С. Вориднук - Армия глазами солдата

Конечно, все без запинки прочитали присягу и никого не подвели, ведь мы ее зазубривали. Я расписался в ведомости напротив своей фамилии. И это все называется военная присяга. Теперь мы все настоящие и полноценные солдаты!

После прохождения торжественным маршем отправились по ротам сдавать оружие. Родственникам даже разрешили заходить в казармы и расположения роты, затем повели на экскурсию в столовую, где накормили праздничным обедом.

Приготовлено было все настолько красиво и вкусно, что наивные родители подумали: сыновья голодными не останутся за весь период службы.

После выдали солдатам увольнительные записки.

Ко мне никто не приехал, так как мой родной город находится очень далеко.

И вот после обучения нас всех раскидали по ротам и взводам. В комендантской роте мне дали должность «стрелок-регулировщик», которая заключалась в регулировке движения машин. Несколько сержантов и рядовых из комендантской роты сейчас идут на демобилизацию. Отбой за сорок пять секунд нам уже не устраивают. На подъем отводят три-четыре минуты. Это кое-что!

Я уже начал служить в качестве обыкновенного солдата, «духа» (так старослужащие называли молодых, которые только приняли присягу). Правда, я не понимал всего этого – «отцы», «духи» и т. п. Потом как-то ребята из одного призыва собрались и решили разобраться, что все это значит. Но тут подошел на полгода старше по призыву солдат (то есть «слон») и все разложил по полочкам:

– В армии существует своеобразный неуставной «календарь по сроку службы», устанавливающий иерархию солдат, в зависимости от прослуженного ими срока, который нужно запомнить. Когда вы проходили КМБ, наверняка, слышали, что вас называли «отец», «запах» … – это тот, кто еще не принял присягу. Вы еще были никем в армии.

«Дух», «салага», «сынок», «салобон» … – это после присяги в течение полугода службы. Как вы поняли, это ваш срок, который еще предстоит проходить четыре месяца. Вы обязаны во всем подчиняться старшим по призыву, даже если он на полгода больше тебя отслужил. Вас сейчас несколько дней трогать не будут, потому что выясняют, кто есть кто и как вы себя поведете. Но потом вы будете «шуршать» днем и ночью.

«Слон», «шнурок», «скворец» … – служба от полугода до года. От «духа» в принципе ничем не отличаетесь, только здесь вы уже будете более опытными, и появится больше шансов показать себя. Но в этот период вы должны «тянуть» «дедушкам» стодневку (период в сто дней до приказа).

«Череп», «черпак», «лимон» … – прослужил от года до полутора лет. Живет сам по себе. Подчиняется только офицерам. Может поруководить вами и помогать советам «слонам», как тянуть стодневку.

«Дед», «старик», … – это прослужил от полутора лет и до ста дней до приказа. Все права и обязанности в его руках.

«ДеМБель» – это время от ста дней до приказа и оставшиеся ближайшие месяцы или дни перед увольнением в запас. Почти гражданский человек, который ждет и думает только о доме. Никого не трогает и его никто не трогает.

Этот неуставной «календарь по сроку службы» в зависимости от родов войск и традиции немного отличается в названиях, но смысл остается неизменным – это классика «дедовщины».

Еще, рассказали нам офицеры, эта воинская часть образцово-показательная. Не допускается остро выраженной «дедовщины» (драки, побои, издевательства). Здесь за этим строго следят. Нарушение преследуются по закону, то есть от уголовного дела и ареста до двух лет в дисбате (дисциплинарный батальон). Место отбывания наказания – гауптвахта (что-то вроде карцера), которую отменили летом 2002 года, а с 1 января 2007 года вновь возобновили. Гауптвахта не превышает 30 суток ареста, за исключением особых случаев, когда пребывание под стражей может достичь 45 суток.

В дисбате кроме того что все жестко, еще и срок службы в дисциплинарной воинской части не входит в срок службы по призыву, то есть то время, которое находится здесь осужденный военнослужащий, не засчитывается ему в общий стаж срочной службы.

Если солдат, находясь в армии, совершил преступление, квалифицируемое по другим статьям Уголовного кодекса Российской Федерации, то он обычно попадает в тюрьму, откуда уже сразу выходит на гражданку.

И правда, уже при мне в дисбат на один год отправили двух сержантов за синяк, который они поставили молодому солдату.

Командиры хорошо отработали свою методику по превращению гражданского человека в образцового солдата, так как с первых дней все мы делали строго по уставу, а также мыли и чистили туалеты, натирали до блеска расположение, где спали. Такие процедуры проходят все без исключения, и избежать этого никому еще не удавалось. Офицеры строго следили за порядком, на кровать нельзя ни лечь, ни сесть, ни даже опереться. Но находятся смелые и ложатся, но перед тем как лечь, ставят солдата снаружи кубрика на «фишку», как только в коридоре появятся офицеры или прапорщики, солдат тут же забежит в кубрик и предупредит своих. Также нельзя засовывать руки в карманы ни зимой, ни летом, ни в помещении, ни на улице, а если кто-нибудь захочет поэкспериментировать, то ему придется зашить все карманы.

Официально солдатам иметь мобильники не разрешалось. Но мы не обращали на это внимания и продолжали ими пользоваться. Потом начальство решило жестче взяться за нарушителей. Командир части приказал всем офицерам: увидев у любого солдата или сержанта сотовые телефоны, в срочном порядке отнимать и разбивать на их глазах. Это было связано с тем, что старослужащие вымогали у «молодых» деньги или отправляли за приделы части, чтобы положили определенную сумму на «дедушкин» телефон. После подобных инцидентов солдаты свои аппараты прятали в каптерках, наволочках, матрасах – в общем, везде, где только можно. А после отбоя, спрятавшись под одеялом и поставив аппарат на беззвучный режим, обменивались смс-ками с домом или любимыми. У нас, конечно, еще не было телефонов, но у многих уже появлялись.

Мы всегда были чем-то заняты, например: стирали «подшивы» 6 6 Подшива – подворотничок. , гладили форму, пришивали пуговицы и т. д. Свободного времени никогда не было, всегда находилась работа, а если офицеры видели, что ты присел «без дела», сразу отправляли на работу похлеще той, что делал. Поэтому-то мы всегда подыскивали работу для себя.

Нас радовала то обстоятельство, что постоянно выдавали сигареты тем, кто курит. Не очень хорошие, конечно, но лучше, чем ничего. Я сам не курю, но мне объяснили, что «Прима» гражданская лучше, чем вот эти армейские сигареты: «Любимые», «Перекур», «Прима армейская», «Офицерские» и т. п.

А тем, кто не курит, полагались карамели леденцовые («Барбарис», «Дюшес» и т.п.), печенье или сахар-рафинад. Конечно, курящим также перепадало сладостей, как и некурящим, поскольку приходилось делиться со всеми. Ведь мало кто не любит сладкое, тем более в армии. Эти конфеты мы просто грызли, не жалея зубов.