Cтефан Завьялов - Радость жизни с каждым вдохом. От рождения до совершеннолетия

После санатория у меня некоторое время ушло на адаптацию к обычной жизни и вскоре казалось, что санатория и вовсе не было.

В то время у нас телевизора еще не было. Порой, когда мы играли с детьми на улице, родители их звали домой посмотреть детскую передачу, и я оставался один в гордом одиночестве. Иногда я ходил в гости к соседям посмотреть детскую передачу Будильник, ее показывали утром каждое воскресенье.

И вот однажды, когда я играл на улице, мне передают, что родители меня ищут. Я не спеша, иду домой, а там новенький телевизор. Мне было очень рад, что теперь у нас есть телевизор, как и у всех моих друзей. Жизнь стала на много интересней и насыщенней.

В память по какой-то причине врезался один эпизод, связанный с новым семейным приобретением. Как-то я сам был дома, было утро. Я уже умел включать телевизор. Я его включил. У нас был только один канал, но в то время это было нормально. Там шел художественный фильм, кажется немой, но звучала музыка, которая закрадывалась в самую душу. Перед глазами как тогда стоит только один эпизод – пшеничное поле, лето полдень, жара. Старый худой дедушка в белой рубахе на выпуск косит пшеницу. Ему жарко, он вытирает пот рукавом, смотрит вдаль и продолжает косить в одиночестве это бескрайнее поле. И во всем этом особую роль играет музыка. Она звучит как то настораживающее и в то же время торжественно. Это была быстрее всего бандура со своим непередаваемым плачущим и в то же время призывающим к чему-то героическому звучанием.

Обычно в девять вечера меня укладывали спать, а родители еще смотрели телепередачи. Наши комнаты соединялись дверью. С моей кровати телевизор я не видел. Но в моей комнате у стены напротив двери стоял трельяж. В зеркале трельяжа можно было видеть телевизор. Звук был очень тихий, но картинка была вполне смотрибельной. Конечное, понять я практически ничего не мог, но сам факт, что я смотрю телевизор, а мне этого никто не разрешал делать, доставлял удовольствие, и я смотрел его уже только поэтому. Но каким-то образом моя хитрость стала известна родителям и они стали на ночь закрывать дверь в мою комнату.

Через год меня ждал новый детский санаторий. На тот момент мне уже было шесть лет, и опять меня увезли на три долгих месяца. Опять были слезы и период адаптации к совершенно новым условиям.

Санаторий также как и предыдущий располагался за городом. На этот раз я в санатории был три летних месяца. За воротами санатория я помню большущее пшеничное поле без начала и конца. За этим полем была дорога, по которой меня привезли, и на которую я с грустью смотрел, вспоминая о доме. Санаторий был в поселке Карловка.

Однажды ночью я проснулся, мне нужно было в туалет. Все вокруг спали, дежурные медсестры тоже ложились ночью подремать. Мне пришлось идти по слабоосвещенному коридору, вокруг никого не было. Свет давали несколько тусклых лампочек. В тот момент, пробираясь по этому сумеречному коридору, меня переполняло только одно чувство – ощущение натянутости страха, поджидающего в темноте. В общем, сходил я по своим делам. После этого, я чуть ли не бегом добрался до своей комнаты, запрыгнул в свою кровать и, укрывшись одеялом, благополучно заснул как младенец.

У каждой группы в санатории была своя комната. Большая часть этой комнаты была заставлена партами, за которыми мы рисовали, играли и смотрели телевизор. По субботам по телевизору показывали самую любимую всеми детьми детскую передачу «В гостях у сказки». Было несравненным удовольствием увидеть экранизацию любимых сказок или какую-нибудь необычную историю. Эту передачу мы ждали с нетерпением, целую неделю. Когда же начиналась любимая сказка, то уже не существовало ничего – ни санатория, ни дома. Никаких проблем. Все становились главными персонажами сказки и отправлялись за тридевять земель в тридесятое государство.

По воскресеньям в санаторий приезжали родители, и дети с ними разбредались по территории санатория, рассаживаясь по лавочкам и беседкам. Родители приезжали с сумками. Все дети усиленно поглощали привезенные гостинцы. Родителей мы, конечно, ждали сильнее, чем сказку.

Однажды сидим мы в группе, смотрим сказку, детей родители разбирают. Нас становится все меньше и меньше, а ко мне все еще никто не приехал. Я начинаю нервно ёрзать на стуле, уже и сказка мне не интересна, и вот, вдруг, зовут меня – ко мне приехали. Меня захлестнула волна радости и счастья, я все бросаю и бегу, нет, я лечу. В душе ощущение праздника. В повседневной жизни таких эмоций обычно не переживаешь. Поэтому в санатории у нас проявлялись особые искренние чувства радости, по, казалось бы, совсем обычным событиям. Нельзя сказать, чтобы это время было плохое для меня, нет. Хотя по своей воле, я бы сюда низа чтобы, ни поехал.

С мамой иногда приезжали ее родители, мои бабушка и дедушка, иногда приезжала моя вторая бабушка. Я по-детски больше любил бабушку по линии отца. У нее в сумке, к тому же, для меня всегда было что-нибудь очень вкусненькое.

Был такой случай. Летний, солнечный день, все просто замечательно. Я иду с мамой и ее родителями. Мы ищем, где бы нам присесть. Находим одну уютную беседочку, в ней никого нет. Мы разместились. Все открыли сумки, а я рот. И пошел процесс поглощения вкусностей. Родители считали, что нас недокармливают и поэтому везли все, что могли: и вкусненькое и свеженькое. Продукты были в стеклянных банках. Банки заворачивали в полотенца, чтобы еда было еще тепленькой. И вот прошло немного времени, и мы видим, по дорожке идет моя вторая бабушка. Я ей был очень рад, хотя ощущение праздника подпортилось. Родители мамы почему-то не хотели с ней общаться. Вернее дедушку это не касалось, а вот бабушка была категорически против. Они сразу начали собираться, попрощались и уехали. Я ощущал, какой-то стыд за них, что они так поступают и ставят бабушку в неловкое положение, но что я мог поделать. Я мог только сказать, что я бабушке рад и мне очень жаль, что так все получается.

Спустя три месяца второй санаторий закончился, и я снова вернулся домой.

Когда мне исполнилось шесть лет, мы с отцом поехали на Азовское море, мама в это время уехала в санаторий по путевке отдыхать. Мы с отцом отдыхали на базе от предприятия отца. База была застроена небольшими деревянными домиками из расчета по одной комнате для семьи отдыхающих.

В течении дня отец проводил время со мною на пляже, мы играли в карты, загорали, купались. Когда мы возвращались на базу, отец играл в настольный теннис и бильярд, а я играл с детьми.

На базе я познакомился с другими ребятами, и мы практически все время проводили вместе, исследуя все закутки нашей и примыкающих к ней соседних баз отдыха до глубокой темноты.