Игорь Харичев - Homo commy, или Секретный проект

Поход в новую жизнь закончился. По крайней мере, в этот день. Анатолий Николаевич был рад возможности вернуться на рабочее место. Он устал. Ему ничего не хотелось. И все-таки ощущение важности свершившегося не покидало его. Ему казалось, что он выглядит как-то особенно. Увы, подчиненные не замечали происшедшей с ним перемены.

«Они еще узнают», – думал он, поглаживая лежащую в кармане тушку мобильного телефона.

Позже, когда он и Валентина после очередного соития лежали на топчане, он вдруг сообщил:

– На выборы пойду. По нашему округу.

– Зачем?

– Пользу хочу принести. Трудящимся. Что я здесь? Сама знаешь. Депутатом надо становиться. Депутату легче отстоять свою правоту. С депутатом все вынуждены считаться. – Помолчав, добавил. – Квасову хочу нос утереть.

– А деньги?

– Будут.

– Откуда?

– Есть люди, которые хотят помочь.

– С какой стати?

– Им надо, чтобы я пошел на выборы и победил Квасова.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы среагировать на его слова.

– Толя, он – Квасов. Его знают.

– Он – Квасов. А я – Кузьмин. Еще посмотрим, что лучше. – Он потянулся к пиджаку, висевшему на спинке стула. Пальцы нашли то, что веселило душу.

– Смотри. – Он протянул Валентине продукт финской инженерной мысли, весьма симпатичный на вид.

Эффект был вовсе не такой, на какой он рассчитывал. Валентина совсем не удивилась. Повертев телефон, сказала:

– Ты хорошенько подумай, стоит ли тебе ввязываться во всё это.

Слышать такое было обидно.

– Думаешь, я ничего не могу?

– Можешь. Я совсем о другом. Тебе не дадут победить. Неужели ты не понимаешь?

Он молчал. Хмуро. Беспросветно.

– Я не хотела тебя расстраивать… – Она обняла его, поцеловала в щеку.

– Идем, – сказал он и потянулся за рубашкой.

– Куда?

– Увидишь.

Улица подставила им тротуар. Вечерний небосвод накрыл высоким куполом, по-доброму светлым, не грозящим дотошными осадками. Неспешное перемещение доставляло им удовольствие.

Валентина понравилась ему сразу, едва появилась у него в цехе. До этого на складе хозяйничала старенькая тетя Маша, глухая и ворчливая, а тут – молодая, интересная женщина, очень приветливая. Красота у нее была не такая броская, как у модных актрис, фотомоделей – спокойная, какая бывает у надежных русских женщин. Ему нравилось разговаривать с ней. Он искал повод, чтобы сходить на склад. Но долгое время не давал волю своим чувствам. Пока не наступил Новый год. Они отмечали его в цехе. Подчиненные напились капитально. Трезвыми остались он и Валентина. Когда рабочие разбрелись, Анатолий Николаевич обнял ее, принялся целовать. Ей это понравилось. Несколько минут спустя Валентина потащила его на склад. И там он получил подарок, тот, который давно мечтал получить. Так начались их отношения, скрываемые ото всех, потому что Анатолий Николаевич не хотел, чтобы знали о его романе с подчиненной – ни к чему. Работа есть работа.

Когда они поравнялись с «Макдональдсом», Анатолий Николаевич решительно повернул к освещенному веселыми огнями входу. Именно в «Макдональдс» он и направлялся. Ему вновь хотелось подвергнуться беспардонному американскому влиянию.

Внутри было шумно, играла музыка, звучали многие разговоры. Он чувствовал себя весьма уверенно. Проследовал к прилавку, встал в очередь, буднично поинтересовался у Валентины:

– Что тебе взять?

– Не знаю…

– Чизбургер попробуй. Филе о фиш тоже вкусно. С рыбой. Хотя… дорого. В общем, чизбургер. И картошку. Хорошо? Столик займи.

Позже они сидели друг против друга. Окружающее пространство заполняла молодежь, но это не смущало их.

– Я хотел, чтобы ты побывала здесь. Надо всё попробовать. Американцы, конечно, сволочи, – продолжал со знанием дела Кузьмин. – Всюду насаждают свои порядки, весь мир грабят, за счет этого и живут припеваючи. Но еда у них вкусная.

