Мария Чинихина - Наследники

– Мы не можем верить без фактов.

– Докажите!

– Кто может подтвердить, во сколько вы сами покинули студию?

– Водитель заехал за мной в девятом часу, – ответил Анри.

– Супруги Крост утверждают иное. К тому же вы получили немалую сумму страховки… Вы нуждались в тот год в средствах? Отчетные документы показывают, что вы немало вкладывали в начинающие проекты и терпели убытки. Подозревается сокрытие доходов…

– Я не обязан комментировать факты, не имеющие отношения к делу, – Анри поджал губы.

Первый справа оскалился.

– Я привык докапываться до правды, знаете ли. И ваш случай не исключение. – Он одернул рукав пиджака и оглянулся, едва уловил смешок магната Лоиса на гостевом балконе. Грозный взгляд, и Лоис замолк.

– По—вашему, моя правда звучит неоднозначно? Не переживайте, я подготовился. Предлагаю послушать, что скажут жители улицы, где я арендовал дом под студию. Некоторых почему—то забыли пригласить.

Вошел молодой человек с наушниками, сутулый пенсионер в вязаной безрукавке и женщина с внешностью учительницы истории. Втроем они опровергли доводы свидетелей первого справа. Затем и мистер Клуни «взял слова обратно». Врач заявил о давлении неизвестных лиц, которые шантажировали его безопасностью жены и дочери…

Чиновники, магнаты, журналисты, публика на балконах, сидевшие на скамьях дамы зашептались. Некоторые прямо заявляли – мы не допустим, чтобы нашим мнением манипулировали, устраивая публичный цирк. Другие голосили в мою поддержку, а были и такие, кто настойчиво требовал назначить первого справа председателем Большого Совета.

– Голосование!

Первый справа ударил деревянным молотком по крышке стола.

– Кто голосует за ликвидацию параграфа, опускает в сосуд розовый билет, кто против – голубой. Воздержавшиеся молчат.

Ответственные секретари в порядке очереди принимали у советников бюллетени. Глазок камеры старался фиксировать выражение лица каждого чиновника и цвет его билета. Затем уполномоченный сотрудник опрокинул ящик и вывалил содержимое на дубовый стол.

Открытый подсчет голосов…

– Большинство «за» ликвидацию параграфа! – проголосил первый справа.

– Открытое голосование на должность Председателя Большого Совета! – объявил второй слева. – Кеннет Пен против Чарльза Брауна… Внимание! Большинством голосов побеждает мистер Кеннет Пен!

Чиновники и магнаты торопились покинуть зал. Операторы гасили камеры, особо впечатлительные причитали, охали и жалели сверженную правительницу. Кеннет Пен торопливо поднялся на трибуну и неожиданно заявил:

– Требую перерыв и повторное голосование!

– Вы не можете, – возразил ему первый справа.

– Пункт 2.4 Свода Законов. Действующих. Я могу отказаться от должности в течение трех часов, если возникнут сомнения. Требую беседу и перерыв!

Первый справа ударил молотком.

– Перерыв.

Чиновники тяжело выдохнули. Веера дам застыли в воздухе. Клаус проводил меня в комнату со спущенными шторами. Первый справа, восседая во главе овального стола, отчитывал Кеннета Пена:

– Сядьте, мистер Пен! Ваше заявление не планировалось! Что бы вы ни сказали в защиту этой особы, более не имеющей прав на номер «тринадцатый по центру», отныне единогласным решением она исключена из числа «руководителей»!

Кеннет Пен поджал губы и посмотрел на меня – я уверенно отодвигала свой стул.

– Прошу не спешить с громкими заявлениями, а прежде внимательно ознакомиться с содержанием моих документов. – Я показала черную папку. – Мистер Пен, вручите.

Кеннет Пен сорвался с места, услужливо отвесил поклон и раздал «руководителям» копии бумаг. Советники погрузились в чтение.

– Что это? – первый справа нахмурился. Его лицо стало матово-бледным.

– Отныне ваши семейные предприятия принадлежат мне, мистеру Кеннету Пену и Лесной Корпорации. Интересы моего мужа представляет мистер Роджер Смит.

– Как так? – возмутился пятый слева.

– Ничего не понимаю, – шестой справа отбросил бумаги. – Розыгрыш!

– Заговор!

– Быть такого не может! Я никому не продавал корпорацию.

– Верно, – заметил Кеннет Пен. – Никто из вас ничего не продавал. Пока. Но сделка состоится. Иначе…

– В три тридцать мистер Клаус отдает команду о публикации фотокопий архива Леона Андре, моего деда… В приемной дежурит вооруженный отряд.

– Объясните, что за бред несет эта дамочка? – возмутился четвертый слева. – Можно было и не собирать свидетелей. И так ясно, что она безумна!

– Тетрадки дед передал на хранение мне, а не лесному магнату – человеку, которого ликвидировали по вашему приказу за своеволие. Но запугивать старыми грехами многих из вас бессмысленно, поэтому я отменяю ежемесячную дань, но взамен требую подпись на документах о продаже. Будьте уверены, компенсацию получите на личные счета к утру следующего понедельника. Мистер Пен, прошу.

Советники зашумели. Дорогие костюмы заерзали на потертом пластике.

– Возмутительно!

– Она покупает пустышку!

– Кто желает избежать ареста, может подать заявку и сохранить за собой место в управлении. Соглашением предусмотрено…

– Я!

– Я!

– Я!

– Успокойтесь, коллеги, дамочка блефует! – Высушенный сверчок боролся до последнего.

– Спасаемся, господа!..

Я бросила на колени главного советника копию тетрадки с наклейкой «первый справа». Показала зубы. Восемь поднятых рук потянулись к потолку. Яркий луч света от люстры над столом бил в лицо каждому. Кеннет Пен раздавал советникам пластиковые папки.

– Оригиналы, не запачкайте, будьте аккуратными, – причитал он. – И думайте, прошу вас, как изменить результаты голосования.

– Подавитесь, – процедил первый справа. Он без колебаний расписался на документе и встал. Бывшие руководители были заняты распределением должностей, а «советник» выпрямил горбатую спину и уверенно зашагал к двери. Человек в военной форме появился из темноты приемной, перегородил ему дорогу. Глянул на меня. Я молчала. Первый справа вытянул руки. Я едва заметно наклонила голову…

Криста. Студентка

– Какая она? Твоя мама?

Альберта замялась.

– Мама? Тебе интересно?

– Да…

Подходит Фома и в окружении друзей. Сам он в кожаных штанах, длинные волосы распустил и куртку снял – татуировки рассыпаны по всему телу.

– Знакомьтесь, Альберта, – представила я подругу. – Патрик, Морган.

– Морган на звуке и примочках, – пояснил Фома. – Патрик – на вокале и ритм—гитаре.

Альберта рукой задела бокал с пивом. Пенистый напиток медленно расползся по деревянной столешнице.

– Вы, правда, играете не радийные хиты? – спросила она излишне кокетливым голоском.

Морган почесал подбородок и отступил в тень. Патрик пригладил пепельные волосы – примялись, и двинулся моей подруге навстречу. Альберта едва приметила его, тут же дар речи потеряла. И бирюзовые глаза от радости заслезились. Она запрыгнула на табурет и испачкала локоть в пенной луже.