Николай Старинщиков - Дамба. Никто, кроме нас

Наступала середина мая. Тополя только что распустились. Смолистые чешуйки лежали по всей округе. Поднявшись на Верхнюю Часовню, он вышел на промышленную площадку. Оттуда повернул на проспект Созидателей – вот вам и Новый город.

На всё ушло каких-то всего полчаса. Искомым адресом оказалось жилое здание в шестнадцать бетонных этажей и с одним подъездом.

Михаил Степанович вышел из машины, включил автосигнализацию, поднялся на высокое крыльцо и стал прикидывать. Выходило, что офис странной организации располагался на самом верху. Высоко «зеленые» забрались – травяные, изумрудные, малахитовые. Как ни назови, всё один цвет будет. Только бы лифт в «небоскрёбе» работал.

Осадчий приблизился к лифту и с досады плюнул: на двери кабины висела картонка с лаконичной надписью: «Ввиду бесконечных хищений моторов, подъёмная система в ближайшее время работать не собирается. Администрация».

И Михаил Степанович, глубоко вздохнув, медленно поплыл вверх. Хорошо ему, худому и лёгкому. Но каково старушкам? А так же и старичкам, которые курят? По пути Осадчий настиг одного такого. Тот стоял на четвёртом этаже, тяжко дыша. Приехал, кажись. Клюв нараспашку, как у того желторотого, который выпал из гнезда по случайности.

– Давай, дедушка, помогу, – предложил Осадчий, замедляя ход.

– Это ж надо, чё деется, – изумлялся дед. – Который раз моторы воруют. От дверей… Побирушки нищие… Курвы панихидные…

– Да, – согласился Степаныч. – Курвы и есть.

– Хорошо – я, – продолжал старик. – А почтальоны, которые пенсию носят… Мало того, что риск, а напрягаться же тоже надо.

Дед не помнил подобной жизни. Всё ему было впервые.

– Интересно живем, увлекательно, – бормотал он, задыхаясь. – С нами вообще не соскучишься.

Степаныч взял из его рук сумку и шугнул на ступень. Попутчик тут же отлепился от перил.

– Надо торопиться, пока носильщик подвернулся, – усмехнулся он.

– Говорят, у вас тут компания объявилась, – сказал Осадчий.

Дед не понял, напрягся. Компания – это как понимать?

– Учреждение… – добавил Осадчий.

– Нету здесь никаких учреждений. Точно известно.

Осадчий вынул из кармана запрос и произнёс:

– «Вега-плюс» называется…

– Нету… Ни плюсов, ни минусов. Какой номер, говоришь?

Осадчий произнёс цифру.

– Поднимешься – сам увидишь, – решительно проговорил дед и надолго замолчал. И без того на «подсосе» ехать приходиться, а тут ещё разговоры.

Они поднялись до восьмого этажа, и попутчик уцепился в сумку железной хваткой.

– Премного благодарен…

Степаныч разжал руку и двинул дальше, понимая, что идёт напрасно. Какой дурак расположит свой офис так высоко! Россия – не Америка! А город – это даже не Санта—Барбара. В здешних местах по низам «гнёзда» вьют.

На дверях лифтовых кабин встретились еще несколько картонок, приклеенных скотчем. Не работает лифт и не скоро будет.

«Это похоже на гражданский подвиг, – думал Степаныч. – Всего шестнадцать этажей, но так высоко, что больше ничего не хочется…»

Он добрался до последнего этажа, но так и не встретил заветной таблички. Дверь имеется, а таблички нет. Ни отверстий от шурупов, ни даже светлого промежутка на поверхности от бывшей здесь когда-то таблички. Это была обычная дверь из ДВП, о которую местные кошки точили когти.

Осадчий перевёл дух, нажал на кнопку звонка и ничего не услышал. Нажал сильнее – опять тишина.

Степаныч не стал бить в дверь кулаками. Он отошёл к другой квартире, нажал на кнопку и почти сразу услышал шаги.

– Кто нас спрашивает? – раздался детский голос. – Дома никого нет, и я не открою.

– Молодец, – обрадовался Осадчий. – Не открывай, только скажи: кто живёт у вас напротив лестницы? Мне сказали, что там парикмахерская… «Вега-плюс» называется.

– Вы ошиблись. Больше не звоните, а то я позвоню в полицию.

Девочка не шутила. И впрямь молодец. Только так и надо поступать в этой жизни.

Осадчий развернулся и пошёл назад. Прошёл мимо обшарпанной двери, ступил вниз, когда вдруг услышал позади торопливую мелодию. Это мог быть мобильный телефон.

Осадчий стрелой метнулся назад и замер у косяка, напрягая слух. За дверью наверняка было не до него – там смотрели не в глазок, а на дисплей телефона.

– И что из того?.. Вот даже как?! Но для чего это надо было?! – Человек говорил с небольшим акцентом и был недоволен. – Зачем тебе нужен этот спектакль? – Голос удалялся. – Это была твоя идея с запросом… Пока!

Осадчий отпрянул от стены, скользнул к ступеням. Предчувствие не подвело. Надеясь на всеобщую сумятицу, кто-то желал получить сведения закрытого характера.

Степаныч опустился этажом ниже, прислушался: его никто не преследовал. Тот, что говорил по телефону, возможно, отвлёкся на мгновение от дверного глазка, и этого оказалось достаточно.

Осадчий вышел на улицу, сел на скамью под липами, обдумывая положение. Кому-то понадобились старые планы с грифом «Секретно». Они лежали себе мирно в архиве, и вдруг потребовались. Кому?

Особист усмехнулся. Господи, о чём это он? Сейчас не семидесятые и не девяностые. Шпионаж… Разведка… Напарника бы для поддержки – сзади постоять, чтобы в спину не пальнули, сбоку, чтобы в ухо не заехали. Неужели Ахмеров крыса? Однако на что эта крыса надеялась? На всеобщий маразм?

Осадчий мог бы сегодня остаться дома. Но он вышел на работу и благодаря этому точно знал теперь, что не так всё просто вокруг его незатейливой должности. Он вынул из кармана небольшой передатчик и нажал кнопку вызова. Если под машину заложили взрывчатку – обязательно взорвётся. Ни одно электронное устройство не может выдержать подобного дребезжания в эфире. Машина стояла, как и прежде. Осадчий встал со скамьи и подошел к ней. Нагнулся, опершись коленом в асфальт, заглянул под днище с водительской стороны, но там оказалось пусто. Посмотрел с другой стороны – тоже пусто. Заглянул в салон – всё в том же духе. Даже крохотная соринка, оставленная на сиденье, лежит так же. Значит, можно садиться и ехать. И можно доехать до работы или до дома, если тебя не сшибут где-нибудь из гранатомета. Но тогда станет заметной его должность, и об этом станет известно в ФСБ и МВД. Это вряд ли будет на пользу противной стороне. Надо быть совершенно глупым, чтобы не понимать подобного обстоятельства.

Осадчий выехал на проспект Созидателей, добрался до Майской горы и направился вниз, к заводу. Казалось, он знал, как теперь поступать. Он свяжется с местным органом федеральной службы безопасности. И там решат, как лучше поступить. Нельзя пропускать мимо ушей чьи-то очевидные попытки – пусть это будет хотя бы движение «зеленых».

Его передёрнуло от этого слова. Однако, насколько известно, движение «зелёных» не преследует тайные цели. Их идеи открыты для каждого. Они борются за чистоту окружающей среды. Добиваются, чтобы меньше было нефтяных пятен в мировом океане, чтобы воздух был чист, чтобы не гибла живая природа. Наверняка в городе имеется официальное представительство этого движения. Они всюду.