Максим Милосердов - Атлантикс

– Помогите! Там человек! – закричал я, указывая на машину. Он ударился шеей! Вызовите скорую!

Толпа окружила место аварии – всё внимание было приковано к машине, так что я сумел незамеченным шмыгнуть на боковую улочку. Чип, конечно же, выследит меня и очень скоро! Надо срочно найти способ отключить передачу данных! Но как это сделать – на этот вопрос всезнающая сеть ответа не давала.

Я захромал по проулку – все-таки ударился коленом при столкновении. Парня и Марию было жаль. Женщина при всем ужасе того, что она намеревалась со мной сделать, действовала из самых благих побуждений.

«Надо быть жестоким! Нас никто не станет жалеть», – в памяти вдруг возник отголосок какого-то давнего спора из той жизни, когда я ещё не был инвалидом с мозговым протезом.

Сзади послышался рёв сирен. Скорая помощь? Похоже. Но скоро нагрянет и полиция. Как заглушить чип? Как? Надеть на голову кастрюлю? Но помешает ли металл передаче сигнала? Да что я вообще знаю о природе сигнала и о чипе? Одно известно наверняка: это биологическая структура – передатчик из нервных клеток, каким-то образом связывающий мозг с расширяющими его возможности компьютерными хранилищами памяти, а также с общедоступными библиотеками знаний и навыков. И раз чип биологический…

«Бар у Фомы» – передо мной мелькнула подсвеченная светодиодной лентой дверь, ведущая в подвальчик. Алкоголь и наркотики! Ударная доза должна ухудшить работу чипа, нарушив передачу импульсов между его нейронами, а это может также заглушить сигнал! Главное, чтобы мой основной мозг сохранил способность мыслить.

Перед тем, как чип отключился, я вкачал в себя целый литр какого-то крепкого алкоголя – то ли бренди, то ли коньяка. Хлопая одну за одной и с трудом преодолевая накатывающее алкогольное отупение, я задавал чипу вопросы о своём прошлом и просматривал появлявшиеся перед глазами многочисленные публикации о себе. В основном это были журналистские бредни, но ведь недаром говорят: первая информация с места событий является самой правдивой! Я нашел ролик, снятый в момент моей поимки. А ведь я вовсе не походил на дикаря. Подстриженные волосы, одежда – разорванная и в крови, но явно хорошо сидящая – и вовсе она не из пальмовых листьев! Я шёл в окружении гогочущих негров в камуфляже и, попеременно обхватывая запястья то одной то другой руки, кричал странное слово: «Атлантикс». Я осмотрел свои руки – на запястьях виднелись явно свежие шрамы.

Когда в ответ на вопросы, произнесенные на универсальном языке, перестали вспыхивать новые образы, я, захватив еще одну бутылку, выбрался из бара. Несмотря на опьянение идти было намного легче, чем когда телом командовал чип.

– Дружок, тебе совсем одиноко? – услышал я голос под ухом и чьё-то неразборчивое бормотание.

Передо мной возникло довольно-таки потёртое существо женского пола. Говорят, достаточная доза алкоголя сделает красавицей любую женщину, но на уличную проститутку-мулатку это правило не распространялось. Однако в тот же миг я крепок обнял шлюху и с благодарностью уткнулся лицом в её прокуренные, жёсткие волосы: в переулке раздался вой полицейских сирен, и перед баром, откуда я вышел пару минут назад, остановились сразу три автомобиля с включёнными мигалками.

– Конечно, милая, пойдём к тебе, – прошептал я на универсальном языке – меня весьма порадовало, что я не забыл его после отключения чипа. Затем я добавил уже на родном, – Пойдём к тебе и попытаемся сделать так, чтобы ты меня не ограбила и не прирезала.

«Атлантикс! Атлантикс!» – шептал я, пока мы пробирались среди трущоб. Что это значит? По мере углубления вглубь района лицо моей спутницы приобретало все более тупое выражение. «Здесь просто хуже каналы связи!» – догадался я. И это тоже на руку.

– Что такое «Атлантикс», подруга? – спросил я.

– Банда в третьем округе, – хмыкнула проститутка.

– А ещё?

– Футбольный клуб? – с сомнением она пожала плечами.

– Еще?

Женщина задумалась и наморщила узкий лобик.

– Ну, не знаю… Я же не училась в колледже. Какой-то древний народ с затонувшего острова. Или нет, постой! Те назывались «атлантидами».

– Атлантами?

– Ну, или типа того!

– Эй наташа! – из темноты раздался резкий окрик с ударением на последний слог. – Где нашла этого рамара? У него денежки жик-жик?

Из-за угла вынырнул нагловатого вида низкорослый паренек с серьгой в ухе и натянутой на затылок шерстяной шапчонкой.

– Отвали, Жуль! Это мой рамар!

– Карба! – выругался Жуль.

– Подожди! – я остановился. – Жуль, а сможешь добыть дури?

Жуль улыбнулся во весь рот, полный золотых зубов.

– А то!

– Чтобы реально штырило! Чтобы бегал по улице и ничего не соображал!

– Чип отрубить что ли? – Жуль смотрел на меня с удивлением и беспокойством.

– Сечёшь!

– Клементина, ты кого притащила? Это же коп! – Жуль резко развернулся и быстро направился прочь.

Я понял, что сделал что-то неправильно и крепко схватил руку женщины.

– Пусти! Это неправда! Я не стала бы тебя травить и грабить! Я честная! – заверещала женщина, пытаясь вырваться.

До меня стал доходить смысл происходящего. Ну, конечно! Чтобы ограбить клиента, его желательно вырубить, а поскольку мышление в этом мире отдано на аутсорсинг, проще всего отрубить канал связи с внешним мозгом!

– Слышь, сучка, я тебе сейчас руку сломаю! – резко сказал я, стараясь поверить в то, что говорю. – Заткнись и слушай! Будешь сотрудничать – соскочишь без срока.

Клементина замолчала, похоже, подобный тон был ей знаком и даже вызывал определённое доверие.

– Значит так, карба!

«Осторожно! Заболевания, передающиеся половым путем, могут вас убить», – в мозгу высветилось бледное и невнятное предупреждение.

Чёрт! Алкоголь оказался не так эффективен, как я предполагал. Чип уже оправился от первой ударной дозы сивухи! Я быстро припал к горлышку бутылки и сделал большой глоток. Ещё немного и я не смогу ходить!

– Давай, веди… Это… – мысли оставались четкими, а вот язык уже начал подводить.

Я сделал над собой неимоверное усилие.

– Тащи то дерьмо, которым травишь лохов! – выкрикнул я и навалился на плечо Клементины.

– Хорошо-хорошо! – залепетала она, и мы заковыляли к темному подъезду трёхэтажного домишки из плит.

***

Квартирка Клементины оказалась комнатушкой площадью метров пятнадцать. Большую часть пространства между прихожей и кухонным уголком занимала кровать. Клементина суетилась, вытаскивая из тайника под подоконником пакетики с порошками, и я вдруг почувствовал приступ сентиментальной теплоты к этому несуразному и, наверное, несчастному существу. Мне захотелось обнять узкие плечи женщины и сказать ей что-нибудь ободряющее. Вместо этого я погрозил пальцем в воздухе и промычал: