Валентина Поваляева - Последнее желание. Повесть

– Почему? Прекрасно помню, – капитан уперся жестким взглядом в переносицу «директрисы». – Труп с перерезанным горлом из подвала доставал. Хотите снимки посмотреть?

Остаток дня прошел в обычном режиме. Оля выдавала книги по абонементу. Я скучала в читальном зале. Вера Степановна злилась у себя в кабинете. К закрытию приехал Слава и привез огромный прямоугольный аквариум. Новое жилище рыбки Виктории оказалось настолько большим, что пришлось для емкости выделить письменный стол целиком, причем поставить в том месте, на какое указал аквариумист.

– Золотых рыбок называют поросятами, – сказал Владислав, – они много кушают и много… это… какают. Поэтому им нужен простор. А за аквариумом буду я сам следить, вы все равно не сумеете, как надо. У вас, я так понимаю, рыбок никогда не было?

– Не было, – согласилась я.

А Оленька лукаво сощурила глазки и чмокнула приятеля в щеку:

– Конечно, будешь за нашим золотком ухаживать самолично. Ведь это отличный повод повидать меня!

Слава покраснел и ретировался на улицу.

– Ну и зачем ты над парнем издеваешься? – спросила я. – У него на лбу написано, что любит тебя безмерно, а ты подшучиваешь.

– Слава – душка, – промурлыкала Зубова, поправляя макияж, – только нерешительный – жуть! Год знакомы, а он неделю назад мне впервые руку поцеловал! Дождется: замуж за другого выйду!

– А что, есть еще кандидаты?

– А как же! – Оленька накрасила губы ярко-красной, я бы сказала, вампирской помадой и с удовлетворением оглядела себя в зеркале. – Пара-тройка воздыхателей имеется. Да и капитан нынешний тоже мне всю дорогу глазки строил, знать, обязательно на свидание напросится!

Я подивилась самоуверенности коллеги. Ольга же, взглянув в окно, хмыкнула:

– Ну, что я говорила?!

У крыльца топтался Колесников.

Зубова заторопилась, поправила локоны, отрепетировала пару улыбок и направилась к выходу. Однако капитан вежливо кивнул девушке и только.

А когда из библиотеки показалась я, он обрадованно двинулся мне навстречу:

– Здравствуйте, Лариса! Вы не будете против, если я вас провожу?

Оля вытаращила глазки, обиженно вздернула подбородок и зацокала каблучками к автобусной остановке. По ее мнению, я – «лежалый товар», на который могут тратить время либо слепые, либо помешанные.

– Не против, – я развеселилась: приятно утереть нос кичливой красавице.

И мы медленно пошли по улице.

– Вы мне очень понравились, Лариса, – сказал Колесников, беря меня под локоток, – и будет здорово, если наше знакомство продолжится.

Медведь! Где его учили политесу!

Я аккуратно освободилась и заявила, почти с ненавистью глядя на обручальное кольцо на безымянном пальце его правой руки:

– Вы мне тоже симпатичны. Но я не встречаюсь с женатыми мужчинами. У меня на них, извините, иммунитет.

– Я разведен, – тут же сообщил мой спутник. – Уже лет пять.

Врет!

Перехватив взгляд, Колесников усмехнулся:

– Это все, что осталось от семейной идиллии.

Странный субъект! Если в разводе, то зачем ходить в обручалке?

– Могу я хотя бы угостить кофе понравившуюся мне женщину? – не унимался Максим.

Я подумала немного и согласилась.

После кафе капитан проводил меня до подъезда и откланялся, не претендуя на визит в гости.

Я вошла в квартиру, нащупала на стене выключатель, а когда зажегся свет, вскрикнула от ужаса: в моем уютном гнездышке словно Мамай побывал, причем со всем войском. Линолеум в коридоре вздыбился волной, словно кто-то в ярости пытался содрать его с пола. В кухне неизвестный вытряхнул на пол все крупы, а в гостиной вспорол обивку дивана. Гардероб обиженно сверкал голыми полками, в то время как вещи были разбросаны по всей комнате. Не краше выглядела спальня. Вандалы выпотрошили подушки и разломали прикроватную тумбочку.

– Максик!

Мой кот! В квартиру влезли грабители! Как же он, бедняга, напугался! Макс – домашний кот, из тех любимцев, которые квартиру покидают только в переноске и только для визита в ветеринарную клинику. Целый день он проводит на диване, изредка развлекаясь, сидя на подоконнике и глядя в окно. На этом знакомство с большим миром заканчивается. Открытые окна и форточки его не интересуют. Макс не любит гостей и старается спрятаться подальше, если ко мне кто-то приходит. Представляю, какой ужас он пережил, когда по дому стали шнырять чужаки! Неужели от страха все-таки сиганул в открытую форточку?!

– Мя-а-у-у!

Пушистый шар выкатился из-под разоренной кровати и вспрыгнул на колени.

– Живой!

Кот таращил глаза и пытался боднуть меня головой в подбородок. А я, обняв его, заплакала.

Я всплакнула, а потом умылась и принялась за уборку. Никакую полицию вызывать не стала. Зачем? Все равно вандалов не найдут, только зря потрачу время и нервы.

Чтобы привести квартиру в более или менее приличный вид, я провозилась полночи. Потом вышвырнула объемистые полиэтиленовые мешки с остатками подушек и крупяным кошмаром на балкон – в столь поздний час я ни за что не отважусь выйти на улицу к мусорным бачкам, которые установлены очень неудобно, за вереницей гаражей. Место крайне неприятное даже днем, потому что здесь вечно собираются бомжи и прочие не внушающие доверия граждане.

Максик бессовестно дрых на разодранном диване и, похоже, видел десятый сон. Я тоже рухнула в постель, сунув под голову, за неимением подушки, свернутую куртку, и устало смежила веки.

Сон пришел моментально. И какой! Меня снова позвали партизаны! Только теперь наша боевая компания носилась не по лесам и болотам, а по каким-то катакомбам. Причем в каждом углу натыкались на труп с перерезанным горлом. И еще – это самое жуткое – убитый почему-то был вылитый Яшка-моряк. Он смотрел на меня выпученными мертвыми глазами, словно что-то хотел сказать. И вдруг из мрака туннеля вышла Людмила. С распущенными черными волосами, на плечах – цветастый платок. Она держала круглый аквариум с золотой рыбкой. «Смотри, не потеряй мой клад!» – проговорила Яшкина вдова и грохнула стеклянный шар о бетонный пол. Брызги разлетелись в разные стороны, попали мне на руки, обожгли кожу острой пылью. «С ума сошла», – хотела я крикнуть.

И проснулась. В окно било солнечное утро, а по мне усердно топтался проголодавшийся Максик, бессовестно трогая когтистой лапой мою обнаженную руку.

– Уйди, зверюга, – простонала я.

Но кот и не думал подчиниться. Он укоризненно мяргнул и с большим рвением продолжил «иглотерапию».

Пришлось подниматься, кормить усатое чудовище консервами (слава богу, воры на них не позарились) и снова приниматься за уборку. Что греха таить – ночью я не слишком аккуратничала.