Татьяна Полуянова - Младенцы спали без улыбок. Рассказы

– Да, ладно, я всё про вас знаю, – сказала хозяйка, – раздевайтесь, будьте как дома, – Андрюша! Помоги Деду Морозу раздеться! – позвала она мужа и убежала на кухню – посмотреть гуся в духовке.

Наташа, её лучшая подруга, пришла следом:

– Настя, а что это за интересный мужчина в костюме Деда Мороза? На Шона Коннери похож, только моложе…

Настя в недоумении смотрела на свою подругу:

– А это разве не твой двоюродный брат, у которого жена в роддоме?

Подруга изумлённо взглянула на Настю, потом обе женщины, не сговариваясь, побежали в комнату.

– Я пытался объяснить хозяйке, что оказался у вас по ошибке, но она быстро ушла, – рассказывал Дед Мороз Афанасий гостям. Без шубы и шапки, в поношенной в тельняшке, Дед Мороз имел очень домашний вид. Он, действительно, был похож на английского актёра Шона Коннери, только моложе.

– Вообще-то мы с внучкой должны были попасть в год 1985-ый. Там у детей очень мало игрушек. Нас специально обучили для восьмидесятых, но в программе опять что-то сбилось. И вот мы тут. Скоро мы уйдём, – Афанасий взглянул на часы, – следующий сеанс перемещения во времени начнётся через полчаса. А пока… позвольте поесть ещё немного салата, он у вас получился необыкновенным!

– Конечно, кушайте, на здоровье! – захлопотала Настя, подвигая Афанасию салатницу с оливье. Другие гости молча смотрели на Деда Мороза, пытаясь переварить услышанное.

В это время зазвонил мобильный телефон в кармане у Игоря, отца Семёна. Игорь с опаской посмотрел на трубку, поднес её к уху. Его глаза округлились.

– Это не розыгрыш? Да, сегодня не первое апреля. Спасибо… – Игорь ошалело обвёл всех взглядом, остановил его на лице жены:

– Нет, чудеса бывают… Мне только что сообщили, что я назначен… директором нашего завода…

– О! Давайте за это выпьем! – воскликнул хозяин, – из токарей – в директора, это круто!

Не успел Андрей налить, как всеобщее внимание привлёк телевизор.

– …небольшое дополнение к моему поздравлению, – говорил с экрана президент, – Мы тут с премьер-министром подумали, и я решил сделать новогодний подарок всем работающим родителям. Ведь это же настоящее безобразие, когда ребёнка самым последним забирают из детского садика или продлёнки! Поэтому с Нового года у всех родителей, имеющих маленьких или средних детей, сокращается рабочий день на два часа!

– Мы ж договорились только мамам сократить! – перебил его премьер-министр, – кто работать-то будет, если все начнут на два часа раньше уходить?

– Но я уже пообещал, неудобно отменять, – смущённо возразил президент.

– Ладно, давай так: мамочкам – сокращённый рабочий день, а папашам, только действующим, – уточнил премьер-министр, – мы дарим «Лады-Калины»! А что, хорошая машина! Сам проверял.

– И последнее, – президент погрозил кому-то пальцем, – недопустимо, чтобы вместе с сокращением рабочего дня мамочкам сократили зарплату. Денег родителям должно хватать и на учебники, и на мороженое, и на игрушки!

Потрясённые гости молча смотрели на голубой экран, где опять, как ни в чём не бывало, острили привычные галкины-петросяны.

В это время на лысине Николая зашевелились и по-мультяшному быстро начали расти белокурые волосы.

– А-аа! – в ужасе закричал Николай, хватаясь за голову.

Волосы всё росли и росли. Завиваясь в крупные кольца, они уже достигли плеч и зазмеились вниз по спине. Внезапно удивительный рост остановился. Будто кто-то невидимый состриг длинные локоны, и на голове Николая осталась аккуратная, но вполне мужская причёска.

– Ангелина забавляется! – неожиданно произнёс Афанасий.

Все бросились в детскую. То, что родители там увидели, они не забудут никогда.

Лера и Ваня с ладошек кормили Жар-птицу. Чебурашка и крокодил Гена по очереди скакали на коньке-Горбунке. На полу сидела семейка Шрэков. Зеленоватые малыши азартно играли в настольный хоккей, а их колоритные родители не менее азартно за них болели. Саша с Семёном ездили на Емелиной печке, компактной такой – не больше табуретки. Сам Емеля соревновался с Ангелиной в сотворении чудес. А Варя… Варя держала на коленях годовалого ребёнка и пела ему песенку.

– Мама! – возбуждённо закричала девочка, увидев родителей. – Вот мой братик!

Тётя Марина схватила малыша, прижала к груди, почему-то сразу и безоговорочно поверив в чудо.

– Ангелина, внучка! – позвал Дед Мороз, уже одетый в привычную красную шубу. – Нам пора. Кони под окном ржут.

Все бросились к окну. Там действительно стояли сани с великолепной тройкой лошадей.

Дети протянули Деду Морозу мешок со своими игрушками.

– Отвезите их в 1985 год! – сказал Саша. – Пусть там тоже дети порадуются!

– Забавная ситуация получается, – заметил Андрей, – когда собственные дети в твоё детство подарки посылают!

– Счастья вам и удачи, – прощался со всеми Дед Мороз Афанасий, похожий на Шона Коннери, только моложе.

– А к вам я попозже заеду, – шепнул он на ухо тёте Наташе.

Проводив необыкновенных гостей, взрослые сели за стол. Дети вернулись в детскую. Семейки Шрэков там уже не было. Емели тоже.

Зато в аквариуме притаилась и хитро подмигивала забытая им щука.

Старший брат Генка был моим кумиром и образцом для подражания. Генка смело прыгал в речку с моста, издали попадал ножичком точно в яблочко, нарисованное на двери нашей комнаты, запросто мог попросить закурить у физрука и отправлял сочный плевок тому на кроссовки в случае отказа. Извините, мол, нечаянно. Либо важно затягивался в открытую – прямо на крыльце и другим пацанам бычок не жадовал.

Героем школы Генка стал, когда спёр из кабинета химии стеклянную банку с плавающим в масле шматком натрия. На уроке учитель скупо отщипывал крошечные кусочки, помещал в воду и они воспламенялись красивыми брызгами, похожими на бенгальские огни. Фантазия у Генки была что надо. И он пообещал одноклассникам устроить настоящий салют.

На большой перемене Генка притащил трофей в туалет, растолкал праздных курильщиков и плюхнул содержимое банки в унитаз. Салют действительно получился классный. Неделю потом от амбре отмывались сами и драили школу. Правда, слава настигла Генку уже посмертно. Унитаз не пролетел мимо забубённой головушки.

Какое-то время я, как брат героя, купался в лучах этой славы, но однажды отчётливо понял, что все ждут от меня самостоятельных подвигов.

Вот только мать была против. Она запустила в меня табуреткой, когда неожиданно зашла в комнату, и ножик, который я кидал в яблочко, просвистел у неё прямо над ухом. Отлупила автомобильной фарой, когда не сумела поймать кинутый ей брусок. А чего? Сама же передать попросила – чтоб тяпку наточить. А фара ей просто под руку подвернулась – в огороде валялась. Фара поломалась, а мне – хоть бы что. Везучий я, наверное. Потом мать сказала, что если я… короче, убьёт собственными руками. Да ещё велела очки носить, глаза исправлять. А очки такие… специальные: там одно стекло пластырем заклеено. Врач сказал: временно.