Вита Хан-Магомедова - Искусство. Современное. Тетрадь четвертая

Холст «Поэт» (1911) Пикассо в манере «аналитического кубизма» демонстрирует степень абстрагирования, когда предметы почти неузнаваемы. А Анри Лоран в «Голове девушки» (1920) в скульптурных формах оригинально выражает принципы кубистической живописи. Наклонные поверхности и геометрические объемы проникают друг в друга, образуя единое целое. Открывается удивительная гамма визуальных эффектов, скульптура предлагает неожиданные визуальные опыты в схематичной форме.

Среди произведений футуристов Умберто Боччони, Джакомо Балла, Джино Северини выделяется скульптура «Динамизм лошади в беге +дома» (1914) Боччони. Он обратился к скульптуре после опубликования «Технического манифеста футуризма», 11 апреля 1912 года. Здесь он использует дерево, картон, частично раскрашенный металл. Ирония в том, что стремление зафиксировать формы в полете в пространстве, во времени, оказались тщетными из-за применения подверженных порче материалов, требовавших реставрации и сложной консервации.

В некоторых произведениях очень своеобразно трактуется тема «птица». Макс Эрнст с 1925-го был одержим образом птицы. На картине «Зооморфная пара» (1933) выделяется волнистая форма птицы и форма гуманоида, гладящего ее. Атавистические образы напоминают о деградации европейской цивилизации перед угрозой национал-социалистической Германии. В скульптуре «Птица в пространстве» Константина Бранкузи (1932) можно проследить развитие темы «птица». Аэродинамичная форма птицы лишена характерных особенностей, скорее она просто выражает тему полета. А Виктор Браунер на картине «Осознание шока» (1951) изобразил сложную фигуру в форме лодки, борющуюся за контроль над собой, выраженный в символическом поединке между двумя половинами в гибриде человека и птицы.

Среди скульптур особенно сильное впечатление производят «Три стоящих фигуры» (1953) Генри Мура. По степени абстрагирования человеческих фигур и преувеличению отдельных анатомических деталей в этой работе прослеживается связь с африканской скульптурой, с сюрреалистическими скульптурами Пикассо и Джакометти. Выбор трех фигур, разнообразие поз, направления складок и кривых показывает, что аналогии следует искать в древних источниках. Швейцарский скульптор Альберто Джакометти создавал вытянутые дематериализованные, тонкие как языки пламени фигуры – «Стоящая женщина» (1947), «Площадь» (1948). Марино Марини при разработке тем ню, бюста и всадника обращался к традиции этрусской и североевропейской скульптуры, трактуя классические темы в современном духе и техниках, приспосабливая их к современному контексту. В скульптуре «Ангел города» (1948) всадник, погруженный в свои видения и тревожные мысли, словно забыл, что он – кавалерист.

Пегги Гуггенхайм чутко улавливала главные тенденции в искусстве авангарда первой половины ХХ века под руководством мудрых консультантов: критика Герберта Рида, художника Дюшана, покупала для своей коллекции знаковые вещи представителей диаметрально противоположных направлений. Как, например, «Плачущий крокодил, пытающийся поймать Солнце» (1936) Карела Аппеля, входившего в группу «Кобра». Группа существовала недолго, но её идеи нашли воплощение в произведениях Аппеля, придававшего большое значение материалу и его спонтанному использованию. В 1950-е на его полотнах появились одинокие фигуры людей и животных, изображенных в свободной и грубой манере, наивной но без всякой попытки моделирования или создания иллюзий перспективы. Крокодил изображен как плоская и неподвижная форма, обрамленная тяжелыми линиями как в рисунках детей. Физические качества густых слоев и разнообразие их расположения на холсте позволяет им отражать свет и проецировать тревожные тени, усиливая эмоциональную интенсивность яростных цветовых контрастов.

Тео Ван Дусбург выступал с протестом против сведения линий к горизонталям и вертикалям, на чем настаивал Мондриан и создал свой вариант неопластицизма – «элементаризм». В работе «Контр-композиция ХХШ» (1926) нет центрального пункта, нет пустых и инертных зон. Загадочные полотна Де Кирико вдохновляли сюрреалистов. Сновидческая атмосфера его композиций возникает из иррациональной перспективы, отсутствия единого источника света, удлиненных теней и галлюцинаторной фокусировки предметов. Итальянские площади, окруженные портиками и классическими фасадами, трансформировались в пустые зловещие молчаливые сценические структуры, чтобы скрыть невидимые тайны – «Красная башня» (1917). Не менее загадочная, скорее странная, картина «Империя света» (1959) Рене Магритта. Изображена темная улица, противопоставленная дневному небу, ярко освещенному, с густыми кучевыми облаками. Никаких фантастических элементов, лишь парадоксальное сочетание дня и ночи. Светоносность неба еще более усиливает непроницаемость темноты. А Джузеппе Сантомазо в картине «Тайная жизнь» (1958), чтобы решить проблемы изображения цветовых и световых сочетаний, основывался на повседневном опыте родной Венеции, возникшем из осознания классической культуры. Название работы намекает на встречу искусства и жизни и указывает на человеческую фигуру в центре, чьи характерные структурные особенности появляются и исчезают, могут легко смешиваться со знаками, случайно возникающими на стене.

Последние годы жизни Гуггенхайм провела в Венеции, где смогла реализовать свою мечту – открыть Музей современного искусства, продолжала приобретать произведения, о чем свидетельствует коллекция искусства после Второй мировой войны. Особенно её интересовали произведения двух венецианских абстракционистов Пармеджани Танкреди и Эдмондо Баччи. В 1960-е она прекратила собирательскую деятельность, а свой дворец с коллекцией подарила Фонду Соломона Гуггенхайма.

Совершенным творением выдающегося архитектора Миса ван дер Роэ является Новая национальная галерея, открытие которой в 1968-м в Западном Берлине стало знаменательным событием в послевоенный период. Заголовки в прессе были восторженными: «Мис ван дер Роэ возвращается в Европу», «Новый храм для искусств»… А публика штурмовала музей. За один месяц галерею посетило 100 тыс. зрителей. Здесь архитектор продемонстрировал новую модель музея: отказ от концепции музея, состоящего из многочисленных тематических залов, ради создания крупного открытого пространства с использованием стекла. В Новой Национальной галерее в полной мере проявились главные элементы эстетики Миса ван дер Роэ: суровый минимализм, утонченная элегантность концептуальной и конструктивной простоты его стиля, пристрастие к использованию стекла и стали в сочетании с деревом и камнем.