Слава Тараненко - Подъезды

Уносясь в призрачные дали воображения, туман в голове, иллюзорные картинки сменяют одна другую. Капельками сознания вытекает оплавленный воск свечей. Как в детстве все опирается на запах и тактильный контакт. Привезенный с теплого побережья кусочек округлого добра в виде гальки крымского побережья. Туя в аллеях и нежное дыхание вечернего воздуха – покрывала воспоминаний из детства. Дорожки из мелкого гравия и густой кустарник по аллеи к морю с неизменным прибоем. Накатывающиеся волны и треск цикад в оглушительной темноте южной ночи. Романтика и разврат на пляжной равнине, с укромными лежаками и навесами. Отдаленный крик прибрежного кафе, и глубина ночного, пугающего моря. Интимность прикосновения к наготе тела, холодного дыхания стихии. Навязчивость всполохов проходящих мимо катеров с ночными рейдами и теплая бутылка воды на берегу. Соленый привкус моря на теле не оставляет в дороге. Садился на холме, вглядываясь в темень и скорее вслушиваясь в шепот прибоя. Диковинные тени, диковинных растений, с сказочными очертаниями и одуряющий аромат субтропической ночи возбуждает аппетит и клонит к приключениям. Пара быстрых глотков дешевого вина в половину разведенного водой, и чуждость пустой пастели в заброшенном пансионе на десяток номеров. Холодные плитки пола, оклики природы в распахнутые окна номера, свет приглушенный кроной акации, фонаря.

Моей второй маме посвящается

Шелест последнего жухлого листа, под осенними ботинками. Тишина в душе и в природе. Все как будто затаилось перед магическими пассами фокусника, за секунду как он достанет кролика из цилиндра. Еще не много, еще чуть, чуть. Грянет первая поземка по мерзлой земле и подвенечным платьем ляжет робкий не смелый СНЕГ. Темнеет раньше, чем ожидаешь, с собаками выходил в свет, а возвращаешься уже под придушенной невзгодами и статусом, лампочкой над подъездом. Унылость такой поры развевает: хороший фильм под пару рюмок, или легкая простуда с грелкой в ногах и чаем в компании пузатого чайника, варенье и блинок в предрассветном часу в сумраках кухни.

Но я люблю краткий миг, этого предвздоха природы. Даже веселые и беззаботные барбосы притихают, и не носятся в диком лае по лесу за испуганной птицей. Тихо, тихо. Осторожно ступая по первой хрустальной льдинке перетянувшей лужу, или срывая ветку что бы бросить собакам. видно уже зарождение новой жизни в набирающих набухлость почках. Все ждет, все затихло, боясь нарушить эту увертюру к новому произведению природы. Молитвенная тишина перед выносом святых даров. Кто-то скажет, ну что тут такого, ну серость, ну хмарь… ан нет, милостивый государь, такая тишина в природе только в преддверии грозы, да бури. Бредешь по мокрым от утреннего дождя улицам, и как будто, никого нет. Все и вся сливаются в едином настроении и цвете, разве что, глупый игрун щенок разбавит палитру серости каплей охры. Серые стены, серые улицы, серые лица, иногда и серые будни… вот и плохо все, но есть праздник ожидания праздника. Ждет, ждет нас и гололед, и сугробы, матершина дворников, и пробуксовывающие автомобили во дворах…

Не снесли стены, и улицы те же, но все становится светлее и веселее. Первый снег, он манит он чарует, хочется под него попасть. Даже детская забава в снежки уже не выглядит глупой. Мазки чудаковатого художника, белилами замазали серость, и грязь. Начинаешь поднимать взгляд из под ног, интересными и даже фотогеничными становятся гроздья рябины, кустики, елочки. По-новому вдруг глянулся старый двор с песочницей и парой лавок. Если вдруг выглянуло солнце… заиграло, заискрилось, закружилась хороводами всемицветьями снежная круго й верть. Жаль, при такой фееричной, театральной постановки природы не меняется жизнь человеческая. Не меняется жизненная позиция у людей. Заскорузлые извилины, с многолетними мозолями в мозгах от стереотипности и снобизма. Пролетит лучиком солнца по лицу, оскал улыбки, и опять в серость понятий и узость мышления. Существует два психо-типа, есть светлые, как утренний свежее выпавший снег, а серые как бесконечные и нескончаемые осенние дожди. Вот бы всех промыть, постирать, превратив в светлых и чистых!

Сморщенные ягоды шиповника, впереди зимняя пора. Санки с малышней, лыжи, коньки, глинтвейн, и дурь с шашлыками в двадцати градусный мороз у друзей на даче. Прогулки по лесу, с хрустом под ногами поджимающие лапы собаки, вроде замерзли, но стоит замаячить в дали одинокому лыжнику….. и в пустоте голого леса понеслось лай и крики.

Пусть даже и совсем не много, пусть и не всё прикрыл, но снег. На фронтонах первые сосульки, голуби на люках теплотрасс, а по утрам в тишине, и первых лучах яркого солнца, цвинканье синичек. Потом конечно занесет, и пурга и заносы и по колено в снегу прокладываешь путь в магазин.

Первый снег это чудо!

Чудо подаренное природой единожды в году.

И бейся о плиты непонимания и не розданной любви, горечь потери, и при этом создание образа нормального человека, не ждать помощи и поддержки. Только в след камень… можно жить? А разве вы не живете по этому сценарию? Разве у вас нет алиби на любой вопрос? Скучно и не интересно в конечном итоге! Как с утра постепенно просыпаясь, разгоняешься до привычных скоростей, не отставая за всеми. Лупишь по клавишам и не веришь себе в новых образах, черное становится белым, а хорошее плохим. А разве нет правил перевода из хорошего в плохого? Ну вот и опять вопросов больше чем утверждений. Проглядывая не многие вырезки памяти, все равно до конца не можешь поверить в те метаморфозы, происходящие во вновь рожденном мире. Гадостно и не вкусно. Тошно от ошибок проживших бок обок с жизнью персонажа нарисованного для самого себя. Маски, разве есть что то лучше чем хорошо нарисованный образ с которого все берут то что хотят. Нужно только научиться ценить внутренний покой и равновесие с самим собой. Упреки, и еще раз удар. Стоишь, разбитая голова сломанные кости, выбитые зубы, и хруст вывернутых суставов напоминает о тишине шезлонга и солнце играющего на легкой ряби воды прибрежного волнения. Вроде и хочется приставить лестницу к ближнему к тебе облачку, и не думать про те переходы жизненных коллизий. Всё, всё равно ведет к состоянию мусора, тошнотворное состояние дикого одиночества, кружится голова как на вершине высоченной башни, и рядом никого….

Снисхождение к тому что происходит внизу. Только это не жалость и не чувство страха за оскорбленное самолюбие. Просто-уважение, именно уважение. Уважение к максимализму и наивной глупости. Уважение к личностному целому. Уважению к силе которая выплескивает всю гадость на мостовые жизни. А почему нет хоть маленького коридора по которому можно пробежать как в детстве, и распахнув дверь подъезда вывалиться в солнечный, беззаботный мир песочниц и самоката который несет тебя по двору.