Борис Максименко - Диалог с грядущим русским царём

Еще несколько замечаний, которые я вынес из этого путешествия.

Если мы – люди имеем биологическое тело, то они его не имеют. Биологическое тело или грубо сказать – биологический скафандр, необходим нам для существования в условиях Земли. У них другие условия существования.

В пространстве они перемещаются в отличие от нас, не с постоянной скоростью, а с постоянным ускорением. Это дает огромнейший выигрыш времени.

Их летательные аппараты и они сами способны менять свою плотность и, следовательно, массу. Меняя плотность, они способны перемещаться со скоростями света. Меняя массу, их летательные аппараты не имеют инерции при смене траектории движения. Что, по – мнению наблюдателей НЛО, очень характерно для динамики движения их аппаратов. А, меняя плотность, они могут быть видимыми и не видимыми.

Их не особо интересует наше биологическое тело: все, что они проделывают на тонком, затем автоматически трансформируется на биологическое.

Как далеко нам еще до них!

Сейчас еще куда-нибудь «заглянем».

Общеизвестно, что телескоп изобрели в 16 веке голландские мастера, поставившие одну линзу напротив другой. Галилей был первым, кто повернул трубу телескопа к небу. Однако итальянский ученый Джованни Петтинато утверждает, что первые увеличительные стекла были созданы древними ассирийскими астрономами еще в 5 веке до нашей эры. Есть предположение, что телескоп, как и многое другое, был изобретен древними, но потом был забыт или его держали в тайне.

Линзы можно использовать как увеличительные стекла или как инструмент для фокусирования солнечных лучей. Эти свойства линзы использованы при изготовлении всех нынешних оптических приборов.

У нас в доме в 13 веке (Вот это мы заглянули!) был телескоп.

О доме. Это был г. Палермо. Мне тогда «посчастливилось» быть вторым сыном Римского императора Карла Первого. Отец, преследуя свои политические цели, женил меня в 12 -летнем возрасте на наследнице Морейского княжества (это юг Греции и остров Кипр) принцессе Изабелле. Но об этом чуть позже. В вузовских учебниках по истории средних веков хорошо описаны исторические события тех лет, хотя с некоторыми неточностями, поэтому на истории не буду заострять внимание.

Телескоп, который был у нас в доме, а это на 3 века раньше его официального изобретения, внешне был похож на телескоп 16 века, но больших размеров. Диаметр линз около одного метра, длина трубы – два с половиной метра. В доме он стоял в полуподвальном помещении и через окно был направлен в небо. Историю его появления я не знал.

Телескоп это, имея внешне схожесть с телескопом, которым пользовался Галилей, обладал уникальнейшим свойством: он позволял отделять тонкое тело человека от его биологического.

Открытие это нами было сделано чисто случайно. Трубу телескопа мы направили на Луну, сами расположились под ним. Наши тонкие тела отсоединились от биологических и по лучу телескопа переместились туда, куда он был направлен. Биологические остались лежать на Земле. Мы долетали до Луны, выходили из луча и путешествовали по ее поверхности. Затем таким же образом – по лучу, возвращались назад в свои биологические тела.

Замечу, что Луна была обитаема: мы встречали там людей, состоящих из таких тонких материй. Наверно, не зря Луну называют «планетой мертвых».

Секрет телескопа держался в глубокой тайне. Однако телескоп был украден. Но не найдя ему применения, похитители его разбили.

По-моему мнению, именно свойства телескопа разделять биологическое и тонкое тело человека, создавать луч-лифт для тонкого тела, явилось причиной тайн древних ассирийских астрономов.

Дом, где мы жили, одновременно был и административным зданием. Готовясь к приезду очень важной делегации с Ближнего Востока, в доме наводили порядок.

Коридор, ведущий от парадного входа в зал приема гостей, имел несколько боковых дверей, портивших общее впечатление. Их решено было заставить большими картинами. На одной был изображен во весь рост стоящий вполоборота и улыбающийся в усы воин, одетый в обтягивающие нижнюю часть туловище штаны.

Накануне для уточнения деталей визита приезжал посол ближневосточного государства и подарил отцу длинную восточную курительную трубку.

Наши члены правительства, готовясь к предстоящей цели, сильно волновались – от ее результатов очень многое зависело. Подготовили исключительно важный документ, подписания которого надо было добиться от гостей.

Мы с Изабеллой решили подшутить над всеми. (Заняться больше нечем было). Разыскали придворного шута. Сейчас он живет и работает во Франции – знаменитый киноартист. Шута спрятали в дверном проеме за картиной с усатым гусаром, которому в рот вставили мундштук. За эту же картину мы уговорили встать моего семилетнего брата, который управлял вставленным гусару сзади «пониже спины» подарком Востока – длинной курительной трубкой.

И вот в коридоре торжественно появилась восточная делегация – вся в чалмах и длинных халатах.

Наши, встречая гостей, молча стояли у входа в зал.

И вдруг в этой волнующей тишине раздались нечеловеческие вопли. Это взоры восточных посланников остановились на нашем изрыгающем огонь и клубы дыма «курящем» воине. Вся процессия упала перед картиной на колени, упершись головами в пол и накрывшись халатами. Из под халатов доносилось только: «О-о-о, спаси Аллах!»

Отец долго успокаивал гостей, с большим трудом уговорили их пройти в зал. Там послы под впечатлением от увиденного быстро подписали все документы и, отказавшись от торжественного обеда, удалились.

Виновников переполоха вычислили сразу. Меня порол лично Карл Первый. Бил сильно, но не долго. Такого политического фурора его дипломатия еще не испытывала.

Обед был подготовлен на славу. Министры гуляли от души.

Я в это время провел награждение всех «теневых» участников этого мероприятия. Младшему брату вручил испеченную дворцовым поваром медаль, шуту – испеченную фигу. Изабелле достался поцелуй.

Изрядно напившись вина, члены правительства разбрелись по постелям.

Первый министр жил неподалеку от дворца в увитом цветами флигеле. Он был большой любитель поесть и поспать. А спал всегда с открытым окном, надев на голову голубой колпак.

На конюшне хранилось старое чучело медведя. Вытряхнув из него опилки, мы уговорили за литр вина нашего кучера, напялив на себя медвежью шкуру, через окно залезть через в спальню первого министра. Кучер (сейчас живет и работает в Самаре, не артист) всегда был « в подпитии» и от вина не отказался. С диким ревом: «У-у-у!» – он полез в окно.

Проснувшись от шума, министр вначале оцепенел от ужаса, а затем с ним приключилась «медвежья болезнь». В отчаянии он метался из угла в угол в поисках ночного горшка. Оповещенная нами о предстоящей потехе придворная челядь весело хохотала, увидев, как этот обожравшийся на банкете жадина и вор, отчаявшись, использует не по назначению свой голубой колпак.