– Да, – неспешно согласилась Валентина, прислушиваясь к своим ощущениям. – Мне нравится.

– Они и Россию превратили в сырьевой придаток… Но еда вкусная.

За окном стемнело. Вечер втиснулся на улицы городка, погрузил жителей в вечерние заботы.

– Всё равно пойду на выборы, – упрямо сказал Анатолий Николаевич.

– Хорошо. Если решил, иди. Но будь готов ко всякому.

Он помолчал с нахмуренным видом, потом ласково глянул на нее.

– Ты мне поможешь?

– Помогу.

Дома Анатолий Николаевич смотрел телевизор. Шла телевикторина «Поле чудес». Крутилось колесо. Тужились игроки, угадывая буквы. Потом заглянул Евгений, нынешний муж бывшей жены. У него была с собой бутылка. Все верно – в последний раз ставил Анатолий Николаевич. Выпили за конец рабочей недели.

– Как твой завод? – полюбопытствовал Евгений. Кислое выражение лица было ему ответом. – А у нас ничего. Похоже, выкарабкиваемся. Читают люди книжки. Нельзя сказать, что много, но читают.

Евгений работал там же, где и бывшая жена – в типографии. Наладчиком типографских машин. И, судя по всему, руководство типографии дорожило им, если не выгнало в трудные девяностые годы.

– Национализация нужна. – Анатолий Николаевич принялся наливать по второй. – А так – грабят нас. Предприятия разворовывают. Сплошной грабеж… Давай за нас. Чтоб все было в порядке.

Выпили.

– Вот дурень. – Евгений с осуждением смотрел на экран. – Не может угадать. Яр-мар-ка. Дурень, ярмарка. – Он говорил так громко, будто надеялся, что громоздкий мужчина по ту сторону экрана услышит его.

Они успели выпить по третьей, пока не появилась Елена. Прозвучало короткое как удар:

– Пьете?

– Чуть-чуть, самую малость, – попытался объяснить Кузьмин.

– Пьяницы.

– Какие пьяницы? По чуть-чуть. Пятница…

– Где Николаша? – не слушая, потребовала ответа Елена.

– Гуляет.

– Распустил сына. – И, повернувшись к мужу. – Пошли.

Тяжко вздохнув, Евгений встал, поплелся за женой.

Анатолий Николаевич хорошо помнил, как они с Еленой познакомились. Это случилось на вечеринке.

Он попал туда случайно. И увидел ее. Как она ему понравилась. Он ухаживал за девушками, но серьезных намерений до тех пор не имел. А тут, едва увидев Елену, подумал: «Вот бы такую жену». Лучше бы не приходила эта мысль. По крайней мере, лучше бы не реализовалась. Так нет же, всё вышло. И чем кончилось? Но тогда он был безмерно рад, встретив отклик с ее стороны. Сколь загадочно смотрели ее глаза. Каким неповторимым казался ее аккуратный носик. Они танцевали. Разговаривали. Он узнал, что она работает в типографии, учится заочно. Потом он провожал ее. И впервые поцеловал в подъезде ее дома – она позволила ему сделать это, хотя ответа он не почувствовал. Она как бы говорила: если вам хочется меня целовать, пожалуйста, но мне это не надо. Он удивлялся ее холодности, и тому, что она, такая красивая девушка, не замужем. Разумеется, в тот раз вопросы не прозвучали. Позже, когда они стали встречаться, он узнал, что она успела побывать замужем, но первый муж оказался тираном, человеком с необузданным нравом. Слава Богу, они не успели завести детей. Он убедился, что ей нравится целоваться. А вскоре их общение пополнились еще одной формой. Анатолий Николаевич не разочаровался. И не разочаровал ее. Так она, по крайней мере, говорила ему. И, скорее всего, не обманывала. А поскольку она не предохранялась, то забеременела. На церемонии бракосочетания могла броситься в глаза некоторая округлость ее живота – Елена была тогда на шестом месяце. Долгое время они жили в комнате в коммунальной квартире, которая досталась ему от отца. И лишь когда сыну исполнилось девять, им удалось получить двухкомнатную квартиру. Ту, которая теперь стала пристанищем двух семей. Видно ему на роду было написано жить в коммуналках. Но в будущем все может перемениться.