Александр Намгаладзе - Записки рыболова-любителя. Часть 7. Путинские времена. Том 7.1. Первый срок

В связи с приобретением Вами машины я бы советовал Baм не верить всяким средствам для обработки днища. Самое надёжное – это нигрол в смеси с дорожной пылью или твёрдым углеводами, парафином, стеарином, или воском, главное, чтобы защитное покрытие никогда не высыхало и само по себе затягивало трещины. У нас во дворе есть «Жигули», которым по 20 лет и никакого повреждения кузова. Все пороги залиты этим составом. Я только после капитального ремонта, сварки кузова, замены порогов перешёл на нигрол. Вот уже десять лет, как состояние машины стабилизировалось, новые очаги поражения коррозией не возникают. Жаль, что понял, как надо бороться с этим слишком поздно. За долгую жизнь машины накупил так много запасных частей, что отказываться от «Москвича» и переходить на другую машину просто невозможно…

Александр Андреевич, я рад, что 2000 год ознаменовался бурными событиями, началом которых послужил Ваш телефонный звонок и письмо. В результате я вышел в Интернет и приобрёл товарища по перу Алексея Кузнецова, который подобно Мастеру Булгакова носится со своей Маргаритой и романом о ней. Иногда я перезваниваюсь с ним и встречаюсь. Интересный человек. Настоящий увлечённый писатель. Я продолжаю довольно лениво писать. Высылаю Вам в этот раз в качестве приложения к письму своё эссе «Церемония». Если сочтёте возможным, поместите его на Вашей странице в Интернете.

Желаем Вам всего хорошего. Мы пока не знаем, как у нас будет в этом году с поездкой в Калининград, но как только там окажемся, позвоним Ивану и Ире, которой мы очень благодарны за помощь в случае с Санькой и за то, что она подсунула Вам мой роман. Это значительно оживило мою жизнь.

До свидания. Володя Опекунов

Моё письмо Мите от 21 мая 2000 г.

Здравствуйте, дорогие Митя и Лена!

Прошу прощения за длительное молчание. Как всегда, причина одна – суета на работе. Незапланированная поездка в Питер сбила с ритма, пришлось навёрстывать: заканчивать лекции, готовить доклады к конференциям в Питере (на следующей неделе) и в Саппоро (в октябре, туда только тезисы пока и просьбу о финподдержке), а также две статьи в «Труды Апатитского семинара», читать статьи философов (жуткое убожество) и геологов в очередные два номера нашего «Вестника», распределять учебную нагрузку на следующий год (которая возросла, нужно штаты добирать, а где их взять, особенно на чтение лекций при том что ветераны потихоньку уходят (Садохов совсем ушёл, Вихорев на полставки собирается перейти)?), согласовывать учебные планы с другими кафедрами и т.д., и т. п.

К тому же я обещал и принял на прошедшей неделе участие в проведении 1-й региональной студенческой конференции «Физика и методы исследований высокоширотной атмосферы», организованной совместно ПГИ, Пединститутом и МГТУ и поддержанной РФФИ, прочёл там лекцию заказную, участвовал в работе жюри, на что пришлось потратить почти полных два дня.

Конференция произвела отрадное впечатление неожиданно большим количеством молодёжи (в большинстве, правда, девушки), увлечённой физикой. Особенно приличный уровень показали апатитские студентки из филиала Петрозаводского университета, опекаемые нашими апатитскими пэгэёвцами. Первый приз, однако, достался не им, а выступавшему вне конкурса лицеисту-одиннадцатикласснику – нашему Васе Шлыкову, который в этом году уже не в одном нашем докладе соавтор, в том числе и для Саппоро. Молодец, Вася! Вот только поступать он никуда серьёзно не готовится. Хочет сунуться в бывший ЛИТМО (точной механики и оптики, сейчас не знаю, как называется), там сейчас якобы самая передовая в России кафедра компьютерных технологий, Мартыненко очень советует. А я бы Васю к себе сразу в аспирантуру взял, он уже сейчас по владению моделью некоторых моих аспирантов далеко обошёл.

В гараже у меня очередное несчастье (правда, теперь не только у меня одного): позавчера ночью какие-то гады срубили электрический кабель над половиной гаражей нашей линии. Зато и счастье случилось вчера: я добрался-таки, наконец, до станции техобслуживания, и там мне привели машину в порядок, так что я теперь просто наслаждаюсь мягким звуком мотора, а то у меня уже клапана стучали в результате перегрузок двигателя во время моих зимних буксовок в сугробах.

А ещё радость: второй день погода тёплая стоит – до 20 градусов, при том что снег ещё не весь сошёл. Но я и сегодня, в воскресенье, в такую погоду сижу на работе, благо ни души на этаже, никто не мешает, не отвлекает. Думаю, однако, что надо бы смыться, позагорать в комнате у окошка, на природе-то травки ещё нет. Да и финал Кубка России можно будет посмотреть – ЦСКА – Локомотив.

Ты, сыночка, футбол совсем теперь игнорируешь? А какие были испано-англо-турецкие баталии в европейских кубках! Испанцы, конечно, молодцы, хотя и неровно играли. А вот Италия нынче подкачала. «Балтика» тоже сраманулась дома, проиграла аутсайдеру – питерскому «Локомотиву», который еле денег где-то наскрёб на поездку в Калининград.

Михаил, кстати, с коленом всё ещё мучается, мениск похоже повреждён, подумывают об операции.

Ну, а ваше обустройство продолжается? Нашли подходящий шкаф? Как живётся на новом месте?

Я уезжаю в Питер 23-го утром, так что завтра буду на работе и надеюсь получить от вас письмо, чтобы доставить его маме.

Целую. Папа.

Моё письмо Мите от 30 мая 2000 г.

Здравствуйте, дорогие Митя и Лена!

Вот и вернулись мы к своим холодам, погревшись немного и полюбовавшись на свежую зелень. У нас листочки только-только начинают распускаться, а топить уже перестали, на ночь в спальне включаем обогреватель.

Перед моим отъездом в Питер было кратковременное резкое потепление, приведшее к чересчур быстрому таянию накопившихся снегов, в результате которого размыло железнодорожную насыпь километрах в десяти от Мурманска (у Выходного). Она сползла в Колу, и рельсы со шпалами повисли в воздухе. Поезда поэтому ходили только до и от Оленегорска, в который пассажиров доставляли автобусами. К нашему возвращению, однако, движение восстановили, хотя провал ещё полностью не засыпали.

В Питер я прибыл 24-го мая и на Финляндском вокзале наткнулся на Романа. Он с Олегом Мартыненко встречал меня, чтобы уведомить о моём председательстве на завтрашнем заседании. На Московском вокзале они меня прозевали, но отловили на Финляндском. Я их отругал: нашли, чем заниматься – меня встречать, и сфотографировал за это.

К обеду я добрался до Сестрорецка, где меня ждали мама с тётей Тамарой и жареная корюшка. После обеда отправились на кладбище, где помимо могилы дяди Вовы навестили семейное захоронение тёти Тамариной родни, а также могилы моей бабушки Александры Владимировны и тёти Люси. Памятник Зощенко сфотографировал, которому вандалы уже голову отрывали, но сейчас всё восстановлено. Обратно прошлись пешком по берегу Разлива мимо многочисленных рыбаков с гораздо менее численным уловом, но всё же пойманных плотвиц и ершей увидеть удалось.