Жанна Тевлина - Вранье

– Фаина. Какое разделение? Мужчина, вы вообще чего хотите?

Шура испугался и от этого стал говорить еще путанее:

– Да мне вот тут обещали поговорить насчет шомера. Временно.

– Ну, а что вас не устраивает?

– Нет, меня все устраивает. Я просто подумал, что, может, Фаина, например, на другие должности устраивает. Более квалифицированные.

– На какие должности? Вы к Аркадию пришли? Вот поговорите с ним, у него есть все что надо.

– Понятно. Спасибо большое!

В это время мужчина распрощался с посетительницей и поманил Шуру пальцем. Шура вскочил и подбежал к столу.

– Вы – Алекс?

– Я?! А, да. Ботаник Александр. От Лиды.

Аркадий мазнул по нему взглядом и жестом предложил присесть. Шуре стало неуютно, и он попытался заглянуть в глаза собеседнику, но взгляд все время куда-то ускользал. «Неприятный мужик, – подумал Шура, – мутный какой-то, чужой». Тем временем Аркадий достал из стола анкету и начал сам в ней что-то писать. У Шуры отлегло от сердца, и он мысленно отругал себя за поспешные выводы о новом знакомом.

– Когда алию совершили?

– Приехал в смысле? А… три недели назад.

– Точную дату назовите.

– 25 января 2000 года.

– Дата рождения? Номер теудат зеута?

Шура старался отвечать быстро, вот только замешкался с номером теудат зеута, иными словами, паспорта, который он получил еще в аэропорту. Он судорожно рылся в карманах, а документ никак не находился.

– Номер помнить надо.

– Да, вы правы. Никак не выучу.

За то время, что Шура находился в стране, его уже раз пятьдесят попросили назвать этот номер, и он понял, что без паспорта в Израиле даже на балкон выходить не рекомендуется. Однако девятизначный номер никак не запоминался.

– Образование?

– Высшее техническое.

– В армии служили?

– Нет.

– Плохо.

Шуре стало неудобно, но, с другой стороны, Лида прекрасно знала, что он не служил в армии, и ничего не сказала.

– Лагеря проходил, военные. После института.

Аркадий наконец поднял на него глаза:

– Сейчас пойдете в мисрад, получите оружие. Вам там все объяснят. Куда дальше пойти и что сказать…

– Ой, а я уже не помню, когда оружие в руках держал.

– Не перебивайте. Вам все расскажут. Ну, и конечно, работать надо хорошо, чтобы были какие-то перспективы.

Шура удивился:

– А какие могут быть перспективы?

– Разные. Могут сразу уволить, если увидят, что вы работник никакой. И тут уж я вам не помощник. А если все хорошо будет, то со временем получите бонус. В общем, быстренько давайте. Я вам тут все написал, куда сейчас идти. – И он протянул Шуре бумажку.

Шура зачем-то долго благодарил Аркадия, хотя видел, что тот уже тяготится его присутствием. Когда вышел, понял, что не может идти за оружием. Это значило, что обратной дороги нет, что он опять влипает куда-то не туда и потом отказываться будет уже поздно. Он закурил. Солнце шпарило довольно сильно, но если отойти в тень – становилось прохладно. Он заглянул в бумажку. Место, указанное в ней, было совсем рядом, на соседней улице. Что он скажет Лиде? Что ему не понравился Аркадий? Что он решил вначале поискать что-то по специальности? Все эти объяснения для нее не подходили. В Москве бы ничего объяснять не надо было. Лишь рассказать в лицах о сегодняшней аудиенции, и все бы долго и весело смеялись. А тут ему было не до смеха.

Мисрад, в который его направил Аркадий, находился в подвальном помещении. Понял он это не сразу, хотя сразу обратил внимание на табличку, где русскими буквами было написано слово «Шмира». На других табличках русских слов не значилось. Возле входа в здание, как обычно, стоял охранник. В ульпане эти вездесущие охранники были предметом шуток и всяческих издевательств. Сейчас Шура очень ему обрадовался. К тому же тот говорил по мобильному на чистом русском языке. Поздоровавшись, он показал бумажку.

– Вниз спускайся, там дверь тяжелая будет слева.

– Спасибо большое. А вы не скажете, что такое «шмира»?

– Шмира… Ну это… Ну, вот тебе как раз туда.

– А, понял.

В коридоре офиса было пусто, и все внутренние двери были закрыты. Шура решил присесть и дождаться, пока кто-нибудь выйдет. Он взял со стола потрепанный журнальчик с цветными иллюстрациями различных таблеток и микстур. Текста тоже было много, и Шура, приглядевшись, радостно узнал несколько буковок «алеф»: это была первая буква ивритского алфавита. Правда, это узнавание смысла написанного не проясняло. Шура подумал, что такими темпами за год можно выучить весь алфавит.

– Это ты, что ли, от Аркаши?

Шура вздрогнул, поднял голову и с изумлением узнал в подошедшем работнике Пашу Приходько. Тот тоже удивился и даже присвистнул:

– Ба, какие люди!

Шура вскочил на ноги, они поздоровались за руку, и Паша сильно хлопнул его по плечу как человека знакомого. Шура тоже для большей доверительности легонько толкнул того в грудь:

– Ты что, работаешь тут?

– А то…

– Как ты быстро устроился.

– Помогли добрые люди.

Тон Приходько был небрежно-снисходительным, а Шура не мог разобраться в своих чувствах. С одной стороны, было приятно встретить знакомого в чужом городе. Все-таки ничто так не объединяет, как совместное переживание первых минут эмиграции. Однако в этой встрече было скрыто что-то неприятное, подтверждающее неверность Шуриного пути. Паша спросил:

– В шмиру, значит, решил податься?

Шура неопределенно пожал плечами: мол, а куда еще?

– Но ты имей в виду. Шмира – это тебе не так это, воздухом подышать, тут не каждый выдерживает…

– Паш, а что такое шмира?

Приходько внимательно посмотрел на Шуру:

– Ну, ты даешь! Ты чего не знаешь, типа, где работать будешь?

– Почему не знаю. Шомером.

– Ну, а чего тогда спрашиваешь? Прикалываешься, что ли?

Тут Шура начал догадываться:

– Это шмира, да?

– Ну, шмира, шмира!

– То есть шмира – это охрана?

– Ну, а что же?

– Слушай, может, ты знаешь, что такое мисрад?

– Задолбал! Ну, вот тут мисрад! – И он обвел руками комнату.

– Тоже охрана?

Паша разозлился:

– Сам ты охрана. – Он потопал ногами. – Мы с тобой стоим в мисраде… Чего непонятного?

– Комната, что ли?

– Какая комната, блин?! В комнате живут, а тут работают.

– А! Что-то вроде офиса?

– Ну, а что же?!

– Что ты злишься? Трудно слово перевести?

– Я тебе что, переводчик?

Теперь Шура злился на себя. Зачем он начал этот разговор? Ему опять, как в первый день в аэропорту, захотелось выбежать из комнаты и закрыть за собой дверь. Но этикет не позволял. Паша привел его в темное помещение, зажег тусклую лампочку и, погремев ключами, вытащил из сейфа пистолет. Пистолет был старый, двенадцатизарядный, явно бывший неоднократно в употреблении.

– Вот дома разберешь, соберешь. Там иногда внутри жучки живут. В общем, почистишь.