Дон-Жени Экоебве - C Запада на Восток. Или дневник терпевшего туриста

Поезд приехал. Мы все из далёкого пятнадцатого вагона от головы поезда покатились на выход. Я шел в тумане и совсем без ежей. Мне действительно было плохо. Плевки кровью, теперь уже и болезненные, надоели мне ещё вчера. Я решил, что оставлю свои туристические фотографии в своей лыжной маске на Красной площади на дорогу назад, если она, конечно же, будет.

Вывалившись из вокзала, я поехал прочь за кольцевую ветку Московского метрополитена. Я решил выйти на станции Сокольники. Давай поедем в Сокольники! Почему? Да, я и не знаю, просто по-студенчески подумал, что за кольцевой веткой всё становится дешевле. Нужно купить еды в поезд. Поезд будет уже через три часа. Я не могу открыть рот. Ёбаный чурка!

По совету молодого медика из поезда, я хотел приобрести обезболивающее. Это был ад на земле, да ещё и за тысячу километров от моей комнатушки на загнивающем западе. Я зашёл в аптеку с понятным для всех названием «36.6.». Я написал продавщице на своём кнопочном телефоне, что мне нужно. Говорить не выходило. Совсем. Фармацевт меня поняла и равнодушно подбросила таблеток. Я остался благодарен.

Далее мне был нужен интернет. Я пошёл в местный «Макдональдс». Выпив таблетку, я обдуплялся за столом где-то около часа. Надежда, что всё будет хорошо, не покидала меня и сейчас. После пары сообщений в Петербург оказалось, что все ребята были живы после вчерашнего. Это хорошо. Я был рад. Моя челюсть – нет. Ёбаный чурка!

Спустя сорок минут я понял, что обезболивающее действует. Я осмелел. Я решил взять себе жареной картошки, клубничный коктейль и королевский чизбургер. С чувством удовлетворения, я освободил бургер из его бумажной темницы. Хотелось привычно открыть рот. Рот механически не открывался. Рот не мог открыться, а каждый удар еды о зубы сопровождался сильнейшими болевыми ощущениями, даже с обезболивающим. Неимоверная боль! Я с трудом засунул в себя этот чизбургер, что заняло у меня, в общей сложности, где-то пятнадцать минут. Картошку забрал какой-то дедуля, сказав, что бог меня сохранит. Возможно. Бог – это очень возможно.

Закончив свою трапезу, я списался с одной из своих давних подруг – Леной. С Леной мы познакомились года четыре назад на Западе. Лена жила в Москве. Она предложила сгонять до Парка Культуры, то есть до её работы. Почему бы нет? Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться, ведь я её давно не видел, а это приятно – общаться со старыми приятельницами. Разве нет? Выйдя из Макдональдса, я зашёл в супермаркет. Я понял, что на ближайшие двое суток моя еда – это картофельное пюре. На твёрдые предметы лучше вовсе не смотреть. Ёбаный чурка! Я элегантно плюнул в сторону кровью. Московские бордюры казались мне настолько грязными, что я не чувствовал за собой вины по причине порчи местной чистоты

Используя подсказки Лены, я проехал половину красной ветки метрополитена. Я таки добрался до её места работы. У Лены как раз был небольшой перерывчик, и мы в спешке начали делиться моментами из этой бесноватой городской жизни. Я начал рассказывать ей всю душераздирающую историю. Лена задала мне один простейший вопрос. «Выёбывался?!» – спросила она. Нет, ну, я даже не знал, что сказать. Мне вспомнилось детство. Как-то раз мы купались в каком-то городском озере в глубинке Белоруссии. У меня жила бабушка под Витебском. В этом городе находилась пара тюрем, да и милицейское училище было прямо под носом. Тем не менее, от местной шпаны мне прилетало в лицо каждый летний приезд. На этом озере я с кем-то повздорил из-за того, кто будет прыгать первым с дерева в воду. Началась драка. Меня и в этот раз отпиздили. Я вернулся домой заплаканным в какой-то, блядь, саже. Я попросил бабушку решить вопрос. Всё что она сказала было: «Да ты сам ещё тот гусь!» Наверное, это было справедливо, да и поучительно.

Наша беседа с Леной длилась около получаса. Сама Лена родилась во Владивостоке, и очень просила привезти на обратном пути сувенир. Ленин отец был военным. Они часто переезжали с места на место в её детстве. Тем не менее, она тосковала по родным краям и любила рассказывать мне всякие приблуды Приморья. Часть жизни Лена прожила в Сочи и, мягко говоря, ебала этот Сочи в рот. А вот Владик ей нравился, видите ли.

Позже Лена проводила меня до метро. Мы сделали пару сентиментальных фотографий у чебуречной. Нет, мы же в Москве! Мне пожелали удачи. Мы попрощались.

Я поехал на Казанский вокзал. Несмотря на лёгкий туман в голове, я всё очень быстро нашёл. Удивительно. Я сел в поезд Москва – Новокузнецк. Он был старым, он был пиздецки старым. Мне казалось, что наши проводницы были моложе, чем этот поезд. Никакой роскоши, спёртый воздух, зато красивые проводницы. Иррациональность. В соседи мне попался парень, который был приблизительно моих годов плюс две пожилые женщины. Пути назад нет. Я отправился в Екатеринбург. Первые две тысячи километров под стук колёс. Путешествие по транссибирской магистрали и неизвестному до этого мне миру начнётся сейчас.

Поезд тронулся. Я разобрал шмотки и застелил свою верхнюю койку под номером двадцать два в вагоне номер восемь. Боль и усталость прошлой ночи поджидали меня и были тут как тут. Оказавшись на постели, я отключился. Я расстегнул штаны и просто потерял сознание. Сил на какие-то, даже малейшие, перемены в жизни попросту не осталось. О боже!

Очнулся я где-то в Казани. Я проспал часов шесть или семь. Штаны так и были расстёгнуты. Пока мы проезжали все эти татарские мечети, я что-то уже начал соображать. Два часа ночи. Хотелось есть. Нужно было взять в начале вагона кипятка и что-нибудь опрокинуть внутрь. Хотя зачем? Закинувшись очередной дозой обезболивающего, я снова отключился до самого утра.

Успев ещё вчера заселиться в один из местных хостелов, я понял, что всё было не так уж и плохо. Проспав где-то пять или шесть часов, я проснулся около десяти утра по московскому времени. С каждым днём мой недосып только и делал, что крепчал, не хуже старческого маразма после крепкого инсульта. Хозяин хостела, в котором я имел честь поселиться в Екатеринбурге, отметил, что когда в квартиру заселяется много людей, то он готовит оладьи на завтрак. Мне повезло – это был именно тот самый день для завтраков. С учетом того, что вокруг была уборка, моё пробуждение получилось весьма своеобразным. Администратор хостела был родом с Чукотки, поэтому всю ночь в помещении стоял лютый дубак и были открыты настежь все форточки. При заселении он мне сказал, что если какой-нибудь тип в черте города начнёт «качать права» передо мной, то надо сразу же бить прямым ударом в область переносицы. «Кругом одно быдло и наркоманы, – сказал он, – Ты вот съезди по Золотому кольцу, кругом сплошная нищета и алкаши.» – добавил мой лаконичный и опытный собеседник. Его мнение казалось мне четким и ясным. Это был мужчина на вид лет сорока. В своё время он много колесил по свету, и никогда не понимал, почему никто не может открыть нормальный хостел. В итоге он открыл свой. Так началось его предпринимательство. Такие дела.