Григорий Аркатов - Фантастиш блястиш

В башке проснулся старый добрый рой шмелей и закружил как никогда прежде. Однако это не стало поводом для паники.

– Давай быстренько в «Монкафе». Я через полчаса подъеду. Тогда и будем разбираться.

Сбросив вызов, я огляделся. Возможно в поисках выхода, а может просто в поисках одежды. Наталья на тот момент нежилась в ванной. У меня не было времени что-то ей разъяснять. Так что я тихо оделся и вышел из квартиры.

На остановке как по заказу тут же подрулила «двойка». Мне это было на руку. Не только потому, что Толик ждал, но и потому что мне самому хотелось во всем разобраться.

– Возьмите, – сказал я водителю, протянул деньги и сел.

Тем временем мысли о лаборатории не отпускали. Чего-то подобного всегда можно ожидать, но почему Петрульдиус не позаботился об этом и почему он не отвечает на звонки? В попытках опровергнуть безответственность профессора, я набрал его номер, но ничего кроме гудков не услышал.

– Что же ты творишь? – думал я.

Пока в мыслях гнездились упреки, мы подъехали к месту высадки, точнее едва его не проехали.

– Остановите, – крикнул я водиле.

Мои пожелания были услышаны, но, тем не менее, педаль тормоза не сдвинулась с места.

– Давай чуть позже, – ответили мне, – А то тут какое-то столпотворение, менты, скорая….

– Хорошо, – согласился я, не имея других вариантов.

Покинув маршрутку и миновав пару-тройку перекрестков, мне пришлось воочию столкнуться с ранее упомянутым столпотворением. Что-то и впрямь произошло, и сердце инстинктивно ускорилось.

– Разойдитесь, разойдитесь! – требовали от зевак, окруживших «Монкафе».

Даже издалека были видны разбитые окна и потрепанный интерьер. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться о произошедшем. И хотя мне искренне хотелось чего-то другого, пробираясь сквозь толпу, я уже приблизительно представлял себе ждущее меня зрелище.

– Отойдите! Не мешайте! – врачи скорой помощи второпях толкали тележку с чьим-то истерзанным телом.

– Толик, – прошептал я, не сразу опознав друга.

И на то были весомые причины. Выглядел он более чем ужасно. Весь в крови, рваных ранах, а череп вообще сплошное месиво.

– Толик! – не обращая внимания на врачей и не осознавая действий, я бросился к нему и попытался встряской привести его в чувства, – Толик!

Врачам это очень не понравилось.

– Гражданин, что вы делаете?! Отвалите! Вы нам мешаете. Человек при смерти.

Но я не слушал и продолжал его трясти:

– Толик! Очнись! Что случилось?

Меня оттащили сотрудники правопорядка.

– Ты что творишь, парниша? – спросил меня усатый ментяра, дыша мне в лицо вчерашней попойкой.

– Он мой друг, – злобно прошипел я в ответ.

– И что? Ты хочешь его убить?

Мой взгляд метнулся к скорой помощи, куда заталкивали носилки, и мне пришлось мысленно согласиться, что я и впрямь переборщил.

– Мы его теряем! – завопил один из врачей, ощупывая пациента фонендоскопом, и задние двери скорой помощи с грохотом закрылись.

Еще немного и рявкнул двигатель, включились мигалки и, звонко затянув «Миу-у-миу!», медицинский автомобиль умчался вдаль. Когда след выхлопа простыл за горизонтом, я все еще смотрел в его сторону, собираясь с мыслями.

Где-то посреди этих раздумий ко мне подошел все тот же усатый ментяра и, схватив за локоть, сказал:

– Нужны ваши показания.

Я оглянулся на него не то со злобой, не то с презрением и сказал:

– Мне некогда, – и вырвав локоть из его рук, пошел свой дорогой.

О чем я при этом думал, догадаться не сложно. Другое дело, что я был в странном состоянии полувменяемости, которое двигало мной в непостижимом направлении. Впрочем, в конце концов я постиг итог этого пути, очнувшись на пороге «Центра экспериментальной медицины».

– Вот мы и на месте, – прошептал я и тут зазвонил телефон.

«Совсем не вовремя», – утверждала мысль, что прожужжала посреди роя шмелей.

Звонила Наталья, а я не знал о чем стоит с ней говорить. Она уж точно не могла решить моих проблем, однако могла прибавить их количества. Вот мне и не хотелось отвечать на звонок, но пальцы почему-то решили за меня.

– Да, – произнес я в мобильник.

– Гена, это Наташа. Ты куда подевался? Что-то случилось?

Хотелось найти ответ, но его нигде не было. Казалось, я сплю и вижу самый ужасный на свете кошмар. И возможно мне стоило лишь чуточку поднапрячься, чтобы вернуться в прекрасную и лучезарную реальность. Но нет, все это не было сном.

– Просто возникли дела, – сказал я таким голосом, словно находился не под дверью офиса Петрульдиуса, а где-то в космосе.

Но Наталью совершенно не интересовала интонация моих ответов. Всего важнее для нее на тот момент было:

– Почему ты оставил меня, не сказав ни слова?

Отговорка соскочила с языка сама собой:

– Ты была в ванной, и я не стал тебя беспокоить.

Почти правда, а может и нечто противоположное.

– Ты вернешься?

– Конечно.

– Я люблю тебя.

– Я тоже.

Телефон замолк, оставив в душе осадок грусти. Тяжелый вздох сопроводил тяжелый взгляд на вход в «Центр экспериментальной медицины».

«Наверное, опять придется ждать», – подумал я и нажал на кнопку.

То, что случилось далее, было более чем неожиданно. Яркая вспышка света, а потом помню только, как стал медленно проваливаться в глубокую темную яму. Время и пространство исчезло. Очнулся я, лежа в клумбе, как раз посреди грядки с лукоподобным цветами.

В голове гудело то ли от воя приближающихся сирен, то ли от землетрясения в мозгах. Не суть важно. Попытавшись подняться, я сбросил с себя входную дверь из пластика. Ее внешняя поверхность спасла мне жизнь, а внутренняя основательно спеклась.

Сирены приближались с каждой секундой.

«Валить бы отсюда», – подсказывал внутренний голос.

Случайный прохожий уставился на меня как на примадонну и попытался выказать учтивость:

– Вы в порядке?

– В полном, – отвечал я, поднимаясь с колен.

Не прошло и минуты, как объявилось еще несколько искателей зрелищ, которые тут же распоясали свои слащавые речи и внесли критические замечания:

– Негодники!.. Натворили бед!..

Когда стало ясно, что все мои кости целы и на месте, я бросил прощальный взгляд на то, что осталось от «Центра» и поспешил скрыться дворами.

– А этот куда? – доносилось в след.

«Куда надо», – думал я.

Мои странствия среди окольных путей длились почти вечность. За это время многие люди шарахались от меня, испуганные моим видом, а я шарахался от них, испуганный их присутствием. Ближе к вечеру я добрался до своей квартиры. Дрожь в руках долгое время не позволяла попасть ключом в замочную скважину. Куда проще оказалось скинуть ботинки и всю остальную, пришедшую в негодность, одежду.

Наспех обмывшись, я нырнул с головой в кровать и отрубился. И мне что-то приснилось. Что-то что действительно было сном…