Эльшан Таривердиев - Запоздалые почести. Повесть

– Не кричи, дура! Я здесь, на крыше, и не мертвый! – Ахмедов нагрубил, ибо по-иному не мог успокоить жену, и, как доказательство своего реального существования, вытянул руку из-за карниза. – Посмотри наверх, видишь?! – Шаргия успокоилась и перешла на нервный смех:

– Ты, родной мой человек, как же я рада, что ты живой, здоровый. А что ты делаешь на нашей крыше? Ты что, сбежал с фронта?! Неужели ты дезертировал? Тебя же посадят! Ариф, что ты натворил?! – радость женщины в одно мгновение переросла в состояние тревоги.

– Хватит нести ерунду! Незаметно подойди к двери крыши, да так, чтобы никто не заметил, и Сурае ничего не сообщай. И ещё, я на крыше не один.

– А с кем?! Имран тоже с тобой?! – взволнованно спросила Шаргия.

– Нет! И прекрати задавать вопросы, давай, подымайся ко мне.

***

Шаргия повисла на шее мужа. Ариф обхватил руками голову жены и попытался поглубже внять запах ее волос. Родные люди обменялись нежными поцелуями и обнялись заново.

– Как ты оказался здесь? Где Имран? – в первую очередь спросила Шаргия.

Не сейчас… я не один, со мной служит парень из Ленинграда, он отошёл, и у меня мало времени, – Ахмедов торопился и не мог последовательно объяснить жене своё положение. – Меня оставили в Баку, так получилось. В военкомате не разобрались, что я не живу по месту прописки, а в части никто не знает, что я живу в этом доме. Если кто узнает, мне несдобровать. Меня уличат во лжи – в предумышленном сокрытии реального местожительства.

– А кого ты имеешь в виду? – обеспокоилась Шаргия. – Неужто соседей?

– Кого же ещё, конечно же, их.

– Ты полагаешь, что кто-то осмелится тебя выдать?

– Конечно! А как ты думаешь, насколько правильно провести войну на крыше собственного дома? Честно говоря, я не рассчитывал на такое стечение обстоятельств. Мы с Имраном решили, что оставшись в Баку, я буду присматривать за вами всеми. Но то, что я окажусь на нашей крыше, никто и предположить не мог.

– А Имран? Где он? – с тревогой в голосе спросила Шаргия.

– Его увезли на фронт. Но о нём позже, – Ариф постоянно оглядывался, Антон в любую минуту мог вернуться обратно на пост.

– Ты так и не ответил, что ты делаешь на нашей крыше, – повторила Шаргия. – Что за служба у тебя такая?

Ахмедов осмотрелся. Антона всё ещё не было, и бакинец, не теряя времени, вывел жену на крышу. – Вот зачем! Смотри! – Ариф глазами указал на пулемёт.

Подобное устройство Шаргия видела в своей жизни впервые. Спаренный «Максим» в её представлении выглядел как некое злобное и хищное существо. Женщина предпочла оставаться от орудия на расстоянии и отказалась приближаться ближе.

– Это то, зачем я здесь, теперь я служу в зенитной артиллерии, с гордостью произнес Ариф и тут же с грустью добавил: – А Имрана забрали, и я ничего не смог сделать, просил за него, но тщетно. Я хотел было отказаться и уйти с ним, но он настоял, сказал: «Останься, будь ближе к детям».

Шаргия приблизилась к мужу и, положив руку ему на сердце, тихо нашептала:

– Он прав, если есть возможность, почему бы и не быть ближе. Ариф, я очень соскучилась по тебе. Ахмедов решительно отстранил жену от себя. – Шаргия! Не вздумай даже об этом заикаться! Меня сколько дней мучает совесть, что Имран на фронте один, а я здесь и ещё с женой нежусь. А что скажет Сурая, если нас застанет?!

– Я… я же ничего такого не сказала, и вовсе мы не нежимся – растерянная Шаргия виновато отступила от мужа. Воспитанная в традициях женщина испытала стыд за неуместное упоминание своих чувств.

Ариф осознал, что своим странным поведением обидел родного человека, и это после двух недель разлуки и пережитых эмоций. Он приблизился к жене и вновь обнял её.

– Прости меня, за эти дни столько навалилось, что нервы сдают. Прошу тебя, постарайся не выдать меня, прежде всего перед детьми и Сураёй особенно.

– Не беспокойся, дети не узнают, а вот про Сураю не уверена, она может на крышу выйти без предупреждения.

Ариф задумался и ответил:

– Не сможет, она видела, как мы пулемёт на крышу затаскивали, её предупредили. Кстати, ты не знаешь, Имран пишет?

– Пока писем не было.

Ариф тяжело вздохнул. Отсутствие писем от Имрана взбудоражили воспоминания, чем удвоили у бакинца чувство вины.

– Не переживай, Ариф, – успокоила жена. – Ещё напишет, обязательно напишет.

– Не могу себе простить, что не настоял на своём… и ещё не сохранил…

Шаргия перебила мужа более насущным вопросом:

– Ты не голоден?

– Нет! Мне кусок хлеба с того дня с трудом проходит.

– Может, вам чаю? – Шаргия не знала, как угодить мужу. Ариф замотал головой.

– А парень из Ленинграда не выдаст тебя?

– Он ещё ничего не знает.

Ариф вдруг вспомнил про Антона и бросил взгляд на другой конец крыши. Опасения бакинца подтвердились. Синицын возвращался на пост.

– Уходи милая, он возвращается, – поторопил жену Ахмедов. – Постарайся детей на крышу не пускать, позже дам о себе знать.

Спешно войдя в дверной проём, Шаргия напоследок пожелала мужу:

– Будь осторожен, родной. Сегодня ночью я засну спокойно, зная, что ты рядом.

Антон вернулся в приподнятом настроении, стал осматривать пулемёт и напевать мелодию.

– Кто приходил на пост, я заметил женщину? – невзначай спросил Синицын.

– Да так, женщина из местных, – небрежно ответил бакинец. – Объяснил ей ситуацию. И ещё договорился насчет кипятка для чая.

– Чай – это хорошо, и вообще, у вас в Баку радушные люди живут, – Синицын улыбнулся и посмотрел в конец крыши, задержав при этом взгляд.

– Что произошло, пока ты гулял, с чем связано твоё хорошее настроение? – не без любопытства спросил Ариф.

– А что, заметно? Я с девушкой познакомился, во дворе ковёр выбивала.

– Как зовут? – Ариф насторожился.

– Наташа. Я предложил ей заглянуть к нам в гости.

Наташа – соседская девушка. Она жила с матерью на первом этаже. Очень улыбчивая и добродушная Наташа не отличалась яркой внешностью. Будучи маленького роста и слегка полноватой, она старалась избегать общества парней. Наташе было восемнадцать лет, и она работала медсестрой в госпитале.

Ариф не смог скрыть своего беспокойства и покосился на однополчанина, и тот это заметил.

– Теперь что не так, почему ты на меня так смотришь? – возмутился Синицын. – Девушка же не из местных?! И ко всему же она свободна.

– Я не против… тебе видней, – Ариф старался быть корректным, чтобы не вызвать у Антона подозрения. – Я понимаю, дело молодое, но на пост её не следует приглашать. Забыл, что про тебя думает Звягинцев.

Синицын задумался.

– А как он узнает об этом?

– Просто возьмет и явится.

Синицын прикусил губу и, сожалея, сказал:

– А я так хотел пригласить её и показать наш пулемёт.