Сергей Сунгирский - Белоночные хроники. Достояние Атлантиды. Путешествия, приключения, мистика

– Так, – что там у нас, с процессом воспоминаний о плодах «игры воображения»? – заговорил Фёдор сразу, как только мы выбрались, по лесовозной колее, из леса на относительно более надёжную грунтовку.

– Ну, …«сколько угодно» – это я преувеличил, конечно. Но, периодически, по жизни, я эти «картинки» вижу. Всегда – неожиданно. Порою – очень яркие, чёткие. Но чаще – неясные, смутные. Как бы – образные намёки на что-то… Эти смутные образы – намёки, кстати, я вижу, преимущественно, – как раз здесь, на северАх. Отчасти, возможно, это и влечёт меня в белоночные высокие широты. За этими «глюками» охочусь…

– А примеры таких «глюков» привести можешь?

– …Ну, вот – …хоть – прошлогодний случай. …Ехал через Вологодскую область. Вечер застал меня в дороге. Ночевать остановился у какой-то речки. Поужинал, залез в спальник, закрыл глаза и …сразу же увидел удивительной красоты храм. Розовый в закатном свете. Таинственный. Очень необычных пропорций: узко – высокий, с красной крышей. Обрадовался: «Первое „кино“ в этом сезоне! Ну-ка, ну-ка…» Любовался им, пока не заснул. (После вспомнил: эта «картинка» возникала в моём воображении и прежде. Неоднократно. Давно. Ещё – в отроческую пору).

На следующее утро продолжил путь. Решил свернуть, заехать в Тотьму, родину Ивана Кускова, знаменитого Аляскинского исследователя и основателя форта Росс в Калифорнии.

Городок старинный, провинциальный, тихий… С великой и громкой историей. Он на берегу Сухоны располагается. И… первое, что я увидел, въехав Тотьму, это – …великолепный храм с моей вчерашней «картинки».

– …Слово «Сухона», кстати, есть в санскрите – после паузы отозвался Фёдор. – Означает: «легкоодолимая». Есть в санскрите и слово «Двина». Переводится, как «двойная». Северная Двина ведь образуется в результате слияния Сухоны и Юга. Вообще, по Северу – очень много топонимов, перекликающихся с санскритом. Одних только гангов – без счёта. (Обычно – названия озёр). А в самой Индии – лишь один. Но, …вернёмся к нашим «глюкам». С чего это у тебя началось? Когда? Можешь вспомнить?

– Когда началось – не помню. Когда-то в детстве. Но, я не обращал на эти видения особого внимания. Наверное, относился к ним, как к снам. Внимание обращать стал уже – в более сознательном возрасте, после катастрофы «Челленджера» в 1986-м году. Потому, что я …увидел его гибель месяца за два до реального события.

…Помню, «картинка» возникла внезапно. Средь бела дня. Очень яркая и чёткая. Как на большом экране монитора. Синее, солнечное небо. Под ним – ещё более синий океан. Я вижу всё это откуда-то сверху. И горящий шаттл вдруг появляется в верхнем левом углу «монитора». Проплывает передо мной, по диагонали «экрана», и уходит вниз, в океан. …Помню своё чувство отчаяния, в тот момент. От бессилия, невозможности что-то сделать: «Там же – люди. Они ещё живы. А я ничем не могу им помочь…». (Позже читал в прессе: в лёгких некоторых астронавтов при вскрытии обнаружили морскую воду. Они захлебнулись. Т.е., после взрыва бака шаттла, они, действительно, были ещё живы. До самого момента падения Челленджера в океан).

…Ещё, очень запомнилось видение на могиле Бомбардина. На пятом курсе института, после окончания военной кафедры, наш студенческий поток был призван на офицерские сборы. Сборы эти проходили в военной части, неподалёку от Великогорского монастыря. И в одно из воскресений мы с сослуживцами отправились туда на экскурсию. И вот, неожиданно («картинки» у меня всегда возникают неожиданно) я увидел, что обелиск на его могиле стоит в …световом луче. Тёмно-синего цвета. Точнее, наверное, сказать: это – даже – не луч, а – …некая энергетическая вертикаль цвета индиго. Тоннель, из бесконечности в бесконечность… И проходит эта вертикаль сквозь нашу планету. Через эту могилу… Сумбурно излагаю.

