М. Ерник - Душегубы. Хроника гонки на выживание

– Ген душегуба, уважаемый граф, есть в каждом младенце, но не каждому младенцу суждено им стать. Здесь, увы, большую роль играет природа личности и природа общества. Я пригласил вас сюда именно потому, что здесь всё это сочетается идеально. Позволю себе повториться, но я уверен, что в душе господин Сайкин убийца.

– И кого же, по-вашему, он может убить? – искренне недоумевал Кордак.

– Ну, возьмём, к примеру, губернатора. Мне показалось, что при всей идиллии их отношений между ними возникли глубокие противоречия.

– Не потому ли, что и сам губернатор такой же душегуб?

– Даже больше! – усмехнулся Борке. – Вспомните его генеральское прошлое. Но стоит ли ограничивать свой интерес этими персонами? Вы посмотрите на жену господина Сайкина.

– О да! Тут я возражать не стану. Женщина страстная, с характером и не остановится ни перед чем, – едва ли не с вожделением выдохнул Кордак.

– Или господин Грек?

– Вы думаете, он тоже?

– Подпольный частник ещё со времени советской власти, переживший не одного из своих конкурентов.

– Убийственный аргумент, – согласился Кордак.

– Ну а господин Кокошин?

– А что господин Кокошин?

– Смею напомнить вам, граф, что на совести господина Кокошина по меньшей мере два покойника – ни в чём не повинных пациента, доверивших ему свою жизнь.

– Коротко и убедительно, – не удержался от лукавой улыбки Кордак. – Впечатление такое, что мы попали на конкурс душегубов.

– Простите, граф, но конкурс может быть у эквилибристов, вокалистов или просто у красавиц. Конкурс душегубов есть не что иное, как гонка на выживание.

– Стипль-чез?

– Что же, пожалуй, стипль-чез. Это мне нравится. А на какую дистанцию?

– На дистанцию в одну неделю! – с удовлетворением потёр руки Кордак. – А победителю – приз!

– Какой?

– Приз в гонке душегубов может быть только один – жизнь! – ехидно улыбнулся Кордак.

– Жизнь – хороший приз, – согласился Борке. – За этот приз стоит побороться. Когда же старт?

– Старт, я думаю, мы дадим завтра. А пока пусть господа душегубы отдохнут перед забегом.

Крупные капли дождя забарабанили о крышу вестибюля и козырёк перед входом в больницу. Это означало, что угроза, таящаяся в ненасытной чёрной туче, не была ложной. Под покровом ночи она окончательно захватила власть и без лишних церемоний стала утверждать свои права. Быстро, как по команде, прекратила туча все торжества на площади и за несколько минут разогнала по домам жителей Мухоморов. Даже лишённые коммунальных проблем бездомные животные предпочли видеть над своей головой что-нибудь надёжнее, чем это бесформенное небесное чудовище. Словно декорация к невиданному здесь до этих пор зрелищу – гонке душегубов, туча заполнила всё пространство между домами и накрыла город волной дождя. Город опустел в невольном страхе стать местом проведения ужасного стипль-чеза – скачек по пересечённой местности в изнурительной гонке на выживание, наградой за победу в которой станет жизнь одного из её участников.

– Мне кажется, граф, я вижу наше авто, – послышался сквозь шум воды голос господина Борке. – Прошу вас.

Пришельцы шагнули в темноту, и через мгновение их фигуры растворились в декорациях дождя. А спустя ещё мгновение погасла в ладони господина Борке холодная белая звезда.

Субботнее утро погрузило Мухоморы в непробиваемый туман. Грязно-серая масса заполнила окрестности, превратив всё живое в смутные ореолы теней. Одиночка малыш-микроавтобус барахтался в этой жиже, словно божья коровка в придорожной канаве. Свет фар протыкал студень тумана не более чем на десять метров и растворялся в нём без остатка. Звук сигнала и вовсе, казалось, не распространялся дальше капота и сваливался куда-то вниз, под колёса. Но за рулём автомобиля сидел Грек. Этот человек всегда хорошо знал свою цель и все пути её достижения. А потому малыш-микроавтобус чувствовал себя в надёжных руках и медленно, но уверенно двигался к месту с оптимистичным названием пансионат «Красные зори».

Когда-то «Красные зори» были пионерским лагерем на берегу удивительной по красоте реки с не менее удивительным названием Девка. В более поздние времена, когда наконец выяснилось, что красный галстук на шее и пионерская линейка по утрам – это насилие в отношении неокрепших детских душ, а слово «лагерь» мурашками пробегало по спине любого демократа, дети в «Красных зорях» исчезли. Но жизнь там не пропала. Сначала это место облюбовали бродячие собаки. Позже к ним присоединились лица без определённого места жительства, прозванные почему-то «кинологами». А ещё позже, когда «Красные зори» стали местом стихийного движения мухоморовчан назад к природе, «кинологи» закрепились там основательно, обретя статус священных хранителей очага. Не столь важно, что очаг этот находился в мангале, а платой священнослужителям была водка. Важно было то, что хранители очага берегли место, где новые и новые поколения городских жителей совершали стихийный культ приобщения к первозданному естеству.

Местная власть некоторое время со стороны наблюдала за языческими склонностями своих сограждан. Наблюдения перерастали в тревогу, а тревога в уверенность, что с бывшим пионерским лагерем следует что-то делать. Так в один прекрасный момент «Красные зори» превратились в городскую базу отдыха. Священные хранители очага были с позором изгнаны, а их место заняли крепкие ребята с мутными глазами и формой вневедомственной охраны. Территория лагеря была обнесена колючей проволокой, чтобы предотвратить любое несанкционированное вторжение, а над основательно укреплёнными воротами появилась табличка, извещавшая о том, что вход на базу отдыха – платный.

Горожане платить деньги за собственный отдых и тем более за общение с матушкой-природой почему-то не пожелали. «Красные зори» вновь опустели, но вновь ненадолго. Окончательно их судьбу решил визит мэра, после которого там закипела работа и спустя короткое время появились диковинные сооружения. Первым из них стал небольшой пятиэтажный домик, прозванный «директорским». Он имел несколько номеров со всеми удобствами, банкетный зал с кухней, сауну и даже небольшую бильярдную на два стола. К директорскому домику присоединилось несколько двухэтажных коттеджей, каждый на два номера на двух уровнях. Из старых корпусов остался только один – в дальнем углу территории, предназначенный исключительно для обслуживающего персонала и расположенный таким образом, чтобы максимально оградить отдыхающих от встреч с прислугой.

Полной перепланировке была подвергнута территория базы отдыха и особенно её пляж. Здесь появились мощённые плиткой дорожки, душевые кабинки, удобные места отдыха и даже бассейн с фонтаном и с коваными подобиями каких-то древнегреческих богов. Разумеется, любой желающий имел возможность за плату отдохнуть в этом чудесном месте. Но цена за отдых почему-то вызывала у неблагодарных мухоморовчан уныние и выплёскивалась в очередное неудовольствие заботой администрации. А пока горожане решали для себя извечный русский вопрос: платить или не платить, финансовое положение базы отдыха спасал мэр, устраивая там торжества, банкеты, приёмы гостей и тому подобное.