Жанна Ложникова - Танго блуждающих (сборник)

– Так почему же ты пришла?

– Мне просто захотелось узнать тебя получше, – ответила наконец Вася.

Блондинка улыбнулась.

Принесли заказ. Постепенно общие воспоминания сделали свое дело, и налет официальности и скованности сошел. Девушки вспоминали педагогов, которые у них преподавали, смеялись над их странностями, не подозревая, что у каждой из них есть уже свои собственные. Вася впервые после перенесенных разочарований почувствовала себя вполне счастливой, чувство дискомфорта ушло, сменилось расслабленностью, сонливостью. Было приятно, что есть человек, с которым объединяет не только кусочек прошлого, но и интересы (блондинка тоже увлекалась вышивкой, любила испанские танцы) и взгляды на жизнь. Даже с Надюшкой, единственной подругой, не было у нее такой гармонии, наоборот, та подавляла Васю.

После ресторанчика пошли гулять по городу. Васе не хотелось прерывать это свидание, это ощущение сказочного сна, когда нет ни прошлого, ни будущего – есть только настоящее, тягучее как сахарный сироп, склеивающее все порывы и мысли. Блондинка держала ее под руку и вполголоса рассказывала о своих музыкальных пристрастиях. Голос ее был приятный, глубокий, проникал в самое сознание и плавно стекал к сердцу. Так они гуляли до позднейночи.

– Ты пропустила все маршрутки, – сказала блондинка, глядя Васе в глаза, – останешься у меня?

– Хорошо, но…

– Обещаю, – кивнула, будто прочитав ее мысли.

И снова желтые обои, кровать на двоих, крепкий сон (блондинка сдержала обещание, но чего ей это стоило, знала только она).

– А вот и завтрак!

– Спасибо, Анютка! – Вася притянула к себе блюдце с яичницей. – Что? – поймала на себе влажный взгляд блондинки.

– Да так, просто, – отмахнулась та. – Тебе чай или кофе?

– Чай, не люблю кофе.

– А, я тоже. С сахаром?

– Угу. Две.

Блондинка улыбнулась.

– Ты сегодня свободна?

– Да, я теперь безработная, так что свободна всегда, – вздохнула Вася.

– Ну, это не беда. Мне нужно бежать на встречу, я тебе оставлю ключ, завтракай не торопись, потом бросишь его в почтовый ящик.

– Хорошо.

– Ну все, пока! – Блондинка послала воздушный поцелуй Васе и скрылась за дверью.

Вася огляделась – уютная кухня, обои песочного цвета с нежно-голубым бордюром, лампа с абажуром желто-синих оттенков над столом, даже шкафчики и шторы были подобраны под цвет обоев. «Мило, – подумала Вася, – и что я здесь делаю…» Вздохнула, подошла к окну, прямо под ним было хоккейное поле, и мальчишки увлеченно гоняли шайбу.

«Она сказала, что я ее не помню, но… я помню всех… и почему она всегда так улыбается, когда смотрит на меня… что же выпало из моей памяти?»

Ладонь Васи скользнула по подоконнику и наткнулась на что-то, посмотрела – ветхая, толстая книга лежала, желтея потертым переплетом, название едва можно было прочесть, что-то вроде…

Вася взяла книгу в руки, открыла – сомнений быть не могло – это ее книга, но откуда?.. Почему здесь? Она думала, что давно потеряла ее, а если это не так? Отдала? Подарила? Дала почитать? Почитать… Книга выпала из рук Васи.

Леня лежал на диване, закинув руки за голову, перед ним в оконном проеме расстилалось пепельно-серое небо, больше ничего не было, только оно, сурово-обновленное, по-весеннему сквозило наготой, четкостью взмахов и линий. Изредка по нему пробегал снежный вихрь – это ветер сметал снег с крыш.

Он не слышал, как кто-то позвонил в дверь, как мать открыла.

