Карина Василь - Различные миры моей души. Том 1. Сборник повестей

– Этому учит твой бог? – наконец спросил он.

– Да. Но он не мой. Он просто есть. Люди все разные – злые и добрые, жестокие и милосердные, справедливые и подлые. Просто человек решил, что если он умеет писать и складывать два и два, то он владыка животных, их царь и бог. Поэтому и уничтожает природу. Но не все такие.

– Научи меня читать, – неожиданно произнёс Арджун.

– Зачем? – удивилась Джулия.

– Звери говорят о людях – и я знаю что. Теперь я хочу узнать, что люди думают о себе.

– Это сложно.

– А ты начни с простого. Ты же можешь делиться тем, что знаешь. Это твои слова.

– Ладно, – улыбнулась Джулия. – Сейчас уже поздно, приходи завтра к десяти часам.

– Как? Куда? – поднявшийся Арджун замер.

– Извини. Я всё время забываю, что ты из джунглей. Приходи, когда солнце поднимется к крыше этого большого дома. Я думаю, что смогу в это время быть здесь. Если нет – подожди.

– Я буду, – серьёзно сказал Арджун и повернулся, чтобы уйти.

– Подожди! – окликнула его Джулия. – Неужели тебе неинтересно ещё что-то узнать?

Арджун повернулся.

– Ты сказала, сейчас поздно.

– Поздно начинать обучение. Но я могу рассказать тебе много интересного.

Арджун снова сел у её ног. Джулия откинулась на спинку кресла и начала пересказывать Арджуну книги, которые она недавно читала.

Вечерело. Но ни Джулия, ни Арджун этого не заметили. Их идиллию прервал Герберт, неслышно подошедший со стороны дома.

– Я так и знал, что найду тебя здесь, – недовольно произнёс он. – Твой дядя беспокоится о тебе. Ты не пришла к обеду.

Он не слишком аккуратно развернул кресло и, не обращая внимания на Арджуна, повёз Джулию к дому.

– До свидания, Арджун! – успела крикнуть Джулия.

Арджун поднялся. Он пошёл вдоль ручья к своей пещере. По дороге он вспоминал, что ничего сегодня не поймал, а значит ляжет спать голодным. Он вздохнул и подумал, что если он начнёт приходить к Джулии, то может остаться голодным на много дней. Значит, перед тем, как идти к ней, он должен обеспечить едой себя и ставшей не такой ловкой Шрикант. Скоро придёт её время, когда она не сможет вообще ничего поймать. Тогда она должна уйти в Долину смерти, туда, куда уходит всякое старое животное, когда понимает, что становится обузой своим детям. Тут он вспомнил про новое незнакомое слово – милосердие. И вдруг в первый раз с тех пор, когда он стал человеком джунглей, он понял, что ему очень не хочется отпускать Шрикант в эту Долину. Что он бы всю оставшуюся её жизнь заботился о ней, чего бы ему этого не стоило. Значит, удовлетворённо улыбнулся Арджун, начинать учение было не поздно. Ведь он уже чему-то научился. А потом у него возникла другая мысль – зачем ему это надо? Но он вспомнил глаза Джулии, как они горели, когда она рассказывала ему свои истории. Что-то кольнуло его в сердце, и он решил, что приходить к ней будет столько, сколько сможет.

На следующий день, запрятав мясо от волков, шакалов, обезьян и соколов, Арджун отправился к ручью. Солнце давно встало, и Джулия уже ждала его в гроте у плетёного столика. На нём он увидел пачку белых листов и тонкие палочки. Ещё там лежало много книг, но гораздо тоньше тех, что в прошлый раз читала Джулия.

Когда он подошёл, она подняла голову от маленькой книжечки. Она тепло улыбнулась ему и сказала:

– Я принесла книги. Если хочешь, я почитаю тебе.

Арджун кивнул. Джулия перелистнула несколько страниц и нараспев прочитала:

– Что это? – спросил Арджун, серьёзно выслушав её.

