Илья Гуглин - Как я учил English. Избранные рассказы об Америке

– Так уж с трудом? – добавляет он. – Плохо стараетесь. Иногда я, начинал приветственный диалог:

– Так что, Митя, ты ещё не вышел из своей партячейки?

– И не думаю, – отвечал он.

– Смотри, голубчик, как бы тебе не стало мучительно больно за бесцельно уплаченные взносы. – продолжал я.

Что-то в этих несущественных репликах напоминало мне разговор с моим колхозным бригадиром в одесском институте. Может быть, обратное чередование ты и вы, или созвучие имён. Впрочем, нет, этот мой начальник был намного лучше и умней. Да и человеческие качества у него были более приемлемы. Когда, я хочу убедить себя в чём-либо, я начинаю придумывать какую-нибудь теорию. Например, такую. У каждого человека родителей – два, бабушек, дедушек – четыре, прабабушек, прадедушек – восемь, и так далее: 16, 32, 64, 128… Обычная двоичная система. Если продолжать и отсчитать много поколений, то число моих предков, как-то сравняется с численностью населения. Значит все мы родственники.

Не верите? Есть небольшая натяжка? Ну, тогда продолжайте двигаться в обратную сторону по оси времени и вы обязательно, по мере уменьшения числа населения, придете к Адаму и Еве. Чем не основа для мирного сосуществования и дружбы народов. Но… Вот тут-то и начинаются всякие соображения и теории, которые могут завести очень далеко, причем в различные стороны. А поскольку у меня нет желания одновременно двигаться в противоположных направлениях, то целесообразно просто прекратить дальнейшие рассуждения. И всё.

Ещё одна характерная особенность чёрно-белых начальников – это делать недостойные вещи чужими руками. Как-то звонит мне бригадир монтажников из производственных мастерских и говорит:

– Знаете, тут у меня возникла сложность. Нужно отметить трёх человек, принимавших участие в изготовлении макета вашего устройства. Для получения медалей ВДНХ. Не можете ли сформулировать, что мы делали?

– Естественно, могу. Но почему эта бумага обходит меня стороной?

Всё объяснялось очень просто. Моё устройство на выставке ВДНХ завоевало Золотую медаль. О том, сколько труда и здоровья ушло на получение такого результата, я даже не говорю. Но такое устройство не делает автор в одиночку. Его делает, как я уже говорил, большой коллектив, включая кроме инженеров и техников, и монтажников, и других производственников. Поэтому к одной Золотой медали прибавляли две серебряных, три бронзовых и грамоты. В таких институтах, как наш, что не говори, это небольшое, но событие. Поэтому здесь включилась «наша родная коммунистическая партия», короче партбюро.

Сначала был подготовлен список тех, кто принимал действительное участие в разработке. Потом в него начали включать более достойных, потом – более нужных, более подходящих, высокопоставленных, проверенных. Если учесть, что список дополнялся всё время сверху, то становится понятным, что в какой-то момент времени главным исполнителям не остается места. Вот такой соцреализм. Почему-то всегда в таких ситуациях Чёрнобелого нет.

– Где шеф? – уехал в командировку. Симпозиум в Париже, коллоквиум в Мадриде, семинар в Дели, конференция в Токио, совещание в Мелитополе, отдых на Гаваях… – А без него, сами понимаете…

– Райкому не нравится состав участников. Догадайтесь, почему, – сказал Митя.

– Я догадываюсь, но мне это очень не нравится. Передайте вашему райкому, что я ставлю ему неуд по поведению. – В то время я работал преподавателем в институте радиоэлектроники, по совместительству, и увлекался идеей оценок различных мероприятий и поступков, как это делается, например, в вузах США.

– Ну, что ты волнуешься, Илья, – сказал мне парторг Леня. Он когда-то у нас работал, а потом пошёл в рост, но по партийной линии. Чтобы быть ближе к народу он всех называл по имени. И мы его тоже, также. Как говорится, народ и партия едины, но ходят в разные магазины.

– Неужели тебе мало того, что ты имеешь? Книги написал, авторские свидетельства получил. У тебя ведь уже есть такие медали. Дай и другим отличиться. У ребят ведь ничего нет!

– Ты что, считаешь, что у меня вся грудь в орденах? До вашего бывшего вождя мне ещё далеко. – Имелся в виду, конечно, наш дорогой Леонид Ильич Брежнев. Бывших апостолов разрешалось ругать, поносить, пинать, и всё это было уже не большой вольностью. Как бы взмахами кулаков после драчки.

Именно тогда и появилась мысль взяться за игровые автоматы. А почему нет? Опыт есть. Начал я заниматься этой тематикой давно, после авиационного тренажёра. Даже доклад сделал на ежегодной Поповской сессии. И назывался он не просто: «О структурной однородности телевизионных тренажёров и игровых автоматов». Чуть не растерзали меня вопросами. Такой был интерес к этому в то время. После этого были работы в других фирмах, в которых я принимал участие или оказывал посильную помощь. И в «Союзаттракционе», куда я с удовольствием привозил своего сына поиграть на отведенных для этой цели выставочных образцах, я был своим человеком. Следует сказать, что отношение детей к игровым автоматам, также как и к другим играм, является хорошим индикатором их значимости и ответом на многочисленные, затеваемые властями, диспуты типа: «Нужны ли советскому человеку игровые автоматы»? Да, нужны. Но нужны ли они мне? Ответить на этот вопрос было значительно трудней.

Лет десять – пятнадцать тому назад у меня не было сомнений. Но сейчас, когда появились довольно удачные зарубежные разработки, создать что-то новое, оригинальное, которое было бы лучше, дешевле и главное, легко выполнимое в наших условиях, совсем не просто. Но были и другие соображения. Сокращение госзаказов привело к простоям производства. Назревало сокращение штатов, увольнения рабочих и служащих и все связанные с этим последствия. Всё это я не мог не учитывать, когда решился, наконец, и позвонил Иванову, заместителю директора по производству. Тут, нужно сказать, что сам Иванов был не большим учёным, вернее, совсем им не был, но у него проявился определённый талант организатора, который и вывел его на позицию второго человека в институте. И это его качество признавали все, поскольку видели в нём руководителя сразу нескольких заводов.

– Приезжайте прямо сейчас, если у вас есть время. Дело серьёзное, чего откладывать…

– Значит так. Попробуем обобщить наш разговор, – продолжал Иванов. – Начнем с конца. «Союзаттракцион» может купить столько автоматов, сколько мы сможем сделать. Рынок, как говорится, с неограниченными возможностями.

Потом, почему-то добавил: «Поле чудес, в стране дураков».

– Вы это к чему, – поинтересовался я.

– Это я к тому, – ответил он, – что в институте никто ещё не предложил ничего путного для выпуска товаров народного потребления. – Потом, как бы продолжая начатый разговор, спросил: