Виктор Семёнов - Молитва для адмирала

Костя на мгновение помрачнел. В основном потому, что и сам постоянно думал о побеге.

– Орлова, нельзя. Пока, по крайней мере. Мы с тобой с голоду того…

Он присвистнул, изображая, что с ними произойдет в случае прекращения трудовых контрактов.

– Ну, не утрируй, Костик…

– Не, я серьезно… Ну, если и не с голоду, то без новых туфель от Риччи ты точно кони двинешь. Клиентов мы где будем брать?

– Сами придут, – невозмутимо ответила Оля. Аблокатов уставился на нее в недоумении. Потом подошел, сверкая оголенными телесами, и пощупал лоб Орловой. Та улыбнулась и прижала Костю к себе, обхватив длинными сильными ногами. Прошептала:

– Слушай, забери к себе новенькую…

– А чего так? – удивился тот.

– Забери. Странная она… Заберешь? Обещаешь? – она слегка куснула его за шею.

– Хорошо, – прошептал Костя. – Поговорю с Диней…

Он подхватил ее на руки и перенес в кровать.

Утренние часы пятницы выдались для Гриши Лазаревича крайне странными. В десять у него была назначена встреча с капитаном полиции Колей Василенко, опером ОБЭП, а в десять тридцать – с ребятами по Парашютной. И все это в лобби-баре «Астории». Опера он сам ангажировал, поэтому не удивлялся, что тот опаздывал. А инициаторами второй встречи были ребята, и неудивительно, что один из них – Борис Аркадьевич Скрипник – уже сидел за столиком у окна за чашкой американо. Приехал пораньше, удачно проскочив обычно забитую Ушаковскую развязку. Скрипник не был официально знаком с Лазаревичем, поэтому пока что не подходил к нему. Так они и сидели неподалеку друг от друга, старательно избегая прямых взглядов, хотя оба знали, зачем они здесь.

С опозданием на десять минут приехал Василенко; сев напротив Григория, закрыл его своим мощным телом от пытливых глаз Бориса Аркадьевича. Тот же, вздохнув наконец с облегчением, сделал знак официантке.

Советник вице-губернатора Гриша Лазаревич и оперуполномоченный ОБЭП Центрального РУВД Коля Василенко представляли собой картину достаточно красочную и контрастную. Гриша был одет подчеркнуто неброско, но строго: черный костюм, галстук, кожаный портфель. Коля же, напротив, не очень заботился о гардеробе: нежно-голубые джинсы, потрепанный пуловер с закатанными рукавами. И лишь громоздкие часы Offshore, болтающиеся на правой руке, говорили о том, что он приехал на важные переговоры. Ребята были примерно одного возраста – чуть за тридцать, но обращались друг к другу на «вы».

– Григорий Яшевич, – улыбнулся Коля, протягивая руку, – извините меня, Христа ради: пробки…

– Ничего страшного, – ответил Григорий. – Бывает. Сам грешен.

– Как дядя?

– Отлично. Спасибо. Вашими молитвами…

Дядей Коля называл Гришиного родственника – дядю его супруги Ленки, вице-губернатора Алексея Дмитриевича Заболотного.

– Чем обязан-то?

– Слушок пошел… Надо посоветоваться…

– AFX?

– Ага…

В AFX, крупной финансовой структуре, у Гришиного «дяди» были интересы. Какие именно и насколько большие, Гриша точно не знал, мог только догадываться. Некоторое время назад пошел слух, что AFX будут трепать, причем трепать серьезно, и Григория отправили на предварительные переговоры – прощупать почву. Переговоры, однако, закончились очень быстро.

– Это не мы, – ответил Николай.

– Контора?

– Да.

– Вообще нет информации?

– Вообще.

– Достать сможете? Или дать кого?

– Подумаю.

– Сами наберете?

– Конечно. В понедельник.

Коля встал и, протянув Григорию руку, которую тянули вниз тяжелые часы, мгновенно пропал, растворившись в утреннем городе.

До следующей встречи оставалось еще минут пятнадцать, и Гриша, мельком посмотрев на Бориса Аркадьевича (тот все так же сидел неподалеку), углубился в перелистывание страниц на телефоне. Борис, в свою очередь, отвел взгляд, испытывая некоторое неудобство.

Аблокатов приехал вовремя. Поздоровался с советником, сел напротив него, и Борис следом перебрался за их столик, виновато улыбнувшись Григорию. Тот как будто и не заметил:

– Джентльмены. В курсе, что вас привело, но пока ничем конкретным не порадую. Знаю, что кое-кто взял обязательства перед вами, ну и перед Фарухом, соответственно, но есть какое-то указание…

– Чье? – Костя сделал глоток только что поданного американо и с облегчением выдохнул. Его бледно-зеленые глаза в свете электрических ламп выглядели немного устало.

– Первого, – ответил советник.

– Да не… – улыбнулся Борис. – Первому это пофиг…

– Ну не скажите… Хотя, может, действительно кто-то играется, от него… Но есть его резолюция. Сто процентов. Сам видел.

– Какая?

– «Отказать в соответствии с действующим законодательством».

Костя усмехнулся, а Борис Аркадьевич, оставаясь невозмутимым, заметил:

– Серьезная надпись.

– Более чем, – ответил советник.

– Чего, нам через суд разрешения получать? Экспертизы-то все пройдены…

– Да погодите вы… Спустится – может, и рассосется…

Аблокатов понимал, что разговор заходил в тупик, но сделать ничего не мог: реальная позиция советника оставалась для него тайной. Григорий же действительно не знал, кто развязал войну против Фаруха, но, делая умный вид, пытался сохранить лицо перед «постоянными клиентами».

Минут через десять, так ничего и не решив, Григорий уехал, а ребята остались в лобби, заказав еще кофе.

– Костя, ты прекратишь пить по будням? – спросил Скрипник, глядя на чуть красное лицо собеседника. – Пятницы и субботы мало?

– Форс-мажор… – пробурчал тот.

– Это по Парашютной у нас форс-мажор, похоже, вырисовывается… – отреагировал Борис Аркадьевич.

– По Парашютной вырисовывается нормальный рабочий процесс. А у меня вчера – форс-мажор, настоящий.

– А… – согласился было Борис и хотел что-то добавить, но отвлекся на брякнувшую СМС. – Ага… Ленка… Пишет, если поеду к ней сегодня, чтобы вина и оливок купил…

– А если не поедешь? – улыбнулся Костя.

– А если нет, пишет, что могу вообще более не являться.

– Юморная она у тебя.

– Наверное, – серьезно ответил Борис. – Жаль только, я не всегда понимаю ее шутки…

О перипетиях отношений Бориса Аркадьевича и молодой художницы Лены Волковой знали многие в фирме, да Скрипник, собственно, и не скрывал ничего, периодически зачитывая ее сообщения. Развелся несколько лет назад, чуть погоревал, ну а потом пустился в свободное плаванье. Не так давно встретил красивую шхуну под названием «Елена», взял ее на абордаж где-то в районе пересечения 6-й линии и Среднего проспекта, в китайском ресторане «Мао», куда явился на день рождения к институтскому приятелю, а уплыл уже с ней. Борис жил на Васильевском острове, Елена тоже, и они, выбравшись из духоты ресторана, долго гуляли, дошли до залива, и только потом, вернувшись к 12-й линии, оказались в небольшой, но очень уютной квартире Волковой.