Виталий Рожков - Нарочно не придумаешь. Сборник 55-словиков

© Виталий Рожков, 2017

ISBN 978-5-4485-0057-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

С лёгкой руки Марины Николаевны Зейтц, я решил погрузиться в удивительный мир короткометражек.

Поздний вечер. Муж пришёл «под мухой»

– Где ты был?

– Дорогая, я это… на рыбалку ходил….

– Где рыба? – Так это… в холодильник положил…

Смотрит в морозилку…

– Что это у тебя на шее?

– Где?

Смотрится в зеркало…

– Да это… мороз на улице…

Смотрит на него с удивлением…

– Помадой?…

– Ну, Камилка …. – про себя…

– А почему на рыбе ценник?…

Те же и …её мама

– Здрасте, Тамара Филипповна..

– И тебе не хворать

– Мама, с Днём Рождения!

Целует её и дарит вазу

– Спасибо тебе, моя милая

Улыбается, целует дочь и смотрит на зятя

– Ой,… это Вам

Зять дарит цветы

– А почему только два?

Смотрит на него с нескрываемыми непониманием и обидой

– Так это… чтобы жили долго….

Те же и их маленький сын

– Где вы так долго были?

– В зоопарке

Принюхивается к нему:

– А почему от тебя духами пахнет?

– Так это… наверно в маршрутке кто прыснул…

– А «засос» на шее?

Смотрит в зеркало

– Так это… слон… хоботом…

Спрашивает у сына:

– Папа не врёт?

– Не влёт. Это тётя выдла чмокнула папу.

– Кто это?

В ответ нечленораздельное:

– Лю… Ле… Лё.. Лёва. Пашу можно?

– Он спит! А кто это?

– По.. д-ру.. друг.. с кл… с работы

– А зачем?

Принюхивается к мужу – духи

– Так это… сек… нужно

– Послушайте, Люся! Муж меня любит! И по клубам не шатается!

Вешает трубку и смотрит на мужа

«Пусть только проснётся… трудоголик!» – про себя.

– Посадил дед Репку…

– Бабушка, а за что посадил-то?

– Не за что, а в землю, внучек. Выросла она большая -пребольшая…

– Выше папы?

– Причём здесь папа. Пошёл дед тянуть Репку. Тянет-потянет – вытянуть не может..

– Слабак этот дед!

– Петенька, дедушка получает очень маленькую пенсию. Не хватает её, чтобы хорошо ему кушать. Вот и нет у него сил Репку вытянуть…

– Приди же, о, мой суженный! Приди же, о, мой ряженный! Приди же скорей мне судьбой отряженный! Я сама красавица! Я сама кудесница! Буду тебе умницей! Буду рукодельницей! Ты приди желанный мой! – говорила панночка, всё повышая и повышая голос.

А вдруг Хома не выдержит, и сам выйдет из святого круга, избавив её от необходимости вызывать Вия.

«Эх! И наточу ж я свой топор! Головешек будет полон двор!» -весело воскликнул главный палач, привыкший к своей работе относиться сознательно.

Не всякий сможет творить суд, точно рассекая шею. Топор блестел на солнце, словно золотом объятый.

«Вот будет у моей жены новое ожерелье!» – подумал палач.

– Опять нажрался, изверг! – послышался рёв тёщи…

– Опять блин, сон не в руку!

«Человек собаке друг! Это знают все вокруг! Он не лает, не кусается!» – напевал про себя песенку Шарик, весело разгрызая только что купленные ботинки хозяина.

«Собака – друг человека! " – думал Но Му Хён, предвкушая скорую трапезу.

– Какая разница, кто кому друг? Мне лично всё равно у кого жить! Но я же в друзья не напрашиваюсь! – проворчала недовольно блоха.

– Милая! Ты услышь меня! Под окном стою я с гитарою! – раздавалось уже почти четыре часа под окнами пятиэтажного дома, несмотря на ночное время.

Вдруг открылась дверь подъезда и из неё вышла здоровенная тётка:

– Ну, кто тут горланит?

Но «певуна» давно уже и след простыл. В тусклом свете фонаря виднелась табличка: «Психиатрическая больница»…

Опять с роддомом перепутали!

«Точка, точка, запятая – вышла рожица кривая! Палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек!»

Ну, нет! Старо, как мир и неинтересно! А, что если так?! «Палка, палка, огуречик – получился человечек! А теперь добавим ножек – получился осьминожек!»

Снова не то! Ну-ка, а если так рискнуть?!

Так, в тяжёлых титанических муках творчества, появлялся знаменитый теперь «Чёрный квадрат»

– Сирота я сирота, сиротинушка! Одинокая в поле былинушка!

– Киса, не верю!

– Взвейтесь кострами синие ночи! Мы пионеры, дети рабочих!

– Киса, какой из Вас пионер! Не верю!

– Подайте, слепому коту на пропитание! Подайте, слепому коту на пропитание! Неделю во рту ничего не было, кроме трёх корочек хлеба!

– Вы профессиональный нищий, Киса! Теперь нацепите тёмные очки. Верю!

– Да я хоть на шо спорить готов! Не доедет енто колесо до волости! Как пить дать, не доедет! – слышалось у брички.

«Вот ведь, простые мужички, ан нет тебе, спор затеяли! Того и гляди, до кровопролития дойдёт! Вон какие кулачищи-то у того! А если убьют друг друга? Сам я бричкой править смогу, да и лишнего груза не будет», – подумал Чичиков и улыбнулся.

«Пациент скорее жив, чем мёртв!»

«Пациент скорее мёртв, чем жив!»

«Пациент либо жив, либо мёртв! Третьего не дано!»

Буратино лежал на траве, наблюдая за своей женой, размышлял

«Если живой, то почему у нас с Мальвиной нет детей? А, если мёртвый, то почему есть так хочется? Значит я не жив и не мертв! Я… Горец!»

– На Мадагаскаре, Цейлоне и Сахаре. Все знают, что находчивей Мюнхгаузена нет!

– Ну, вот опять он! И снова затянул своё! У, Шайтан! Надоел! Честное благородное слово! Мамой клянусь! Какой – такой павлин-мавлин?! Не знаю я никакого павлина-мавлина! – проворчал джинн, залезая в лампу.

– Сработало! Теперь он мой! – воскликнул Мюнхгаузен, выключая патефон и пряча лампу в карман.

– Шеф! Усё пропало! Усё пропало! – раздавались душераздирающие крики, тираня, итак уже уставшие, барабанные перепонки.

– Шеф! Я не виноват! Енто всё он, Кривой! Я ж ему, балбесу, говорил! Я ж его, редиску, предупреждал! А он всё о своём, да о своём! Мол, Рыжий, не суетитесь под клиентом!

– Эх, опять всё комом, – печально вздохнул шеф, нехотя вычёркивая из меню блины.

– На морском песочке, я Марусю встретил, в розовых чулочках, талия в корсете! Мадам, позвольте облобызать вашу ручку! Не желаете ли выпить со страстным мужчиной на брудершафт? – раздавался голос, уже чересчур пьяного представителя российской бизнес элиты, сидящего у барной стойки.

Напротив него расположилась миловидная девушка с азиатскими чертами лица и строила ему глазки…