. Том третий

Парни завозились. Бекхан воззвал к тишине.

– Еще один очень важный момент – каждый держит своих агентов, свою сеть в секрете. Мы все здесь друзья и делаем одно дело. Но никто не должен знать ваших агентов – может быть, даже я. Все должно быть конспиративно. Это ваши агенты. Только чтобы информацию они поставляли достоверную. Мы не позволим водить себя за нос за наши же деньги.

Не прошло и месяца, а у Бекхана на столе лежала схема – на большом листе ватмана, исчерченном линиями и кружочками, значились имена и клички, так называемые «погоняла», уголовников и молодежных главарей, их связи, образ действий, привычки, особенности характера и поведенческих линий. Там же значились схемы, составленные агентами из подопечных заведений – кто какую играет роль в управлении тем или иным торговым центром или предприятием, кто заведует кассами, кто – охранной сигнализацией. На тех схемах было обозначено все – вплоть до дружеских и любовных связей хозяев заведений.

Бекхан с удовлетворением отметил, что он, возможно, второй после заведующего базой данных полиции человек, заимевший всей полнотой информации. Теперь оставалось найти доступ к той самой базе данных – для этого ему нужно завести своего агента в полиции. Придется поднапрячься – этот агент будет его глазами и ушами в органах. И о существовании всей этой системы осведомителей будет знать только он. Пусть Аликеев думает, что Бекхан только натаскивает своих ребят в спортивных и тренировочных залах, в тирах и на тренажерах. Пусть он пока думает так…

Ученики Заманжола Ахметовича вернулись из столицы воодушевленные. Как же – их приняла сама министр образования. И обещала положить конец безобразиям Тирановой. Они вернулись каждый к своим делам – кто к учебе, кто к работе. А Шокан с Анарой решили пожениться. Шокан заговорил об этом с отцом.

– А не рано ли? – спросил тот, – Тебе еще предстоит служить.

– Нет, не рано, – отвечал Шокан, – Я уже взрослый. И потом, Анара беременна.

Папа Шокана изменился в лице.

– Что у вас за нравы! – воскликнул он. Но сразу замолчал, хотя хотел добавить еще что-нибудь резкое. Шокан пожал плечами, мол, нравы – как нравы. Разве удивишь кого-либо такими вещами в нынешние времена.

– Ладно, – молвил его отец более спокойно, – Что случилось – то случилось. Придется поднапрячься. Но я хочу сказать вот о чем. Вам бы не мешало выучиться, особенно тебе. Сноха что – она женщина, домохозяйка. Как ты собираешься кормить жену и детей, не имея никакой специальности?

– Поступлю на заочное, когда вернусь из армии. А пока буду работать.

– А кто будет содержать твою жену, пока ты будешь служить? Конечно, мы ее не оставим. Но ты должен понять, что, женившись, берешь на себя большие обязательства. Это великая ответственность, а ты относишься к женитьбе так легкомысленно.

Шокан закачал головой, не соглашаясь с отцом.

– Вовсе нет, – сказал он, – Я знаю все это. И мы с Анарой обо всем подумали. Мы будем пока жить у нее, с ее мамой. Пока. Вот отслужу, а там поглядим. Анара не останется на улице.

– Ну что ж, – папа Шокана вздохнул с некоторым сожалением, – Если вы уже все решили сами, без нас… только не понимаю своей роли – к чему ты затеял этот разговор? Что я должен сделать?

Шокан улыбнулся и обнял отца. Он сказал, словно извиняясь:

– Не обижайся, папа. Я хотел, чтобы вы с мамой знали обо всем. И хотел обрадовать тем, что у вас будет внук. Или внучка.

Папа хмыкнул. Обрадовал, как же! Свалились новые заботы – нужно провести сватовство, сыграть свадьбу. Шокан, конечно, не думает об этом.

– Ладно, мы подумаем, посоветуемся с родственниками. Нужно наведаться к сватам, засватать твою Анару по всем нашим обычаям. У нее есть отец? Маму-то ее мы уже видели.

– Нет, папы у нее нет. Погиб в автомобильной аварии. И родственников у них нет – родители у Анары – бывшие детдомовцы. Так что сватов никаких нет.

– А – а… – протянул папа Шокана, – Но сватовство все же нужно устроить. У Анары нет родственников, но у нас-то они есть. Да и свадьбу сыграть не мешает.

– Анара говорит, что никакой свадьбы не нужно – устроим небольшую вечеринку. Пригласим наших бывших одноклассников. Ну и Заманжола Ахметовича с женой.

– Да? – папа Шокана задумался. Потом спросил:

– Кстати, где он сейчас? Я слышал, что он уволился. Жаль – вроде бы хороший учитель.

– «Вроде бы!» – передразнил Шокан отца, – Заманжол Ахметович – самый лучший! Мы с классом ездили в столицу, и нас приняла министр образования. Она обещала восстановить его в школе и наказать нашу Дарью Захаровну.

– Вот как! Дай-то Бог. Если это произойдет, то я поверю в наше правительство. Значит, министры не зря едят народный хлеб.

Тем временем приехал заместитель министра образования. Он уединился с Тирановой в ее кабинете.

– К нам в министерство обратились ваши бывшие ученики – нынешний выпуск. Их приняла сама Сания Калиевна, – сообщил замминистра.

Дарья Захаровна изменилась в лице.

– Какой класс? – спросила она.

– Одиннадцатый «Б». Они ходатайствуют за своего классного руководителя, Енсеева Заманжола Ахметовича. Эти ученики считают, что его несправедливо уволили.

– Никто его не увольнял. Он сам написал заявление по собственному желанию. Я покажу вам это заявление.

И Тиранова полезла в шкаф, где хранились документы.

– Не надо, – сказал замминистра, – Я в этом не сомневаюсь. Но ученики сказали, что его вынудили написать это заявление.

Дарья Захаровна вернулась на свое место, и заговорила, уставив на собеседника свои холодные глаза с красными крапинками на белках.

– Никто его не вынуждал. Эти ученики ничего не знают. Енсеев выставлялся святошей перед ними, но он – самый настоящий развратник. Да. Он снимал несовершеннолетнюю проститутку.

Замминистра вскинулся. Тиранова с удовлетворением встретила его удивленный взгляд.

– Да, да! И проститутка та – его же ученица.

– Ученица?!

– Да. Такова нынешняя молодежь. Учителя снимают учениц, учительницы беременеют от учеников. Что касается Енсеева, то его поймали на месте преступления. Полиция проводила рейд, и задержала его в тот момент, когда он уже посадил в свою машину эту самую проститутку. Меня едва не хватил удар, когда мне позвонили из отдела по борьбе с проституцией.

– И что было потом?

– Потом? Пришлось мне выручать его.

– Каким образом?

– Я сказала полицейским, что Енсеев был прикреплен к неблагополучной ученице, и просто собирался отвезти ее домой.

– Но это было не так?

Дарья Захаровна отрицательно закачала головой.

– Нет, конечно.

– Значит, вы ввели работников полиции в заблуждение.

На холодном лице Тирановой появилось выражение досады.