Александр Самойленко - Смеющийся горемыка. Остросюжетный социально-психологический роман

– Вам что, не весело? – первой заговорила она. – Ваши все веселятся, а вы почему-то здесь?..

– Я искал вас, чтобы пригласить на танец, – с чувством признался Доля, чем вызвал у красавицы смех.

– Оригинально, – от души посмеявшись, сказала она. – А что нельзя было этого сделать в зале?

– Простите, у меня бывает позднее зажигание, – пошутил Доля. – Пригласить-то я подумал вас сразу, как увидел, а вот сказать об этом решился только сейчас.

– Ха-ха-ха, – опять звонко рассмеялась Нина, и Доле показалось, что смех ее благосклонный. – Ладно. Идите вливайтесь в коллектив, а я, как освобожусь, дам вам знать об этом своим появлением без передника.

– Я буду очень ждать вас, очень, – улыбнувшись, пообещал Доля, и она, уходя, тоже ему улыбнулась…

Он впервые со дня приезда на Урал не ночевал дома и нисколько о том не жалел, скорее наоборот, в душе его творилось что-то необъяснимо хорошее. Слегка подзабытое со временем тайное общение с приятной женщиной в прошедшую ночь снова, как уже много раз бывало, бросило его в бездну ни с чем не сравнимого чувства. Доля был утомлен настолько, что его покачивало, хотя ни на праздничном вечере, ни после, когда они остались вдвоем с Ниной у нее на квартире, он ни грамма не выпил спиртного, и усталость эта доставляла ему одно лишь счастье. Доля, стоя в автобусе среди плотно обступивших его пассажиров, закрыл глаза и даже увидел как будто сон.

– Эй ты, мужик, ты что, косой?! Ты думаешь платить за проезд или нет?! – грубо прокричала ему кондукторша и тут же дернула за рукав пальто.

Своим криком она быстро возвратила его из царства небесно-голубых грез обратно на грешную землю.

– Эй! Ты меня слышишь?!..

– Слышу. Вы бы немного потише, я ж не глухой.

Доля достал из кармана мелочь и подал кондукторше, взяв деньги, та оторвала билет, не преминув напоследок лишний раз уколоть медлительного пассажира нехорошими словами.

– Нажрутся с самого утра и права тут еще качают. Вон как водкой разит, дыхнуть в автобусе нечем.

Доля и даже не подумал ей отвечать, а лишь усмехнулся…

– Нина – женщина-мечта. Безумно красива и в то же время очень проста, мне с ней было легко и комфортно, – стал размышлять он, отвернувшись к окну. – И может быть простота ее оттого, что ей трудно живется, пойди-ка покрутись на двух работах, да одной воспитай дочь… – Доля представил, в каких условиях живет Нина, ему стало жаль ее и он, глубоко вздохнув, с горечью подумал. – У нее житуха еще похуже, чем у меня. Не дай Бог, жить молодой одинокой женщине с выжившей из ума подселенкой-старухой…

– Чапаевский! – хриплым голосом прокричала кондукторша и он, спохватившись, двигая локтями, грудью тараня преграждавших путь пассажиров, едва успел выбраться наружу, вырвав в последний момент зажатую дверями левую ногу.

Дорога, по которой надо было ему идти на квартиру к Марье Ивановне, шла вверх. Прямо в Долино лицо било весеннее солнце. Расстегнув пуговицы пальто, он выпятил грудь и ощутил ею тепло струившихся с высоты лучей. В эти минуты, еще находясь под впечатлением минувшей ночи, Доля был горд собой, ему вдруг сделалось до того радостно на душе, что он не смог сдержать нахлынувших эмоций и рассмеялся…

– Интересно, завяжется у нас что-нибудь серьезное или нет? А хотелось бы. Она обещала звонить и я тоже. Только вот откуда звонить?.. – Доля неожиданно почувствовал прилив сил и двинулся в гору быстрыми шагами, прыгая через застывшие ручьи и образовавшиеся от таянья снега колдобины. Выйдя наверх, остановился у крайней усадьбы отдышаться и опять подумать о Нине:

– Конечно нет, она не в том смысле проста, а как раз наоборот. Сколько пришлось наговорить ей разного, чтобы она поверила и конечно же где-то не обошлось и без легкого вранья, зато потом все было так романтично…

Он, закурив, пошел дальше. С обоих сторон по улице стояли одноэтажные, такие же, как и в любой уральской деревне дома, отличавшиеся разве только тем, что перед фасадом некоторых из них деревянный палисадник был заменен металлическим и вместо досок состоял из стальных прутьев, труб или рабицы-сетки.

Издалека увидев курившийся дымок над трубой, черной от времени избы Марьи Ивановны, Доля подумал:

– Хозяйка дома и, видно, топит печь. Приду, сразу же лягу спать. Впереди два дня выходных и я как следует высплюсь, а в понедельник запишусь на прием к главному кадровику Петрову…

Доля собирался уезжать на север области, в непроходимую тайгу. Куда, как говорят в народе, Макар телят не гонял. Заместитель начальника УВД Петров его все-таки принял в пятницу, но наотрез отказал в запросе личного дела из Крыма и потому выход был у него один – по совету Левы двигать в какое-нибудь лесное учреждение, где острая нехватка кадров. Или придется навсегда забыть о восстановлении справедливости и по сему начать подыскивать себе достойную работу на гражданском поприще.

Шла третья декада апреля, приближались майские праздники и уже должно быть тепло, а все также, как и в начале весны и особенно ночью, было холодно. Еще нередко кружил снег, дули холодные северные ветра и земля, хотя освободилась от снега, но все никак не могла оттаять, и еще до сих пор не зацвела верба…

Доля отрабатывал в промзоне последние деньки. Больше находился за столом в комнате мастеров и часто думал о том, что его ждет впереди. Новый начальник цеха – хохол Мотыга, он же бывший старший оперуполномоченный, сменивший Мороза, работу с него не спрашивал, а только каждый раз, завидев Долю, зло острил ему в лицо, всячески подталкивая к досрочному увольнению.

Однажды, в послеобеденное время, промзоновский шнырь позвал Долю к городскому телефону. Надо было идти в другое здание и шагая туда, он недоуменно думал:

– Интересно, кому я вдруг понадобился? С Ниной мы один раз созванивались, но это было давно и как-то само собой связь у нас прервалась… Конечно же нет, она не должна мне звонить… Тогда может быть Ирина?

– Алло, Саша? – трогательно спросил женский голос, когда он взял трубку и Доля, кашлянув в ответ, несколько секунд мучительно вспоминал кому он принадлежит.

– Саша, почему ты молчишь? – повторил голос и Долю, наконец, осенило.

– Нина, – радостно подумал он и почти закричал в трубку. – Нина, я тебя слушаю!

– Саша, почему не звонишь? Почему ты меня позабыл? – Что ты, что ты, неужели я могу тебя забыть. Просто дело в том, что я собрался уезжать и все дни сейчас провожу в хлопотах…

– Да? – разочарованно-удивленно сказала Нина. – И куда ты собрался, если это не секрет.

– На север. В Соликамск или в Ныроб.

Нина помолчала. Слышно было как она с хрипотцой дышит в трубку.

– И что, ты перед отъездом не хочешь меня увидеть и по-людски проститься?