Сергей Ильичев - По зову волхвов: современные сказки для взрослых детей

Все, что волхв тогда предсказал, сбылось: период его правления был довольно спокойным, особенно в отличие от предшествующих лет. Усобицы случались лишь эпизодически, а князь, памятуя слова старца, всегда старался примирять враждующие стороны и предотвращать любые конфликты.

И вот теперь великий князь был при смерти.

Он снова бросил взгляд на волхва и вдруг понял, что он может слышать каждое обращенное к нему слово, казалось бы, молчавшего гостя. Равно как и волхв слышал все слова, исходившие из глубины сердца князя.

Очевидно, что это было сделано специально для того, чтобы чьи-то чужие уши не стали свидетелями этого важного и судьбоносного разговора, а следовательно, не пронесли потом его искаженную суть по городам и весям гордых удельных князей, а также по широкой степи до разноязычного Сарая или томного, задыхающегося под толстым слоем золотой пыли Царьграда.

Может быть, то могли быть даже последние слова великого князя, зело хворавшего и не встававшего с постели уже много дней.

— Ты еще поживешь, княже, — безмолвно вещал волхв. — Сие, что тебя поразило, имеет название лихоманки. Еще немного потрясет, а к утру и забудешь, что был болен.

— Благодарю! Какой силой сие творишь? — так же мысленно вопрошал князь.

— Верою в Бога-Отца.

— Творца Небу и Земли… Помню! Ты здесь лишь с этой целью?

— Нет! — продолжал белоголовый старец. — Меня беспокоит будущность этой земли. Мне нужен муж, способный после тебя вобрать то лучшее, что есть в тебе, и на гребне твоей славы, заложить основы нового града, но не вотчинного, а того, что положит начало и даст возможность для объединения всех градов русов под единым державным скипетром.

— И в единой вере?

— С верой будет сложнее, — тут волхв сделал паузу, а потом продолжил. — Сами разделившись на уделы, каждая из них трясет золотой мошной, обрастая землями и властью. Так в борьбе за злато и канут в вечность, погубив народы, вверившие им свои чистые души. Но сие будет нескоро…

— Я принял христианство, — чуть шевеля губами, молвил князь. — И сыновей пытался в этой вере воспитать.

— Дозволь, великий князь, мне рассказать тебе одну историю, — негромко начал волхв. — Великая княгиня Ольга, вернувшись домой из Константинополя, выбрала двенадцать самых смышленых и родовитых отроков и отправила их в тот град, чтобы после их обучения на Русь вернулись уже двенадцать апостолов, которые и пронесли бы Слово Божие по всей земле. В дороге, а путь их был долог, отроки сдружились. Но как только они оказались в Константинополе вечером первого же дня, не хватило всего лишь одной порции еды… А в результате утром у раздачи они чуть было не передрались в очереди, боясь оказаться без трапезы.

— И чем же все закончилось? — вопрошал взгляд князя.

— Никто из них не захотел вернуться на родину. Слишком упоительна показалась им сытая и вольготная жизнь вне стен родного очага, где служение есть зело тяжкий крест…

— Кого из моих сыновей выбрали для этой цели?

— Младшего…

— Все-таки Даниила… И что потребуется ему сделать?

— Найти Белогорье, — ответил ему волхв. — Если найдет, да еще и жизнь свою сумеет сохранить, то, вернувшись домой, воистину станет великим князем для своего народа и продолжателем твоего мудрого правления…

Задумался над услышанным князь, на какое-то мгновение сомкнул глаза, а когда снова открыл, то волхва рядом уже не было.

Утром великий князь легко встал с постели, словно и не было той мучительной и длительной лихоманки, что лихом скрутила его еще сильное тело. Он вышел из спальных палат с твердым осознанием того, что ему предстоит еще жить и княжить, по крайней мере до тех пор, пока не свершится все то, что было предсказано ему волхвом в ночи в отношении его младшего и любимого сына.

Днем он отдал приказ о снаряжении обоза и велел призвать к себе Даниила.

— Рад лицезреть тебя, мой сын, в добром здравии, — начал великий князь.

— Слава Богу за все, отец! — ответил юноша, склоняя голову.

— Бают странники, что за Уральскими горами есть жизнь, нам неведомая. Что трава там остается зеленой круглый год и люди старости не знают. То место Белогорьем называют…

— Что должен буду я, великий князь, привезти тебе из этой страны волшебной?

— Себя! Иного не желаю. Если вернешься живым и невредимым, то, по слову волхва, быть тебе великим князем.

— Волхва? А как же вера Ольгина, отец? Кому теперь в пути мне поклоняться? Кого просить о помощи? — продолжал вопрошать юноша.

— Слушайся сердца, а помощи проси у тех стихий, что именуются: земля, огонь, вода и воздух. И помни, что над ними — един Бог-Отец, Создатель, Он же и Любовь!

— Так Пятибожье поругаемо, отец! Так мне вещал монашек Герман.

— Он, как и всякий смертный, судит лишь о том, что видит с высоты своей лишь колокольни. И если думает, что помыслы твои принадлежат ему, так знай, что божий мир, который ты откроешь для себя в пути, еду доселе неизвестен, а потому и неподвластен. Слугой даю тебя я Любомира. Его ты знаешь, он сын ключницы. Ум гибкий у него, оружием владеет изрядно, а главное, у бабки-травницы кое-чему все ж научился. В охрану дам тебе я гридня своего — Радку. Воин он справный, но поспать и поесть любит. Не обижай его, тогда добром на доброту твою ответит. Они уже предупреждены о раннем выходе. Куда обоз пойдет, то знаешь только ты. Гонцов и грамот наперед не посылаю. Покойней будет для тебя же. Пойдете тайно. Теперь ступай, поспи, с утра ж в дорогу отправляйтесь. И помни, что я буду ждать тебя…

И на рассвете эта троица покинула княжеский терем, взяв направление, не зная куда, чтобы найти неведомо что.

Обоз был невелик. Телега для княжича с крытым верхом, полная поклажи. Ею управлял княжеский гридень по имени Радка. Он с вечера усилил оси, так как везли не только запасы снеди и одежду на разное время года, но и несколько мер серебра, не считая вооружения.

Впереди скакали Даниил и сын ключницы — Любомир, который по просьбе великого князя должен был стать княжичу заботливым слугой и внимательным советчиком.

Подмороженная дорога была хорошо укатана. Уже освободившаяся от снежной стяжки, она обозначила себя проступившим и просыпанным по земле еще с осени сеном, что вперемешку с навозом накрепко было вбито в землю копытами ратей, как своих, так и инородных.

— Куда путь держим, княжич Даниил? — спросил Радка.

— Сначала на восток! И путь у нас, как я понимаю, неблизкий. Но хорошо бы до зимы перевалить за Уральские горы.

— От черемис до мордвы — те все ходят под Богом христианским, а вот далее пойдут половцы и иные поганые страны, — степенно рассуждал опытный воин.

— Постараемся пройти между ними и степью как по лезвию бритвы, даст Бог, пронесет, — вступил в начавшийся диалог и Любомир.