– Это стихи. Человек писал о своей любви к женщине, любви, которую не смогла уничтожить в нём смерть.

Затем она закрыла книгу и взяла другую.

– Это Петрарка. Он тоже писал о любви к соседской девочке, девушке, а потом и женщине, с которой даже словом не перемолвился. Она умерла молодой, но он продолжал её любить до своей смерти.

Арджун слушал строки о непонятной тоске, щемящей грудь, о печали расставаний, о сладости любви и трепете чувств, и не понимал, почему люди, относящиеся к одним с такой нежностью и любовью, так жестоко уничтожают других. И ещё. Животные, рассказывая о людях, говорили не всё. То ли не знали, то ли не хотели знать.

Наконец Джулия закончила.

– Ты хочешь сам это читать? – спросила она, пристально глядя на него.

– Да.

– А зачем? Вряд ли ты захочешь променять свободу джунглей на четыре стены дома?

– Я хочу быть как ты, – прямо сказал он. – Много из того, что ты говоришь, мне непонятно.

Джулия рассмеялась.

– У меня было слишком много времени, чтобы учиться.

Она посерьёзнела.

– Я попробую научить тебя читать и писать. Ты потом сам решишь, какую жизнь тебе выбрать. Только знай, чем больше ты знаешь, тем несчастнее становишься.

Арджун кивнул. Он не понял, что хотела сказать Джулия. Может, она не хотела с ним заниматься? Но она не ушла, а осталась с ним. Может, она боялась, что он станет умнее неё? Тогда почему всё же осталась его учить? Он решил, что поймёт это позже. Пока надо просто запомнить.

Они начали занятия. Чтение Арджуну давалось легко. Только его иногда путали сочетания букв – в одном случае они означали один звук, в другом другой. Писать ему было труднее. Он быстро овладел ножом в джунглях, но карандаш в его крупных руках часто ломался, пока недели через две он не приноровился его держать.

Дни шли за днями. Джулия учила Арджуна самым простым вещам – объясняла, зачем людям слуги и прочему нужны паровозы и телеграф. Иногда к их урокам присоединялась Элис. Она не понимала, зачем её кузина тратит время на дикаря, которого она ещё побаивалась, но видела, с каким воодушевлением рассказывала ему Джулия о мире людей. Иногда её сопровождал Джон Элиот. И Арджун видел, с каким немым обожанием он смотрит на эту светловолосую красавицу. Арджун не понимал, что привлекает этого гиганта в такой женщине. Элис только и умела, что надувать губки, хихикать не к месту, краснеть и опускать глазки. Прохладный ветерок вызывал у неё дрожь, как льды Гренландии. Маленькая мошка на платье – приступ паники. А уж, забравшийся на юбку – такой ужас, что она часто падала в обморок, который Джулия считала больше показным. Да, она была красива – небольшого роста, тоненькая и изящная, но совсем не во вкусе Арджуна. Зато на фоне своей не столь красивой и решительной кузины она выглядела как роза на фоне солнца. Красива, но не грела душу. Однако, Джон Элиот, видимо, считал иначе. Даже Джулия, изредка подтрунивая над ней, смотрела на неё с нежностью и часто прощала глупые смешки, потому что Элис была добра. Когда Джулия с Арджуном задерживались, она приносила им то сэндвичи, то кусок холодной курицы, то тарелку каши. Сначала, когда она боязливо уговаривала его попробовать человеческой пищи, он отказывался. Но потом любопытство взяло верх. Еда была непривычна. Но со временем ему понравилась. Он даже тайком прятал кусочки, чтобы побаловать старую Шрикант, которая уже не могла так зорко видеть и быстро бегать, как раньше. Вирендра нашёл себе пару, и у него уже было пятеро маленьких котят. Он не мог кормить семью и слабевшую мать. Когда Элис узнала об этом, она принесла целую сумку жареной курицы, и вручила её Арджуну. Тот отказывался. Джулия остановила его слова движением руки: