Валентина Космина - Вечера в Ялте. Рассказы о жизни

– Ну, да, ну, да – быстро согласилась я, недоумевая ее самоуверенности. Тут на пороге номера монументально возникла Тая, и скользнув по мне взглядом, внезапно угрюмо улыбнулась Рае, спросила:

– Ну, сделала свою чучу?

Я, схватив утюг, буквально вывалилась из номера, чтобы не поддаться гомерического приступу смеха, который меня внезапно обуял. Прибежав в свой номер, и задыхаясь от смеха, сообщила Ирке, что Раину прическу, Тая называет «чучей». Та тоже рассмеялась и с тех пор мы стали называть двух наших компаньонок Чингисхан и Чуча.

Помнишь, Таша, я упомянула, что нам надо было ходить четверкой, и, к сожалению, в магазины тоже. Нас с Ириной, как молоденьких девушек, интересовало красивое белье и обувь, которое невозможно было купить в Советском Союзе без блата или огромных очередей, а наших милых крановщиц интересовали вещи поважнее, такие как ковры. И вот однажды с покупками случился казус.

Это был последний город, который мы должны были посетить и нам дали свободное время, чтобы мы сделали покупки. Наша группа дружно вышла из отеля и направилась в сторону торгового центра. Дойдя до магазина с нижним бельем, мы остановились перед витриной, рассматривая удивительную красоту бюстгальтеров и трусиков. Мужчины проследовали дальше, стыдливо отводя глаза от наглой витрины. Конечно, разве можно советскому человеку бесстыдно пялиться на столь возмутительное безобразие – манекены в нижнем белье. Наши Рая и Тая тоже застыли в ступоре, не в силах оторвать глаза от витрины. Мы с Иркой переглянулись, понимая, что они так и будут здесь стоять час, и зашли вовнутрь, решив «Эх была – ни была! Хоть „бюстики“ себе красивые купим!». Нас встретила радушная хозяйка магазина и на ломанном русском языке спросила, что нам показать. Молча кивнули на белье, которое нам понравились, но женщина, усмехнувшись, сказала, что это нам не подойдет. Пригласив в примерочные, она измеряла наши объемы и принесла несколько сногсшибательных комплектов. Удивившись, мы спросили, разве можно примерять белье, но нам было показано, что на каждом комплекте, есть защитная целлофановая пленка.

Примеряли невиданную роскошь, тихо переговариваясь и, убеждая, друг дружку, что это надо непременно купить. Тем временем рядом с примерочными кабинками на столик поставили две чашечки кофе, и пока упаковывали наши покупки, мы успели насладиться напитком. Выйдя на улицу, обалдевшие от неслыханного обслуживания, и роскоши приобретенного белья, обнаружили, что наших компаньонок нет на месте.

К тому времени мы уже привыкли, что Рая и Тая застывали в ступоре перед витриной до тех пор, пока вдвоем с Иркой мы успевали оббежать весь магазин и выйти из него. Наши крановщицы спрашивали, «Что там есть?» и уверенно заявляли: «Нам этого не надо» шли дальше вместе с нами.

А сейчас их не было!!! Это нас не на шутку встревожило. Во-первых, мы должны были ходить четверкой, а нарушение этого условия вело к неприятностям с руководителем группы и написание объяснительной записки, почему советские туристы позволили себе оторваться от коллектива в магазине? Во-вторых, куда могли подеваться наши компаньонки в незнакомом городе?

Пометавшись между магазинами и не найдя Раи и Таи, мы решили идти к руководителю и каяться в содеянном. Но на подходе к отелю, заметили картину достойную описании.

Впереди по тротуару, в нескольких десятках шагов от нас, было какое-то столпотворение людей, которые обходили кого-то по проезжей части, и испуганно оглядывались назад. «Тайка-Чингисхан!» – уверенно заявила Ирка, и, схватив меня за руку, кинулась вперед. Подбежав ближе, мы увидели, как Тая несет на обоих плечах два огромных скрученных ковра, шагая своей знаменитой походкой, а в двух метрах за ней семенит Рая, пытаясь подпрыгнуть и уцепиться за ковер, который очевидно был куплен нею. Несколько раз ей это удалось, но из-за небольшого роста и хлипкости телосложения, она повисала на ковре, а ее подруге приходилось нести не только ковры, но и Раю. Затем, Раечка не удержавшись, спрыгивала на тротуар и конечно стягивала ковер, отчего Тае было крайне неудобно его нести. Она останавливалась, поправляла плечом сбившуюся ношу и рыкала на подругу: «Не шустри!»

