Владимир Леонов - Место счастья – Детство. Книга для детей и взрослых

– Кто из вас первым придет на суд со всеми нужными документами, тот и будет повелителем, а другой станет платить ему дань.

Суд находился далеко, на другом конце земли. Очень это обрадовало ворону: «Летаю я быстро, собака бежит медленнее меня. Значит, я первой буду на суде и меня признают повелительницей».

Пришла к вороне собака – а была она хорошо воспитанная, как и ты, – и попросила ее:

– Уважаемая сильная и быстрая ворона, ты все равно будешь на суде раньше меня, и зачем мне являться на суд? Захвати с собой мои бумаги, передай судье, а я на суд не явлюсь.

Ворона без колебаний согласилась – она уже предвкушала победу – взяла у собаки документы, положила в свою дорожную сумку.

Собака ушла, однако ночью снова пришла к вороне, разбудила ее и говорит:

– Я передумала, госпожа ворона. Давай мои документы назад. Я все – таки сама пойду в суд. Ты, конечно, прилетишь первой. Я так быстро не бегаю, как летаешь ты.

Обрадованная ворона достал свой дорожный мешок и вынула из него документы собаки. Было невдомек вороне: ведь собака хорошо заприметила место, где лежит мешок. И вот что она замыслила…

Как только ворона отвернулась, чтобы погасить огонь, собака спряталась в высокой траве около ее хижины. Ворона подумала, что собака ушла домой, и скоро заснула. Но хитроумная собака потихоньку вошла в хижину, залезла в мешок и притаилась.

Утром ворона проснулась с пением петуха и заторопилась в дорогу. Закинула на плечи мешок и полетела. Показался мешок ей тяжелым. «Это, наверное, что мои документы в них лежат», – подумала она. Передохнула немного и полетела дальше.

Вот подлетела она к суду, где должно было решиться – кому быть вождем, а кому платить дань.

Спросила она у служащих:

– А собака не появлялась?

Ответили ей работники:

– Нет, не видели.

– Значит, проиграет она тяжбу со мной, – с радостью воскликнула ворона. – Ей еще не менее двух переходов осталось. Времени у меня много, а не перекусить ли мне?

Тогда попросила она людей:

– Я полечу, поем лепешки из сыра, постерегите, пожалуйста, мою сумку.

И полетела она в деревню кушать лепешки из сыра и запивать сладким чаем.

Между тем, собака, которая все это время тихонько сидела в мешке, вылезла из него и пошла к судье со своими бумагами. Тот шлепнул на них печать с номером «1» и записал, что собака первой подала документы в споре с вороной.

Возвратилась ворона и услыхала ужасную новость:

– Собака пришла сюда раньше тебя. Поэтому вождем назначили ее, а не тебя. Плати теперь дань собаке.

С той поры стараются собаки в любых спорах и гонках быть первыми, чтобы их назначали лидерами.

А ворона стала повсюду кричать, что решение суда было несправедливым, что собака не могла быть первой, потому и каркает ворона всегда громко, чтобы ее обиду все слышали.

***

В конце бабушка так грустно мне сказала: «Сейчас, кроме меня, никто об этой истории с собакой и вороной не помнит, всех моих друзей, всех, кого я знала в юности, давно уже забрал к себе Бог. В живых осталась я одна, да и сама скоро помру…».

– Вот такую историю поведала моя бабушка, Дымок, – обратился я к собаке. – Было это очень давно. На том свете бабушка, на месте диких зарослей выросла наша деревня, а мой дедушка построил этот лесопильный завод. Все изменилось. Дикие звери и птицы ушли в глухомань, никто их не видел.

Дымок жалобно вздохнул, видимо, ему было жаль бабушку, которую он никогда не видел. Потом мудро кивнул головой, мол, чего только в жизни не бывает, и он горд, что его предки были такими умными.

Мы подходили к заводу.

Перед тем, как пройти внутрь завода, я еще раз напомнил Дымку, что вести следует себя осторожно, норов свой не показывать.

– Здесь, Дымок, около пяти лет охраняет завод собака по кличке Ника. Большая такая кавказская овчарка. У нее серая густая шерсть. Иногда кажется, что туман клубится, если Ника бежит. Очень дрессированная сторожевая собака. С завода ни ногой, даже все ворота открой. Всегда начеку, на любой шорох уши вострит и глаза, кажется, никогда не закрывает. Иногда думаешь, а спит ли вообще Ника. Любого чужака за версту чует, так что будь с ней почтителен и любезен.

Дымок не пропускал ни одного моего слова, все запоминал, непрестанно кивая головой, – мол, не парься хозяин, не надо много слов, все будет отменно.

Первым вошел я, следом протиснулся Дымок. Но не успел он еще задние ноги внести на территорию завода, а Ника уже мчалась со всех ног к нам, грозно рыча. У меня слегка дрогнули колени, захотелось броситься со всех ног назад, но было поздно. Ника рядом, пасть широко открыта, пенится рот. Я невольно подался назад, закрывая лицо руками…

И вдруг стало тихо. Я отвел руки, и что я вижу – мой пес Дымок стоит рядом с Никой, морда его щурится от удовольствия, живот подтянут, хвост крутится весело туда – сюда. А славная сторожевая овчарка Ника весело смотрит на Дымка, все ее плотное тело слегка обмякло, пробегает по нему волна радости. Вот вам и встреча! Ника опустилась на землю, поджав под себя лапы, устремив на Дымка с ласковой поволокой глаза.

О, как посмотрел на меня Дымок! Горделиво держа голову, он не спеша скосил в мою сторону взгляд, а в нем задорно играло и ликовало собачье тщеславие: «Ты смотри, смотри, мой мальчик! Как меня встречают! Как принца! Хорош, хорош я, что и говорить! А как тебе моя избранница? Красивая? Конечно, пара мы что надо!»

Дымок осторожно прилег рядом.

– Дымок, ты великолепен! – не удержался от похвалы я. – Я и не предполагал, каким ты можешь быть воспитанным!

Дымок не обращал на меня внимания, но вот скрипнула калитка… Ника со всех ног помчалась к входу. Службу свою она несет исправно, как бы подтверждая незыблемость человеческого правила: делу время, а потехе час.

Дымок не огорчился, он и так получил впервые, наверное, за всю свою собачью жизнь внимание другой собаки. А это так дорого стоит!

Мы подошли к конторе, простому небольшому дощатому домику. Сторожит его бабушка Люба – полная высокая старушка с седыми завивающимися волосами. У меня с ней при первой же встрече, когда еще мама работала здесь, сложились дружеские отношения.

Уже вечерело, рабочие ушли с завода. Я постучал в дверь, бабушка Люба открыла и, увидев меня, радостно обняла. Дымок недовольно заворчал, в вечерней туманной мгле его фигура показалась бабушке Любе такой большой, что она вскрикнула с ужасом, буквально истошный вопль вырвался: «Медведь! Медведь!» И большая грузная женщина рухнула на пол, и, если бы я не подставил руки, то вряд ли пол выдержал такой удар.

– Что с вами, бабушка Люба? – тревожно спросил я.

– У нас на заводе медведь, быстрей закрой дверь, – пролепетала старушка.