Елена Садыкова - Клубок коротких нитей

Председатель рассматривал Карла с нескрываемым любопытством.

– Говорят, что вы сутками пропадали в лабораториях и ничем не интересовались, кроме правильно извлеченного мозга.

Карл нервно скрестил пальцы.

– Именно потому, что я ничем более не интересовался, я смог в полной мере оценить красоту напитка. Он помогал мне держаться без отдыха по нескольку ночей кряду.

Макс примирительно развел руками.

– Полноте. Я лишь советую вам попробовать. Эта странная арабская смесь кофе с кардамоном, сваренная на сахарном сиропе, дает небывалый прилив сил. А силы вам сейчас потребуются немалые.

Карл постарался не выдать прежде времени своего любопытства.

– Если бы в нашей работе требовались только силы…

Макс оценил его тактичность.

– Ну, что ж. Перейдем к делу. Вы просмотрели бумаги?

– Конечно. Однако меня одолевают некоторые сомнения.

Макс удивленно вскинул тонкие, четко очерченные брови:

– Сомнения?

Карл скорчил гримасу, как будто во рту у него оказалось что-то нестерпимо кислое:

– Вы меняете мне задачу.

– С чего вы взяли? Вы специалист по мозговой деятельности, насколько я понимаю?

– По мозговой деятельности – да. Но по деятельности живого мозга.

Макс подошел к нему ближе и спросил:

– А сколько он жил?

Карл удивился:

– Кто жил?

– Ну, тот мозг, который вы держали в руках?

– Все зависело от состава, в который его погружали.

Макс продолжал расспрашивать:

– А что потом? Вы останавливали свой эксперимент, как только мозг умирал?

Карл замялся:

– Ну, не всегда…

Макс просиял:

– Значит, вы продолжали эксперименты на мертвом мозге, если они могли обеспечить вам результат?

Карл понимал, куда он клонит.

– Да, вы правы, господин Кладо, но вы предлагаете перейти на опыты с мертвым мозгом, то есть с мозгом людей, которые уже умерли.

Макс снова занял оборонительную позицию за своим столом.

– Вы будете иметь дело с естественной смертью и не будете причастны к варварству, которое имело место в Индии.

Карл тяжело молчал, и Председатель счел, что это благоприятный момент для того, чтобы ввести его в курс дела.

– Сегодня в мире слишком много богатых людей. И они смертны. Раньше их смерть не приносила дохода никому, кроме прямых наследников, но теперь все может измениться. Люди вкладывали огромные деньги в свою жизнь, но настало время инвестиций в смерть, и не только в свою собственную.

Карл заерзал в кресле. Ему показалось, что в комнате слишком душно. От Макса не ускользнула его нервозность. Председатель слегка понизил температуру на пульте кондиционера и задумчиво покачал головой. Может, он поторопился? Может, этот человек действительно еще не готов? Или уже никогда не будет готов? Отмахнувшись от пустых сомнений, он продолжил:

– Я говорю сейчас о консервации тел, мозга и возможном возвращении им жизни.

Карл рассмеялся:

– Вы шутите?!

Макс грустно улыбнулся:

– Какие уж тут шутки! Я лично ничего в этом не понимаю, но наши директора по развитию считают, что при таком денежном потенциале огромное количество людей готовы вложить свои средства в продление жизни. Пусть и краткосрочное.

Карл компетентно заявил:

– Это совсем другая область медицины. Стволовые клетки, пересадка органов, замена отживших слоев ткани и прочее. Но не оживление трупов. Это абсурд.

Макс вздохнул.

– Знаю, господин Новый Директор CORE. И сейчас ваша задача найти в этом абсурде рациональное зерно. Американцы уже вовсю этим занимаются.

Карл усмехнулся.

– Да, я в курсе. У них в Аризоне построено что-то вроде Диснейленда для мертвых.

Там в качестве медперсонала профессиональных актеров набирают!

Макс удивился его осведомленности:

– Актеров? В самом деле? Вот это здорово!

Карла сбила с толку его веселость. Он озадаченно сделал несколько глотков из своей чашки:

– Что же тут здорового?

– А кого заботит, что это не настоящий медперсонал? Мертвых? Им уже все равно. Родственников? У них в тот момент другие переживания и заботы. Зато профессиональные актеры смогут сыграть на их чувствах, успокоить или взволновать, когда это нужно. И подписать все бумаги у родственников, не отходя от покойника, и принести компании немалые деньги. Вы знаете, сколько стоит содержание в особой капсуле замороженного тела?

Карл отрицательно покачал головой. Макс фыркнул.

– И правда! Откуда вам это знать! Вы ведь у нас привыкли к неограниченным бюджетам!

Карл вскинул голову и сжал губы:

– Если бы мои исследования не приносили компании миллиардные прибыли, у меня бы не было так называемых «неограниченных бюджетов»!

Макс мысленно похвалил себя за то, что сумел расшевелить эту амебу фон Дитриха.

– Значит, вы – тот, кто нам нужен. Если к мертвым инвестициям добавить реальные исследования и результаты, мы увеличим прибыли в несколько раз. И пусть эти американские придурки резвятся со своим актерским балаганом! Мы будем делать настоящие деньги, а вы будете заниматься невероятными по свой сложности разработками!

Карл еще какое-то время вертел в руках чайную чашку, любуясь замысловатым арабским орнаментом, потом поставил ее с мягким стуком на блюдце и поднялся.

– Я должен ознакомиться с делами, прежде чем приступлю к своим обязанностям.

Макс рассмеялся и развел руками.

– А никаких дел пока что нет, мой дорогой. В лаборатории еще не ступала нога человека. Я имею в виду персонал. Две недели назад завершено строительство, но оборудование еще не заказывали.

Макс вышел наконец из укрытия:

– Вы сами сможете укомплектовать его по своему разумению и высказать пожелания насчет персонала.

Карл поинтересовался:

– И когда я должен приступить?

– Немедленно!

Макс сам проводил Карла до дверей и, улыбнувшись гостю на прощание, сказал:

– Добро пожаловать обратно в семью! Я рад, что вы остаетесь с нами…

Южный ветер, пришедший с гор, вернул в город болезни. Люди, ослабевшие после долгой зимы, с трудом восстанавливали силы, и на улицах еще не было того оживления, которое обычно наступает с приходом ранней весны. Лекари в этот период пользовались особым расположением не только простых граждан, но и вельможных особ. В городе поговаривали, что сам эмир Нух ибн Мансур тяжело заболел. Известие об этом быстро распространилось с базарных площадей в самые скромные жилища, и теперь ни одно застолье не обходило вниманием важный вопрос – излечится ли правитель, или в ближайшее время предстоит возносить хвалы его преемнику. Лучшие лекари, приглашенные во дворец, изощрялись в кровопускании и приготовлении снадобий, но ничего не помогало. Эмир угасал. Когда надежды на исцеление уже оставили его, он решил попробовать последнее средство, о котором все чаще шептались придворные, – молодого ученого, сына управляющего одного из бюлликов в окрестностях Бухары.