Анна Рось - Храм на воде

– Девушки, выходим на первый план, отлично, – оператор программы «Новости науки» наметанным глазом выбирал самых симпатичных девушек курса.

Он остановил свой взгляд на Марии Иванчай, выпускнице академии художеств. «Красивая девушка, одни глаза чего стоят, да и фигурка высший класс», – подумал он, но поймав на себе взгляд Эвелины, его помощницы и третьей жены, он быстро отбросил лукавые мысли.

– Так, молодой человек, станьте тут. Отлично, – продолжал оператор.

Художник Ростислав Чуднов, став около Марии, прошептал ей на ухо:

– После съемки назначу ему стрелку, он с тебя глаз не сводит. Еще и Гиорги возьму с собой.

После упоминания имени Гиорги Мария невольно улыбнулась.

– Тихо, не заводи его, – ответила Мария.

В этот момент оператор взял крупным планом лицо Марии.

– Чудненько, чудненько, – отметил он.

А в это время в семье Иванчай сорокадвухлетняя Надежда управлялась с обедом на кухне.

– Мама, чего вы так плохо кушаете? Надо набираться силы, положить блинчик? С курятиной, – предложила Надежда своей свекрови.

– Спасибо, Наденька, куда мне, я уже наелась, – ответила Елизавета Васильевна, – ой, Наденька, как я тебе благодарна. Если б не ты, не знаю, как бы я в этой больнице управилась. Спасибо тебе.

– Что вы, Елизавета Васильевна, вы для нас столько добра сделали, а долг платежом красен.

На пороге кухни появился муж Надежды, сын Елизаветы Васильевны, Андрей.

– Включайте скорее телевизор или пойдемте в зал смотреть, там показывают университет, может, нашу Марию покажут.

Надежда кинулась включать вилку удлинителя в розетку.

– Какой канал? – спросила она.

– Муниципальный, – ответил Андрей, присаживаясь на кухонный табурет, – сделай громче, – попросил он.

Вся семья обратила свои взоры к экрану телевизора.

– А теперь я передаю слово ректору нашего университета Салгиру Всеволоду Алексеевичу, – говорила бойкая ведущая программы.

– Более трех тысяч первокурсников переступили сегодня порог нашего университета. Новые специальности такие, как инноватика, медицинская кибернетика, биоинженерия, микро- и наносистемная техника позволят подготовить квалифицированных специалистов для нашей страны, – говорил ректор.

– А сын Зои Никитичны поступил на медицинскую кибернетику, – сказала Надежда.

– Тихо, тихо, не отвлекайся, – перебил Андрей.

– Наш университет обладает колоссальной научной и исследовательской базой, – продолжал ректор, – знаменательно, что именно в сто двадцатипятилетний юбилей наш университет гостеприимно распахнул двери трех отреставрированных корпусов. Мы сегодня благодарим наших спонсоров, а также строителей, художников, всех тех, кто возвратил к жизни наше историческое наследие, великолепный архитектурный ансамбль, памятник зодчества конца девятнадцатого века.

– Сколько же денег ушло на реставрацию, – покачала головой Надежда, рассматривая в экране телевизора отреставрированные корпуса.

– Смотри, смотри, это же панно Марии показывают, – оживился Андрей.

– У моей внучки самая красивая картина, – сказала Елизавета Васильевна.

– У твоей внучки всегда все самое красивое, мать, – засмеялся сын.

– Слово руководителю проектом реставрации, профессору архитектуры Малию Ивану Федоровичу, – говорила ведущая программы.

– Работы по восстановлению трех корпусов национального университета носили исключительный характер, – начал профессор. – Это один из удачных примеров реновации исторических зданий. Перед нами стояла задача не только сохранить уникальные исторические сооружения, но и сделать учебные аудитории, учебно-научные лаборатории, отвечающие современному уровню науки и техники.

– Смотрите, смотрите, наша Мария, – Андрей встал со стула.

– Как всегда, смеется, – сказала Надежда, – значит, все хорошо.

– Такая ж хохотушка, как ты, – заметил муж.

– А кто это около нее? Чернявый такой? – спросила Елизавета Васильевна.

– Это ее обожатель, тоже художник, Ростик, – ответила Надежда.

Бабушка удивленно подняла брови.

– Ростислав, – пояснил сын, – Ростислав Чуднов.

– Звучное имя, – заметила Елизавета Васильевна.

– Группа выпускников академии художеств, – продолжал профессор, – два года работала над серией панно, ставших украшением, изюминкой архитектурного ансамбля. По сути, это их выпускная работа, достойная наивысшей оценки.

– Это про Марию, – пояснил Андрей матери.

– Молодец Марийка, – похвалила бабушка.

– Так, мать, пеки пироги, будем гостей звать, – скомандовал Андрей, – звони Марии, пусть приглашает этого Ростика и всю свою компанию. Я в маркет. Пиши список.

Репортаж закончился. Надежда взяла телефон, позвонила дочери. Ее телефон был отключен.

Минут через пятнадцать Мария сама перезвонила.

– Мама, ты звонила?

– Доченька, мы тебя по телевизору видели, умница наша. Папа сказал приглашать твоих друзей, будем праздновать.

– Мама, сегодня никак не получится, мы всем коллективом едем на озеро на пикник. Ректор пригласил. Профессор Малий тоже там будет. Я должна идти. Дома как-то посидим сами. Целуй папу и бабушку. Пока.

– Я понял, что пирогов не будет, – разочарованно сказал отец.

– Пирогов все равно напечем. Пикник у них. И профессор будет, не может же она пропустить момент пообщаться с такими людьми.

– Эх, мать, ладно, пеки свои пироги. У меня есть наливочка. Сами отпразднуем, – ответил Андрей.

– Мам, ты чего не в постели? – шепотом спросила Мария у матери, дремлющей в кресле.

– Тебя ждала. Который час? Пойдем на кухню.

Мать и дочь тихонько направились на кухню, чтобы не разбудить бабушку, спящую в гостиной.

– Почти одиннадцать, – сказала Мария, взглянув на настенные часы.

– Есть будешь?

– Что ты, мы были у ректора на даче, он нас ухой угощал. У него такой дом на озере! Было так весело! У него замечательная жена. Они так запросто общаются с молодежью!

– А что профессор? – поинтересовалась Надежда.

– Профессор Иван Федорович тоже очень замечательный. Хвалил меня. Очень ему моя идея понравилась по полиптиху.

– Полиптиху? – спросила Надежда.

– Мама, это несколько картин, связанных общим замыслом и единством решения, – уточнила дочка.

– Так вы писали в одном стиле?

– И в единой цветовой гамме. Молодцы ребята. Так хорошо написали работы. Идеи хорошие, исполнение. Профессор очень был доволен.

– А что твой Ростик? – спросила мать.

– Он не мой. Он лучший друг и замечательный художник, мама.

– А Федя был? – не унималась мать.

– Мама, как же без Феди? Конечно, был. Он наши глаза и уши. Он кожей чувствует стиль, эпоху. Федя – просто клад.