Сергей Кириченко - Сновидец. Пробуждение

– Это же так здорово! Мечта каждого писателя!

– Здорово… Когда – то это была и моя мечта. И вот она сбылась, но радости я не чувствую. Поначалу, конечно, это был восторг. Когда я дрожащей рукой взял с полки свою книгу, и взглянул на листок читателя, я не поверил своим глазам. Он был исписан так, что невозможно сосчитать: сколько человек ее прочитало. Некоторые делали заметки на полях, выделяли определенный текст. Это было прекрасно. Люди разбирали мою книгу до каждой буквы, искали смысл, спорили со мной. Злились, если им что-то не нравилось. Да, да, я находил перечеркнутыми целые страницы. Но и это меня радовало. Чтобы хоть как-то сохранить целостность книг, в последующих романах я оставлял чистые листы, с пометкой: «Для заметок». И это тоже сработало. Конечно, помимо сладких дифирамб, встречалась и жесткая критика. Иногда по делу, иногда нет. Тогда я решился на следующий шаг. Я оставлял свой почтовый адрес на обороте каждой последующей книги. И, знаешь, что? Письма хлынули рекой. Нет, не электронные, а обычные. Когда я становился писателем, интернет только набирал обороты. И в этом был свой плюс. Восхищения, вопросы, признания в любви и прочее. Все это меня вдохновляло на новые «подвиги». Все было прекрасно. Деньги, слава, уважение в литературных кругах.

Но однажды, сидя у камина с фужером красного вина, я листал газету и наткнулся на любопытную статью. А посвящена она была моей далеко не скромной персоне. Надо отдать должное, журналист был мастером своего дела. Сейчас таких редко встретишь. Он разнес меня в пух и прах. Разорвал в клочья. Столкнул с пьедестала, построенного на обмане. Успех ослепил меня. Я не заметил, как стал марионеткой в руках толпы. Критики становилось все меньше, а похвала росла. Все, все мои книги были написаны как под копирку, в угоду «преданному читателю.» Я понял, что потерял думающую аудиторию, а в книги перестал вкладывать душу. Как сейчас говорят, я опопсел. А все регалии – это лишнее подтверждение, что я принял правила игры. Тогда я со злости кинул газету в камин. Но потом поехал в город и купил еще один номер. Вырезал статью и повесил над своим рабочим столом. Каждый раз, садясь за книгу, я смотрел на эту статью и у меня опускались руки. Начался кризис. Агент не знал, как заставить меня писать. Издательство требовало новый материал, а мой организм просил больше алкоголя. Это сейчас можно радоваться любому пасквилю в самой занюханной газетенке. Черный пиар – тоже пиар. Тогда все было по-другому. Я пропал на полгода. Все думали: это обычный запой, но нет. Я готовил побег. Нужно было вырваться из этого болота. Ты подумаешь, что я зажравшаяся скотина, но это, действительно, так.

Через полгода я вернулся к работе. Медленно и незаметно я поднимал свой бунт. Книги становились другими, но все же мало отличались от предыдущих. Обо мне снова заговорили. Пиарщики каким-то образом умудрились протолкнуть мою книгу на очередную премию, которую мне вручал первый свет интеллигенции. Это все еще было не то, что нужно. Да, я не был хуже, но и лучше не стал. Нужен был рывок. Насколько близок я был к цели, можно судить по этим полкам. Верхняя полка, – это все, что написано до «полугодовой встряски». На нижней – все, что после. Посмотри на внешний вид. Первые затерты почти до дыр. Они все еще нравятся большинству. А нижние чуть тронуты. Казалось бы, чем не показатель? Однако, нет! Если открыть книгу с нижней полки, можно нет-нет да и встретить следы мозговой деятельности читателя: подчеркивания, знаки вопроса… Взгляни! Вот о чем я говорю. Пересмотри с десяток книг верхней полки и не найдешь ничего подобного. Кроме следов от чая и пирожных. Мой последний роман стал тем самым побегом. Агент молчит. Издательство тоже. Они боятся. Но не понимают, что действовать надо сейчас. Но ничего. Еще есть время. В этом шкафу находятся книги моих друзей. Некоторые зачитаны, другие и вовсе не тронуты. Но им все равно. Они давно вышли из игры, и это их право.

Прежде чем совать мне под нос дешевые сюжеты и мнить себя гением современности, ответь мне на вопросы: – готов ли ты раз за разом совершать свой побег? Готов ли через несколько лет прийти сюда и увидеть то, что видишь сейчас. Или тебе будет достаточно стабильно пополняемого счета в банке и ежегодного вручения очередной идиотской статуэтки?

Заодно подумай: того ли ты выбрал в соавторы? Я могу себе позволить быть утопленным, а ты всплывешь, утонув вместе со мной?

Искатель не знал, что ответить. То, что казалось игрой, на деле оказалось серьезным и опасным.

– Этот чертов шкаф заставил повеситься двоих писателей. Смотри и думай, с какой силой ты решил сразиться. А пока ты думаешь, мы вернемся в кафе и выпьем кофе. А то мой прежний остыл. И на будущее: какой бы большой шишкой ты ни стал, это не дает тебе повода для опоздания. Не забудь сказать «до свидания.»

Попрощавшись, они покинули библиотеку.

Искатель задумался над словами своего коллеги. Мало стать известным, надо еще и закрепить успех. Погрузившись в интернет, он стал изучать биографии тех, чьи книги стояли по соседству с Писательскими. И вот на что он обратил внимание. Весь их путь в литературу был словно кем-то прописан. Публикации, награды, признания, успех. Разными были только числа и даты. Но общим был и финал. На плаву оставалось несколько человек, включая Писателя. И выбор был невелик. Погибнуть или спасти друг друга. А можно ведь просто все бросить и остаться автором одной книги. Которая в недалеком будущем исчезнет сначала с полок магазинов, а потом – из библиотек. Пираты не дадут потеряться электронной версии, но вряд ли кто – нибудь ее отыщет. Грустные мысли роились в голове Искателя. Каждый второй сайт кричал о кризисе книгоиздания, о том, что продажи падают, магазины закрываются, а пираты и вовсе пустились во все тяжкие.

– Но ведь должен быть выход? – задавал себе вопрос Искатель. И воспаленные веки, смыкались, пряча усталые глаза.

– Должен быть выход… – бормотал Искатель, лежа на клавиатуре. И под монотонный гул компьютера он погрузился в сон…

Старое здание с забитыми окнами. Раскиданные по полу книги, перевернутые шкафы. На стенах висели выцветшие портреты писателей, художников и прочих деятелей культуры. В дальнем углу крыса настойчиво грызла книжный переплет.

– Ну, хоть на что-то она сгодилась, – раздался голос в темноте. Посередине разгромленного зала горела лишь одна лампа, свет от которой образовывал ровный круг желтого цвета. Говоривший вышел из темноты, держа в руках изгрызанную книгу. Искатель сразу узнал его. Биографию этого человека, он изучал особенно тщательно. Как – никак – лучший друг Писателя, если верить многочисленным источникам. Он на секунду осознал, что стоявший перед ним человек давно мертв, но решил не придавать этому значения. Во сне возможно все…