Марина Садыкова - Зарисовки

Но… ненадолго. Сон растворяется в ночи, оставляя после себя бешеную чечетку сердца и… счастье.

Здравствуй. Как дела? – такие простые слова, такие знакомые. Как хотелось спросить о здоровье, о жизни, но… не спросила. И любимым не назвала. Побоялась, что не поймет, что проклянет.

О чем думала, мечтала – все это пепел. А жизнь – идет. Время лечит. Вот лизнет своим язычком эту саднящую рану, и боль уйдет. А пока… на столике его фотография в золотистой рамке. Где он молчаливо взирает, где он такой родной, любимый.

Это как кошмар. Тяжелый, дурманящий, неправдо-подобный.

Свет. Яркий, режущий глаза, свет ламп, проносящихся, как в бреду. Стены. Голые, белые, безжизненные. Все слепит. Все обдает покоем. Холодным, мертвым.

А впереди – пустота. Какой невыносимо длинный коридор. И свет… и стены…

Как обжигают эти воспоминания… Почему они так живы? Кто разрушит их тягостное давление?

Кто в силах помочь? Когда те, что сотворили с ребенком такое, предстанут пред судом? Беспощаднейшим судом – времени и совести?

Неужели только с приходом вечности настигнет их расплата, и снизойдет, как благословение, забытье?

Она любила. Очень сильно, искренне. Так, как не любила больше никого. Любила, хотя знала, что ее любовь – это время. Любовь, ставшая пеплом, крик, отчаянный крик к тому, кто не может ответить. К тому, кто забрал ее страданья, испил вместе с нею боль, тоску и одиночество. И вернул ей покой. Вернул ей себя.

Только ему она верила. И его песням. В них – был весь он. И голос, его голос, как она его любила! И в этой любви она вновь воскресла, как много лет назад. И верила, что отныне все будет хорошо. И благодарила судьбу за эту надежду. Да будет благословенна его память.

Она была, как во сне, укутанная его голосом, его любовью. Сколько раз она слушала эту песню? Десять? Двадцать? Сто? Неважно. Но снова и снова она слушала и верила, что он придет, прилетит. Его слова отдавались в ее душе эхом: «Только ты позови поздней ночью ли днем, не скажу о любви, не спрошу ни о чем. Просто я подниму тебя к дальней звезде…» И она звала. И плакала. Плакала, когда не могла больше терпеть боли: «Город горьких минут за мгновенье сожжешь». Этим городом стала для нее память. Как она беспощадна, как больно жалит, ранит. Как хотелось кричать, но она молчала. И только очищающие слезы смывали ее боль, унося к счастливой звезде.

Кто-то опять пошутил. Глупо, невпопад. Ничего не меняется.

Как она устала. Устала от бессмысленных разговоров, от бесцельных метаний. Устала ждать. Мучить себя вопросами: «Как он там? Все ли у него в порядке?» Никто не ответит. И даже близкие друзья не смогут дать ответа. Бесполезно.

Опять те же шутки. Неужели это смешно? Она снова погрузилась в свои невеселые думы. Сколько времени прошло со дня их встречи? Не вспомнишь. Любовь вспыхнула разноцветной искрой и… погасла. А где же звезды? Водопад чувств? Где?

Какой он безжалостный! Хотя… уже все равно. Бесполезно пытаться вернуть любовь. От нее остались лишь стихи и несмешные шутки.

Несколько строчек, написанных им второпях… Такие простые, такие знакомые слова… Но непонятные. Что хотел сказать он? Какую мысль таит это послание?..

Может, сожалеет? Просит прощения? Или надеется на что-то… Как знать?..

К чему ворошить прошлое? Пусть сгорят угольками несбывшиеся мечты. От пепла нет боли. Нет страданий. А жизнь продолжается. И ничто не в силах уберечь от перемен. И от пепла.

Так странно и удивительно. Так спокойно. А ведь казалось, что будет иначе. Дрожание рук, кривая улыбка, и тоска, и… слезы… но нет, все привиделось. Снова цепляешься за память, за боль. За то, чего нет.

Отгорело, умерло. Больше не полыхает пожар, кругом – тишь. Но и птиц… Нет птиц в душе. Лишь скупое равнодушие окружающего мира и воспоминания о любви, чистой, верной, сказочной не дают покоя. Как глупо! Почему люди убивают все святое, что в них есть?..

Почему он убил ее любовь?..

Широко раскрытыми глазами. Смотрела вперед, забыв об осторожности. Как она хотела забыться, и, наконец, она… свобода! Чувство непередаваемого восторга… А по бокам машины проносились дома, мелькали километры…

Как восхитительно это ощущение! Над головой – небо… Голубое, чистое, манящее… Поперек дороги лениво полз снежный дракончик… Как он равнодушен! Ему не оценить этой свободы… Как он несчастен!

А впереди – дорога. Скорость перевалила за сто двадцать. Дух перехватило от бешеной круговерти. Как пьянила эта удаль! Неужели это реально?..

Кто придумал эту глупость? Кто сказал, что мужчины не плачут? Какой безумец наложил это вето?

Сердце снова разрывалось. От любви и боли. Как непривычны были его слезы. Как глубоко ранили его слова.

Это была исповедь, долгая, тяжелая, полная неизбывной тоски и страдания. Это был зов к прошлому, мольба о прощении. Горе, накапливаемое годы, вылилось в непрерывный поток слов и слез. Он взывал к любимому ребенку, обрушивая свои признания, словно камни в пропасть. Пропасть, ставшей памятью… и болью.

Она стояла в темноте, укрытая черным небом, холодным мраком и одиночеством. Неподвижная, молчаливая, гордая. Стояла, напоминая изваяние, идол, которому так раболепно поклонялись в древности туземцы.

Только она не была идолом. А была… живой. Познавшей трепетное счастье и горечь разлук, познавшей жизнь в ее сумасшедшем вальсе. Нет, она не была святой. Даже может, грешницей была. Распутной, бесшабашной, неугомонной…

Холодный ветер растрепал ее шелковистые пряди. Но она продолжала стоять, все такая же далекая, красивая, недоступная.

Иногда на нее находила ужасная депрессия. И сейчас был такой момент. Зачем она снова воскрешает в сердце былую любовь, зачем мучит себя воспоминаниями? Почему так сложно забыть о нем?

Ответ, конечно же, ясен. Она никого так не любила, как его. Никого и никогда. Это был такой восхитительный опьяняющий плен. Сердце так сладко ныло в груди, глаза сияли, даже мир, окружающий мир, стал лучше. Разве такое возможно?

А сейчас… Пустота внутри. И не хочется никого видеть и знать. Она замкнулась в себе, закрылась от людей, спряталась от жизни.

Как она тоскует по тому времени! Боже, как тоскует! Ведь тогда был смысл ЖИТЬ. Жить для того единственного, кто зажег ее сердце любовью. Как же трудно позволить себе быть счастливой… без него…

И снова ее раздирала жгучая боль, снова она звала… звала его…