Валерий Анисимов - Суздальский варяг. Книга 1. Том 1.

Иван всерьёз задумался о строительстве своего подворья в Ростове. Хоть и было это сказано Бутой, походя, полушутя, а в голове засело. И Бута был рад, что отвлёк друга от дерзких замыслов. Но оказалась эта затея непростой. Город застроен плотно, свободных участков не найти. Лишь заросший ивняком небольшой уголок оставался пустым недалеко от проездной башни, на месте высохшего пруда. Но участок маловат. Надо бы уговорить хозяина соседней усадьбы потесниться, подвинуть заборник на пару саженей, разумеется, за хорошую плату. А соседом оказался… Никодим!

Никодим с радостью принял гостей, ведь к нему за советом и с поклоном пришли бояре вятших родов, богатеи, вершители судеб, как тут не радоваться! И, конечно же, застолье! К приятному удивлению хозяина, гости с удовольствием согласились потрапезничать и даже не слишком спешили к своим важным делам.

Узнав, по какому поводу пришли к нему Бута и Иван, Никодим чуток призадумался, но, после некоторых колебаний, согласился продать небольшой отрезок. Человек он был рассудительный, таковым его сделала жизнь вдовца и чувство родительской заботы о единственной дочери. Он смекнул: отказывать нет смысла, да и обойдётся себе дороже, всё равно Бута добьётся своего ради друга, и, немного поторговавшись, уступил клок своей усадьбы. Сделку тут же отметили за доброй трапезой.

За столом Бута вёл нескончаемые разговоры о погоде, о видах на урожай, о том, как сиротливо живётся православной пастве без архипастыря, и что князь Всеволод не помышляет о чести Ростова… «Неужели он забыл во хмелю, что обещал посодействовать встретиться с Варварой?» – негодовал про себя Иван. И, не надеясь на друга, сам решительно повёл разговор в нужную ему сторону.

– По себе знаю, Никодим, как тоскливо жить вдовому, один крест мы с тобой несём. Но у тебя хоть есть отрада родительскому сердцу, а у меня – никого.

Никодим, ещё не подозревая, куда клонит Иван, согласно кивал головой и сочувственно заглядывал в глаза собеседнику.

– Так, где же она, пошто что её прячешь?

Дворовый слуга, между тем, едва успевал приносить новые жбаны со взварцем, соления из погреба.

– Грибков отведайте, гости дорогие, – причитал Никодим, подвигая ценинную мису, полную ярких, сочных рыжиков, и груздей в бурых шляпках.

– Рыжики у тебя знатно солёны, хоть к царской трапезе подавай, – нахваливал Бута. – Видно, какое-то коренье изрядное добавляешь в засол?

Иван, раздражённый смакованием Буты, вновь спросил Никодима, не давая, однако, выйти своему нетерпению наружу.

– Так, где же Варвара? Нет бы, кликнул её поклониться гостям.

– Не серчай, Иван, сей же часец кликну. Сторонится она людей перед выданьем. Завистников-то хватает, недоглядишь, как порчу наведут, языцкое их отродье.

Душа Ивана трепетала: желание увидеть ещё раз Варвару, может, в последний раз до замужества, было выше всякого рассудка.

Пока Никодим ходил в женскую половину, Бута с загадочным прищуром жевал рыжики, постукивая ногтем звенящей мисе с грибами.

– Да-а, Иване, – протяжно, заплетаясь языком, говорил он, сплевывая травинку из рассола и продолжая постукивать пальцем мису, – пожалуй, ты прав, надо бы поворачивать купцов к Ростову.

Иван посмотрел на Буту растерянным взглядом. О чём это он? Тут сердце захлебывается от бессилия, от обиды на несправедливость судьбы, а он талдычит о каких-то купцах.

– Да не трепыхайся ты! Непристойно для такого молодца томить себя из-за девки.

– Не смей так! Очухайся сначала. Иди, проветрись, глотни свежего воздуха.

– Ну, буде, буде. Послушай меня, – Бута сытно рыгнул, вытирая кулаком бороду. – Видишь сию мису ценинную? Звенит-то, как! – Он стукнул пальцем по краю. – Не то, что наши черепки. А травное узорочье, каково! Голубцом расписано! А блеск, каков! Наши здари на такой искус не горазды. Миса сия из-за моря привезена. А купил её Никодим где? Отнюдь не в Ростове. Разумеешь? А почему не в Ростове? Да потому, что твоя правда, Иване, и быть нам с тобою вместе в наших помыслах – надо торить гостинцы.

«А ведь Бута верно говорит. Что это я расквасился. Непристойно мне предстать перед Варварой таким рохлей», – пытался встряхнуться Иван.

– Наконец-то тебя проняло, поверил в мой замысел, – холодно отозвался Иван. – Понял, наконец, что без доброй торговли захиреет Ростов.

Открылась дверь, Варвара переступила порог, низко поклонилась, коснувшись рукой пола, проплыла по горнице белой лебедью, озарив гостей приветливой улыбкой. Всё вокруг наполнилось домашним теплом и уютом. Статная, в белоснежном летнике до пят. Алая повязка вокруг головки с бантом и лентами вдоль толстой косы празднично оттеняла светлые волосы, придавала ещё большую лучезарность большим голубым глазам.

– Благости вам, гости дорогие, – певуче произнесла она и стрельнула большими глазами по их лицам.

Они тоже приложили десницы к сердцу, поклонились.

– Тебе, Варварушка, благоденствия, счастья… – запинался Иван, смущённый синевой её больших глаз. «Вот оно, упущенное счастье!» – с умилением любовался он девицей. – Прости, что намедни встретил тебя и не узнал. Опомнился – тебя нет, не успел ответить на твой поклон.

Варвара слышала из своей горенки, приоткрыв дверь, обрывки разговора отца и гостей. Она понимала, как много в жизни ростовцев зависит от этих богатых мужей. А сейчас, вот, и к отцу пришли с добром, не насильничают, как обычно бывает в межевых спорах, а советуются, предлагают немалую цену за бросовый клок земли, и потому старалась быть, приветливой, не умаляя, однако, девичьей гордости.

– Слышала я, Иван Степаныч, мы соседями скоро станем, тогда и кланяться будем друг другу чаще, – ответила она ему просто, по-житейски.

В голове у Ивана мелькнуло: «Может, счастье ещё не упущено?» Он ощутил прилив сил, жизнь полнилась смыслом. Думать-то, оказывается, надо не только об умножении своего богатства, но и о семейном очаге, чтоб было уютно в доме.

Иван не замечал, как проходили день за днём.

Он стал чаще видеть Варвару, и жаждал улучить момент для встречи с ней наедине.

Правды ради, надо сказать, что Никодим не мог не заметить их взаимные взгляды и улыбки. Он не препятствовал дочери, не был занудой. Волей-неволей в его голову закрадывалась мысль: «Вот это был бы жених! Лучшего не сыщешь! Ах, как смотрит на неё! Неужели… Нет, нет, того быть не может. Отказать Бориславу? Скандал будет вселенский! А, может, Иван просто любезничает, и ничего более?» И Никодим решил пока понаблюдать за дочерью, не вмешиваясь.

И вот однажды… случилось!

Как-то Иван зашёл к Никодиму, но, не застав его, завёл с Варварой обычный незатейливый разговор. Сам же с трепетом в душе ощущал, как неумолимо приближается время помолвки, и решил открыться. Огляделся: посторонних нет, подошёл, взял её руку в свои ладони.