Алик Гасанов - Чисто сердечно. Сборник рассказов №18

– Опять вы запаздываете?

И сынок мой сонный сидит на стульчике, в уголок голову прикорнул, вот-вот уснёт, зевает, набок норовит уложиться.

…А тот раз совсем рано получилось придти. Полпятого почти. По коридору иду к группе, уборщица тётя Наиля останавливает:

– Тут посидите пока. Сейчас домою – и пойдёте. Вы чего так рано?

…И сажусь я на крохотную лавочку, наблюдая, как бабулька с шваброй в позе «буква Гэ» удаляется по коридору, натирая зигзагом линолеум. Рядом дверь приоткрыта, слышу негромкое:

… – Я же просила уже – я хочу раком!

В садике тишина. Всё вымыто до блеска, на стенах картинки, папье-маше. Фикус огромный подрагивает сонным эхом в длинном коридоре.

… – Нет!.., – капризничает невидимая девушка, – Я тебе сразу сказала – я только раком буду!..

Невольно съёжившись, я представил, что меня «застукают» сейчас, выглянув, мол, чё подслушиваешь, дурик?

… – Не-е-ет!… Я же говорила уже… Я хочу раком!.. Ни чё я не вредничаю!…, – посмеивается за дверью прелестница, капризничая с удовольствием, – Или раком, или вообще не буду!… Всё!… Да!.. Только раком!..

И смеётся, и хихикает, показывая, что и сама согласна, что она и вредина и капризуля:

… – Я раком хочу-у, говорю!… Только ра-аком!..

Видя, что уборщица не меняя позы скрылась за углом, я по-воровски на цыпочках прохожу мимо похабной двери, стараясь не прыснуть смехом. Следом несётся говорок:

… – Ну всё!.. Договорились?!.. Алё?!.. Короче говоря, я буду «Рак». Трофимова – «Лебедь», а Мария Васильевна – «Щука»!.. Хорошо?.. Ну, ладно, давай!.. Чмоки-чмоки!.. Я уже костюм меряла…

И я сижу потом весь взволнованный в раздевалке, жду сыночка, доедающего супчик, весь такой довольный, что не застукали меня…

Дурак, ей-богу… Кому скажи…

Крылова они, сволочи, изучают в садиках, видити ли тили… ти…

****

…Дед мой, Анатолий Леонтьевич, царствие ему небесное, хороший человек был! Рассказывал нам часто истории немудрёные, а мы, внуки (целая шайка нас бывало соберётся в кучку, рты раззявим – слушаем!), и всё ждём, когда дед опять про домового вспомнит. А домовой-то – тут, как тут!.. То половицей скрипнет в углу, то у печки голик легонько толкнёт, да тот и проедет ручкой по стенке, да и шлёпнет на пол, как живой… Озорник домовой-то. А дед его хвалит нахваливает, а и есть за что. У сильного домового и в доме порядок, и по сараям, по огородикам всё на местах. И дровня полным-полна, и в погребе сухо, и припасов под самый потолочек.

Раньше-то в каждом доме домовые водились. Да! Что же за дом без домового-то?.. Кто же за порядком-то присмотрит? Без хозяина-домового и мыши напроказничают, и крыша протечёт, и, того гляди, до пожару недалеко, упаси Господь!.. Домовой за каждым смотрит, да всё замечает. Строго припомнит потом.

Ежли, к примеру, кто из людей скромен со старшими, да работящ и весел – получай, что заработал: домовой и в трубе смешно погудит, и сон до утра охранит, а по дому поможет так, что и не заметишь работы-то, всё споро, быстро, да весело. А кто врёт много, да зло в себе таскает – домовой тоже смотрит, да примечает. И вот будто валится у такого человека всё из рук – это домовой его под локоть толкнул. И муху в молоко бросит, и в борщ плюнет, чтоб тот скис за ночь. А спать злой человек ляжет – домовой и давай ему спать мешать: то одеяло стянет, а то наоборот – с головой укроет!.. Так вот было.