– Таечка! Я же помочь хочу, тебе ведь тяжело и мой ковер нести! А так я помогу, я сильная, не смотри, что мала. Ох какая я сильная и проворная! – стрекотала Рая и опять пыталась подпрыгнуть, чтобы снова зависнуть на своем ковре. При этом Тай старалась приподнять плечо, с ковром Раи повыше, чтобы та не допрыгнула и выглядела, как богатырь, который свирепо идет на таран, неся не ковры, а бревна. Жители города оббегали их стороной и удивленно переговаривались между собой, спрашивая, куда идут эти женщины и что это у них? Они не знали, что Тая исполнила свою давнюю мечту и купила ковер для мамы, а Рая, за компанию приобрела ковер для дочери, в приданное. Их шествие продолжалось до самого отеля, а мы следовали сзади, делая вид, что мы просто прохожие.

Однако приключения наших доблестных крановщиц на этом не закончились. Не успели мы насладиться победоносным шествием Таи с коврами, как она застряла в дверях отеля. В очередной раз, поправив ковер, сбитый Раей, Тая забыла, что дверь в отеле сделана вертушкой и ринулась в нее со всей мощью, очевидно желая поскорее донести ковры до номера. «Stop! Stop!» – закричал испуганный швейцар, но было уже поздно, так как в это время подсуетившаяся Рая толкнула дверь в противоположную сторону, что помогла успешно заклинить бахрому одного из ковров, и как следствие этого – саму Таю, державшую ковры. К этому моменту к отелю начали подходить наши туристы.

Руководитель группы, увидев, застрявшую туристку взвыл: «Тая! Ну, куда ты с этими коврами?» На что, та резонно и однозначно ответила: «Ковер маме!» Узнав о случившемся, директор отеля вызвал бригаду рабочих, чтобы те демонтировали дверь. Прибыв на место, один из рабочих пошутил: «О русишен партизанен берут штурмом отель! Но Тая только покосилась глазом и хмыкнула, а потом через минуту добавила: «Больно надо». Пробегающий мимо директор, услышав ее речь, спросил, что она сказала, а, узнав содержание – ужаснулся. Рабочий понял буквально и перевел следующее: «Ей больно, но надо». «Как? Что надо? Разнести дверь? Зачем?» – драматизировал директор, беспомощно хлопая глазами, и не понимая логики этой туристки. «Так ведь сейчас дверь снимут! Пусть немного подождет. Вы переведите ей это». Но не найдя никого, кто бы смог это перевести и, увидев хмурый Таин взгляд, побоялся подойти поближе, и, хватаясь за голову, бегал кругами по холлу.

Наши туристы, конечно, вышли посмотреть, что там с Тайкой, и сев в кресла даже бились об заклад, выдержит ли дверь, или Тайка разнесет ее до того, как конструкцию снимут. Пока шли работы, Тая героически переносила любопытные взгляды и наших туристов и иностранцев, которых швейцар направлял к запасному входу. Многие из них даже начали фотографироваться на фоне удивительного зрелища – русской богатырши, держащей на своих плечах два ковра, а Рая охая и ахая, бегала по холлу и все предлагала Тае то водички попить, то ковер подержать. Та в ответ молчала, лишь мотала головой. Когда дверь наконец-то демонтировали, четверо рабочих помогли снять ковры с Таиных плеч. Но она тут же взяла один под мышку и направилась к лестнице ведущей на этажи. Наперерез ей, как на амбразуру, бросился директор гостиницы. Маленький, лысый толстячок подпрыгивал, умолял и угрожал на нескольких языках сразу, помня содержание переведенной фразы, он решил, что она и впрямь хочет разнести его отель. Тая остановилась и уставилась на него, ничего не понимая. Директор чуть ли не плача, крикнул что-то швейцару и тот бросился со всех ног искать переводчика. Переводчика нигде не было. Тогда вызвали руководителя группы. Сан Саныч, смекнув в чем дело, сразу скомандовал: «Тая, неси ковер через черный вход в автобус. Он завтра отвезет нас на вокзал. А то эти иностранцы бояться, чтобы ты на этаже чего-нибудь не завалила». Тайка развернулась, решительно пошла через запасной выход к автобусу и легко, словно пустой бидон занесла ковер в салон. Затем подозрительно зыркнула на директора и проворчала: «Смотри! Чтоб не сперли!» Но, увидев, что водитель закрыл автобус на ключ, немного успокоилась.