Николай Старинщиков - Дамба. Никто, кроме нас

Втроем они опустились к воде и стали осматривать опоры. Обнаружили пару вмятин от пуль, одну пробоину.

– Позвони Недобайлову, чтобы пропустил группу, а то ведь упрётся, – вспомнил Шубин.

Осадчий набрал номер и велел Недобайлову пропустить группу полиции. Потом вынул почку сигарет из кармана, закурил. Набоков тоже. Шубин смотрел на них с завистью. Хоть палец соси при такой жизни.

– Дай, Степаныч, сигаретку, – попросил он.

Тот протянул пачку. Шубин раскурил сигарету, затянулся и тут же закашлялся.

– Нам, главное, дождаться… – говорил он.

Вскоре подошла дежурная машина отдела полиции. Из машины выбрались двое участковых и оперативный уполномоченный. Следователя с ними не было. Понятых тоже. Следом пришёл ещё один «уазик». Из него вышли женщина-следователь, лет под сорок, а также и сам начальник Заволжского отдела полиции Мигель. И под конец прикатились на лёгкой машине четверо молоденьких в штатском.

Следователь недовольно косилась в их сторону.

– Кто такие? Не мешайте работать.

Ребята предъявили удостоверения УФСБ и, держась обособленно, принялись молча бродить возле причала.

На осмотр ушло около часа. Как и рассчитывал Шубин, с места происшествия ничего не изъяли. Эксперт сфотографировал вмятины со следами от пуль и на том успокоился. Следователь бродила пока что среди опор. В одном месте нагнулась к основанию дамбы и стала ковырять пальцем. Внутри оказалась автоматная пуля.

– Достань мне её, – оживилась следователь.

– Чем я тебе? – огрызнулся эксперт. – У меня не бурильный станок.

– Неси чемодан…

Следователь подняла обрезок трубы и, бросив папку на покатый бетон, стала долбить отверстие.

– Ну! Что я тебе говорила?! – сердилась она. – Изымай своим пинцетом.

Эксперт уцепился за донце пули, вынул её из углубления и положил в пакет.

– На излёте влетела, – сделал он вывод.

– Хорошенько ищите, – подсказывал Мигель. – Где понятые?

– Вон стоят, – кивнула в сторону Осадчева следователь. – Идите сюда.

– Мы потерпевшие, – сухо заметил Шубин.

Следователь и начальник полиции переглянулись: умные, насчёт понятных соображают. А где их взять, понятых, если кругом лишь вода и камень?

Мигель поднялся от реки наверх, подошёл к дежурной машине.

– Волга, Волга, я Петровка – приём…

– Слушаю вас, Петровка, – я Волга…

– Посмотрите там понятых срочно и доставьте ко мне на дамбу – как поняли? Приём…

– Вас поняли…

Ещё через полчаса к месту происшествия доставили двоих мужиков-понятых потёртой внешности.

Осмотрев причал, следователь собралась в отдел полиции. Предстоял допрос свидетелей и потерпевших.

Делать нечего. Надо ехать. Набоков сдал оружие и сел рядом с остальными. Пашу Недобайлова вкратце опросили перед этим на месте и отпустили – его некем на посту заменить. Шубин переживал больше обычного. Нашёл себе работу, от которой волосы дыбом. Надо было бежать с дамбы, куда глаза глядят. А он даже перевёлся, чтобы оказаться в гуще событий. Дебил! Дурак и есть…

Впрочем, одного из троих в этом катере где-то он точно видел.

Алик с Индусом, понурив головы, стояли перед куратором.

– Кто вам позволил, шакалы?! – кричал куратор. – Катер поставить немедленно, где брали, и больше не трогать! Оружие спрятать! Без моего разрешения ни шагу!

– Да пошёл ты, – ответил с вызовом Алик.

– Что ты сказал?! Повтори!

Куратор приблизился и с силой вцепился Алику в шею одной рукой, так что перед глазами у того поплыло, закачалось. И тут же отпустил.

– Кому ты смеешь так говорить? Отцу? – шипел он.

– Больше не буду. Прости, – сказал Алик, щупая пальцами шею и шевеля головой.

Куратор обернулся к Индусу и продолжил:

– Чтоб духу твоего больше не было! Ступай. Может, поймешь…

Куратор был зол, как никогда. Трое помощников, без которых ему не обойтись, совершенно вышли из рамок. Это была орда.

– Вы для чего оружие взяли с собой? Вам для чего катер доверили – по мужикам на дамбе стрелять?

Разговор происходил на лодочной станции, рядом с речным портом.

– Индусу надо на тот берег, – напомнил Алик. – У него нет денег…

– Хоть вплавь пусть добирается – не будет жопу свою демонстрировать.

Индус развернулся и пошагал по набережной. В ночь. Без копейки в кармане. Одна у него была надежда: шеф смилостивится и снова возьмёт его под своё крыло. Не может не взять – слишком они повязаны.

На ночь он забился между двумя сараями, рядом с садами по Волжскому косогору, и лег на валявшийся тут же матрас. Было тепло. Индус действительно скоро уснул и даже видел сны.

А во втором часу ночи неожиданно пошёл снег с крупой. Шоколадное тело Индуса покрылось гусиной кожей. Индус материл Зелинского, погоду, а также тот день, когда сошёлся с матёрым бандитом. Наконец он не выдержал, выбрался из укрытия и двинул вдоль берега, держа на себе истрепанный матрас. Его колотило. Будь у него хотя бы одежда, было бы легче. А то ведь обрадовался теплу, шорты напялил и успокоился.

Взгляд бегал вдоль берега, усыпанного лодками. Но они оказались на мощных винтовых замках – не открыть их с налету. Индус лихорадочно искал для себя посудину.

Дощатая старая лодочка лежала у самой воды. Давно некрашеная, тёмная, потому и не заметил её Индус. Он кинулся к ней, перевернул днищем вниз и стал обследовать, не глядя по сторонам.

Лодка оказалась на тонкой цепи. Однако эту цепь не порвал бы даже бык. Замок тоже был винтовой. Зато под днищем лежало подобие весла – обтесанная топором грубая доска. Оставалось избавиться от цепи.

Индус вновь бросился по берегу. И почти сразу же наткнулся на старинный лодочный глушитель – длинную и толстую изогнутую трубу. Подхватил её и метнулся назад. Сунул с разбегу под стальную поперечину, на которой моталось широкое кольцо, и с остервенением двинул. Поперечина гнулась, сопревшее дерево трещало. Под конец цепь скользнула в песок вместе со стальной поперечиной: на носу у лодки зияли теперь два рваных отверстия приличных размеров.

Индус бросил в лодку весло, упёрся в нос и двинул посудину к воде. Столкнул. Следом бросился сам и стал торопливо грести, радуясь от души.

Но стоило отойти от берега, как лодку стало сносить, хотя течения в реке почти не было никакого. Упрямый ветер дул в одном направлении и только усиливался с каждой минутой. Так что приходилось грести под большим углом, постоянно переменяясь – он греб то справа, то слева, а лодчонка, казалось, нарочно крутилась на месте. Индус не умел управляться с лодкой.

Прошёл битый час, прежде чем удалось достичь середины водохранилища. Мост темнел рядом чёрной громадиной, за ним светились огни какого-то судна. Казалось, оно целилось прямо в Индуса, и тот прибавил оборотов. Ладони горели, спина трещала от напряжения – и тут он понял, что судно идёт на него. Индус стал грести из последних сил, а сухогруз напирал сверху и не думал сбавлять обороты. Он шёл пустым и потому летел по волнам.