Были домовые. Были… В старину-то. В каждом доме были. А по дому-то сразу и видно. Если видишь – домик и тёплый, и крепкий, и сытно в доме, и песни поют – так и знай, в этом доме домового уважают и слушаются, вот и он за домом смотрит. Чуть кто вздумал ругнуться – домовой с чердака тихонечко в половицу – «стук!». Мол, ну-ка, тихо там!.. Человек сразу и молчок… Нечо ругаться-то. Или кто вдруг обиду затаил или ещё чего, домовой тут как тут: то в печке чихнёт, то форточку сквозняком толкнёт. Предупреждает, что бы не забывали-то.

…Бабушка на рушнике завязывала пару узелков и получалась кукла. И вот уже домовик кубарем с чердака бежит – торопится. И в куклу-то шмыг!.. И кукла оживает будто. И споёт и спляшет кукла Катька, и поругает, что молоко не допил, и покорит, что снег ел – это домовик в кукле бабушкиным голосом пел мне когда-то: «Ой-лё-ли!.. Ой-лё-ли!»

– — – — – — – — – — – — – — – — – — —

голик – веник,

дровня – место, где хранят дрова,

рушник – полотенце,

кубарем – кувырком (кубарь – небольшой деревянный вьюн-юла для игры в старину).

****

Как-то прогуливался я с сыном по парку…

…Сын в коляске дрыхнет, ему два месяца. Я – новоявленный папаша. Листьями клёна шуршу по аллее задумчиво. Девки навстречу идут. Я имею ввиду – дамы. Улыбаются нам, будто у меня козявка в носу торчит. Нам всё время улыбаются, я заметил. И вот засмотрелся я на девок, в смысле на женщин. И тут, на тебе!.. Получай. Наступаю на собакину какашку. Как я не заметил её, заразу?.. Остановился. Стою на одной ноге, держась за коляску. Соображаю, удивлённый. А девки ржут, оборачиваются, того гляди дули крутить начнут и языки показывать. В смысле девушки. Развеселил, твою нехай. Как же я так? Стою, соображаю…

Склонный к шизофрении с детства, подхожу я ко всему философски.

В голове моментально зажужжала пружина, звякнули звоночки и, тарахтя и вибрируя, рывками вылезла перфолента с вариантами решений.

Самое простое – пошоркать ногой по асфальту, як Майкл Джексон, мир его праху. Но, позвольте, – тут же второй вариант выдал ссылку, – размазав собакину какашку, я только увеличу её в размерах и усилю аромат, изменив трением консистенцию и температуру массы… Лучше аккуратно счистить её об острый край бордюра, и делу конец!..

Я машинально отыскал ближайший бордюр, навскидку прикинув, сколько прыжков на одной ноге нужно сделать, чтобы допрыгать?..

И тут же хмуро отверг этот вариант!.

Сами представьте – это я, значит, сейчас ботинок почищу, а моя какашка останется на бордюре грубым щедрым мазком? Я имею ввиду собакина. И все проходящие будут смотреть и негодовать? «Вот, мол, смари, какая-то сука какашку с ноги соскребла!.. Полюбуйтесь, граждане. Не могла, скажут, тварь такая, о траву вытереть!..», – возмутятся справедливо. И, проскакав дальше, я чуть не грохнулся, перепрыгивая через бордюр на одной ноге. Это оказалось не просто – перепрыгивать на одной ноге. Нет, если вы просто так прыгаете – ни чего сложного, но если вы прыгаете, опасаясь вытереть об штанину собакину какашку – с непривычки это очень не просто. Попробуйте.

Выбирая место, я невольно залюбовался пейзажем.

Места тут заповедные. Сосны и дубы мирно соседствуют друг с другом. Везде на травке и хвоя, и жёлуди, и листочки лежат, как пластмассовые. Куда ни глянь – бери и фотографируй, ей-Богу!.. Местному жителю уже привычно, а нам, приезжим, всё в диковинку. Веточки, иголки сосновые, листья дуба цвета табака… Ах, до чего красиво!.. А пахнет так, хоть в чай воздух заваривай!.. Пышной душистой периной дышит земля благодатная!.. Негде ногу вытереть от говна, я имею ввиду. Да я бы и сам со стороны возмутился – тут красотища неземная, аж жить хочется, а тут какой-то хмырь на одной ноге прыгает, какашку прискакал размазать… Совершенно расстроенный, я очнулся от смеха сзади.