Игорь Афонский - Шоу для самого себя – 2

Кажется, что недавняя эпопея с продажей корабля закончилась. Олег нашел другую работу, а свою не совсем удачную командировку на Филиппины как – то забыл.

т\х «Охотское море». Это было не самое маленькое грузовое судно, на котором Олегу довелось работать. Он пришел туда временно, всего на один месяц, пока требовалось заменить судового специалиста в отпуске.

Но прошел месяц, а тот человек так и не вернулся. Олег уже привык к этому месту, поэтому ничего не имел против, чтобы остаться там, на более длительный срок. Так прошло полтора года. Известие, что судно продают на «гвозди» не было особой новостью, такие ничем не подтвержденные слухи часто ходят, но на этот раз они подтвердились. Все стали ждать этих событий. Готовиться к ним.

В тот рейс они ушли без электромеханика. Данная должность на судне ко многому обязывает. Итак, Саня – не молодой, беззубый тип с легкой щетиной на щеках. Стригся он всегда коротко, потому что не видел для себя в приличной прическе никакого толка.

Конечно, своей работы у него всегда было достаточно, а любая забота о палубном освещении – не самое лучшее занятие. Попробуй поменять «топовые» огни на невысокой мачте, если все крепление давно сгнило или закисло, пришло в негодность! Мачта – только условно невысокая, а высота свыше трех метров на судне считается уже работой с повышенной долей риска.

Как так случилось, что его не взяли? Все произошло очень просто. Вероятно, оттого, что Саня был человеком одиноким, с первой семьей расстался. И что касается общей обустроенности, то это важный фактор личной дисциплины. Домашние моряки более спокойны и уравновешенны. Возможность побыть дома, окунуться в домашний быт, почувствовать тепло родного очага – это многое значит.

Короче, у Сани были проблемы. Его новая женщина, очевидно, не торопилась создать для него настоящие домашние условия, он стал выпивать. Началось это с легких алкогольных напитков, типа коктейлей. Самое губительное в их применении, это незаметный порог собственной уязвимости, происходит незаметное привыкание к алкоголю.

Были праздники, Саня пришел на работу с целью продолжить домашний банкет. Но праздник на берегу – это, прежде всего возможность провести день дома, если можно. Никто не стал искать возможности лишний раз выпить, это Саню очень напрягло, можно сказать, что оскорбило.

Что было потом? Этого никто объяснить не может. На следующий день – отход. Каюта электромеханика осталась открытая, вещи, документы и деньги в столе. Самого судового специалиста в наличие нет. Номер телефона, который он оставил, не отвечал, а другого не было. Не оказалось и адреса, куда можно было бы съездить в таком случае.

Так и ушли. Документы и деньги взяли на хранение, а все личные вещи сложили в большую сумку. Мало ли что, может быть, это была нелишняя мера предосторожности.

После рейса он конечно появился. Смущенный, небритый, немного вялый, короче выглядел, как пришибленный мучным пустым мешком. Сказал, что уходит в отпуск. Так как все вещи и документы были в сохранности, то никаких трудностей с увольнением не было. Ушел электромеханик Саня, а вернулся специалист Серега. У того был длительный период, когда ему пришлось кочевать по пароходам, искать нормальное место работы.

Поменялся также старший механик. Срочно ушел в отпуск очень пожилой мужчина, которому противопоказаны жаркие и душные тропики, да и бабушка, как оказалось, не велит. Пришел энергичный мужчина южного типа, которого впрочем, никто в серьез не воспринимал.

Экипаж было решено сократить до минимума, но оставить на берегу электромеханика так и не смогли, былые проблемы с возбуждением дизель— генератора были, как говорится на лицо.

Он пришел на судно недавно, до него боцманом был Владимир. Тому нужно было уйти в отпуск, так и получилось, что они поменялись, и Миша с радостью потом остался.

Оно стоит уже вторые сутки возле корейского побережья. Берег хорошо виден, но издалека. На якорную стоянку разрешения никто не дал, поэтому пустой корабль дрейфует в одном секторе, болтается, как пивная банка в луже. Любой проходящий объект поднимает незначительную волну в отношении этого судна, и его начинает бесконечно шкивать, пока амплитуда такого волнения не устремится к нулю.

Ночью берег видно лучше, светятся огни зданий и гирлянды магистралей, все это столь очевидно только в темноте, а днем может быть дымка, утром – туман.

Кроме других судов тут находятся две нефтяных вышки, одну можно угадать по силуэту, ближайшая из них – одинокая, металлическая громадина. В ночное время это сплошная иллюминация красочных огней, неутомимый светлый маяк в темной морской пустыне.

Надо отметить, что настоящее экипаж перестал чувствовать уже давно. Версии о ближайшем будущем этого парохода пугают своей новизной. Если раньше все знали, что судно должно идти в Бангладеш, чтобы там со скоростью врезаться в береговой песок, то сейчас в этом варианте никто не уверен.

Может быть, все уже изменилось, и судно пойдет в соседнюю с Бангладеш Индию, где в районе Бомбея занимаются такими делами.

Может быть, его решили сдать в Китай. Эта процедура для богатого покупателя будет только ради судовых документов. Сорокалетнее судно можно быстро полностью перелицевать, вложиться в капитальный ремонт корпуса, в небольшой ремонт механизмов машинного отделения. И все! Это будет почти «свежий» новый пароход со старыми документами, что существенно влияет на судовые, портовые сборы в будущем, они должны быть незначительны.

Скажем, что китайским предпринимателям не нужно будет ломать голову, покупать какие – то документы ещё. Инспектор Морского Регистра сам все напишет заново, но после проверки. А хороший ремонт, современное снабжение может удовлетворить требования любого инспектора. Китай нынче богатый, им ничего не стоит выложить нужное количество металла и рабочей силы, ради нормального, перспективного в будущем судна.