– Ничего. Рассказывай как можешь – отозвался Фёдор. А я подумал вдруг: никогда ведь, никому я об этих своих «кино» не говорил. Из чувства элементарной осторожности. Не поймут. Да ещё и – в шизики запишут. А сейчас рассказываю легко, охотно. Без опаски. Человеку, которого я, в общем-то, не знаю фактически…

– …Тот день, когда я первый раз оказался в Великогорском монастыре, был – погожий, солнечный. А, через несколько дней, нашу роту привлекли к киносъёмкам в массовке. В том же в монастыре. Но, погода вдруг испортилась. Съёмки отложили. И мы опять отправились гулять по монастырской территории. И, тогда я снова увидел эту тёмно – синюю световую вертикаль, проходящую через Бомбардинскую могилу. (Да поймёт и простит меня читатель: настоящее название монастыря и имя Великого, в его пределах покоящегося, я, здесь, изменил). В пасмурную погоду она была видна очень отчётливо. А, если подойти к обелиску ближе, так, чтобы оказаться внутри этого светового индиго – столпа, то в ушах начинает звучать… – (Не подберу никак нужное слово…) – Это – не хор, не музыка. Это, скорее, – один аккорд. Тоже, – цвета индиго. Непередаваемо торжественный…

И… (что меня тогда более всего потрясло) – было очевидно, что вижу (и слышу) это …только я один. Остальные мои сослуживцы – однокашники никак на это видение не реагировали. Гуляли по погосту, вокруг древнего собора. Скучающе, переговаривались о всяком – разном… Или вот ещё на озере Светлояр, несколько лет назад… Мне продолжать? Я тебя ещё не притомил?

– Ну, думаю, я уже могу сделать определённый, важный, для меня, вывод, на основе услышанного. А именно: мы с тобой … «видим» …почти одинаково. И на сейде моя «картинка», была очень похожа на твою.

(Мысленно я …вздохнул с облегчением. От того, что Фёдор избавил меня от необходимости продолжать рассказывать. Ибо, о некоторых своих видениях я, всё равно, рассказать ему не смог бы. Чувствуя наличие некоего, на то, запрета. Табу, непонятно кем, мне установленное. Но, тем не менее, явственно мною ощущаемое…).

– Теперь – есть смысл поговорить о моей гипотезе – продолжал Фёдор.

Сначала – несколько её постулатов:

Любой процесс, любое событие создаёт в пространстве свой полевой аналог. Свой энергетический след. И поля эти, энергии – очень слабые.

Но, некоторые из людей, тем не менее, способны эти сверхслабые энергии подсознательно воспринимать. И в их сознании поля эти порождают соответствующие образы, видения.

Так вот, эти энергетические следы, полевые аналоги процессов, событий, фиксируются (запоминаются, как бы «записываются») в окружающей среде. (Далее, я буду называть это явление «памятью среды»).

Механизм этой фиксации, я думаю, – чисто физический. Без мистики. (Среда здесь служит подобием магнитофонной ленты. Подобие, впрочем, – довольно условное. Но, и там, и там – схожий принцип: аналоговая форма записи. Переменное микрополе, сопровождающее событие, изменяет микроструктуру вещества, создавая в веществе свой аналог и, таким образом, фиксируясь в нём). А, насколько долго эти следы (запись) сохраняются, – зависит уже от физических свойств той, или иной среды. Например, вода или, скажем, деревья обладают относительно короткой памятью. Потому, что, в них самих постоянно идут процессы, структурно их изменяющие. А вот кристаллические структуры (камни, скалы, те же сейды) – наоборот, имеют очень долгую память. Именно потому, что полевые следы процессов, событий, случившиеся когда-либо близ них, способны на микроуровне создать свой информационный аналог в кристаллической структуре. Здесь, повторюсь, никакой мистики. Голая физика тонких полей.