– Ну! Болконский отдыхает! – всплеснула руками Енка. – Хотя нет, ты, наверно, Обломов – на диване лежишь все-таки, не на поле брани.

– Для кого диван, а кому и поле брани, – улыбнулся Ленька, поднимаясь ей на-встречу.

– Ты куда пропал?

– Да так, приболел немного, теперь мне уже лучше. Как здорово, что ты пришла! Я так рад…

– Неожиданное заявление.

– Почему? Это правда…

– А знаешь, тобой кое-кто интересовался, – нарушила неловкое молчание Енка.

– И кто же им в конце концов заинтересовался, а? – послышалось из кухни.

– Ы-ы-ы. – Енка поежилась.

– Нет-нет, сорока, продолжай. – Мать Леньки перестала греметь посудой. – Чего замолчала?

Ленька вытаращил глаза и погрозил Енке кулаком, та зажала рот ладошками и, захлебываясь от смеха, упала на диван.

– Э-эй, чего притихли? – не унималась мать Леньки. – Я жду продолжения банкета.

Ленька, глядя на хохочущую Енку, резко развел руками, поджав губы. Та, немного отдышавшись, произнесла:

– Да так, теть Кать, девушка одна.

– Девушка? – Мать Лени уже стояла в дверном проеме. – А хороша ли?

– Очень миленькая!

– Как ты, поди? – презрительно махнула в ее сторону полотенцем.

– Что вы, нет! – замахала руками Енка. – В отличие от меня она приличная девушка: никакого пирсинга, розовых волос и мини-юбок.

– Да… – Мать Леньки обескураженно замолчала.

Енка лукаво улыбалась, глядя на нее.

– Может, чаю? – пролепетала наконец мать Леньки.

– Нет, мам, мы прогуляемся. – Леня уже тащил Енку в коридор.

– Ну-ну… – пробубнила мать, глядя им в след.

– Я и забыла, что у твоей мамы суперчуткий слух! – воскликнула Енка на лестничной площадке.

– Помни еще, что все разговоры записываются у нее вот здесь, – и он показал на голову, – и тщательно хранятся, а потом всплывают в неподходящий момент. Кто тебя за язык тянул?

– Не знаю, – опустила ресницы, – глупо получилось, да?

– Да ладно, забудь. Хочешь мороженого?

– В такую погоду?! Да я его и не люблю. Слушай, а тебе правда неинтересно, кто тобой интересовался?

– А я и так знаю.

– Знаешь?

– Ну да, ты только о нем и говоришь, когда мы вместе, – буркнул в сторону: – бесит!

– Ты знаешь, он очень интересный человек. Вы могли бы подружиться, – вздохнула. – Я не понимаю, почему вы друг друга так не любите.

– Почему? – Он остановился напротив нее. – Ты правда не понимаешь?

– Я пытаюсь понять, но… мы ведь друзья?..

– Друзья, – кивнул он после непродолжительной паузы. – Конечно, друзья.

Снова зашагали рядом.

– А он тоже друг? – внимательно посмотрел на ее профиль.

– Друг… – ответила она.

– А если ты ему нравишься, если он влюблен в тебя? Почему ты так легко все решаешь за других, не даешь им шанса?

– Влюблен в меня… нет… такого не может быть… – опустила ресницы, – я и… он…

Леня будто нырнул в прорубь.

– Да ты же знаешь, что обо мне думает твоя мама, поверь, она не одна придерживается такого мнения, – вздохнула.

Леню кинуло в жар.

– Ты… – пролепетал он.

– А?

– Ты… – набрал побольше воздуха, задержал дыхание и, с шумом выдохнув, произнес, наконец: – Влюбилась?.. – схватил ее за плечи и развернул лицом к себе. – Влюбилась…

Она молча смотрела в его глаза.

Снег посыпался мелкой солью. Он отвел взгляд и увидел, как на ее воротнике тает снежинка.