Дмитрий Калинин - Дао Вероники. Книга о необычайном
- Название:Дао Вероники. Книга о необычайном
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785447462543
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Дмитрий Калинин - Дао Вероники. Книга о необычайном краткое содержание
Дао Вероники. Книга о необычайном - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты имеешь в виду интуицию или внутреннее чутьё? – уточнил я.
– Нет, – покачала головой Вероника. – Я ведь уже говорила тебе, что всё внутреннее в нас – это иллюзия, а полагаясь на иллюзию, мы теряем путь. А всё внешнее – всего лишь сновидение внутренней иллюзии, и полагаться на него было бы вдвойне глупо.
– И как же быть? – я недоумённо приподнял брови.
– Обнаружить в себе состояние, в котором сердце слышит зов. Зов сердца обитает за пределами внешнего и внутреннего, у него своя, отдельная реальность, и это реальность парадоксов. Хочешь пример?
Я с любопытством посмотрел на неё.
– Ты не услышишь зов, пока не вознамеришься его услышать, – улыбнулась Вероника. – Но также ты не услышишь зов, пока намереваешься его услышать.
Я потряс головой, словно пытаясь вытряхнуть из ума это противоречие, от которого почему-то повеяло тоской полярной ночи. Вероника сказала:
– В таких головоломках и скрыта суть пути. Когда ты найдёшь свой собственный ответ на эту загадку, ты начнёшь слышать зов и обнаружишь путь к себе Настоящему.
Тогда я не понял ровным счётом ничего и даже разозлился на Веронику, решив, что она продолжает морочить мне голову. Только через год с лишним я осознал, что на самом деле она давала мне ключ от потайного хода, ведущего за пределы всего, что я знал о мире.
Начав писать эту книгу, первое, что я вспомнил и пережил заново – это момент, когда мы расстались. Был тёплый майский вечер. Мы сидели на берегу реки Сием Рип, солнце уже клонилось к закату, а передо мной маячило совершенно неопределённое будущее. Неопределённое потому, что я разучился жить так, как умел всегда, но ещё не научился жить по-новому. Вероника сказала тогда:
– Ты – единственный из людей, кто узнал моё истинное имя. Скоро ты забудешь всё, что с тобой произошло, но заново вспомнишь где-то через год. У меня к тебе просьба: пообещай, что когда это произойдёт, ты запишешь всю нашу историю, искренне и ничего не утаивая. Не спрашивай, пожалуйста, зачем – просто сделай это.
Я пообещал.
Мы долго молчали, глядя на мутную воду реки, и я всё ждал, что вот-вот проснусь, подивлюсь причудливости сновидения, может быть, даже попытаюсь его понять, и вскоре забуду, как и любой другой сон. Вероника почувствовала моё настроение и слегка толкнулась локтем: «Не грусти». Я попытался улыбнуться. Не получилось. Оба мы знали, что наше время подходит к концу, и говорить об этом не было никакого смысла.
– Сием Рип означает Сиам побеждённый, – наконец нарушила она тишину.
– Кем побеждённый?
– Кхмерами, очевидно. Но я не о том. Чтобы обрести себя Настоящего, нужно оказаться побеждённым.
Я вдруг почувствовал, что сильно устал. Нахлынула печаль, такая пронзительная, что все мысли исчезли, и я ясно ощутил едва слышную мелодию где-то глубоко внутри себя. Мы встали, поцеловались и крепко обняли друг друга. Я помню, как Вероника плавно, словно в замедленной съёмке, перешла мост, помахала мне рукой и скрылась за поворотом. Как мне тогда казалось – навсегда.
А потом я начал стремительно забывать. Память словно что-то стирало ластиком, но я этого даже не замечал. Уехав из Камбоджи, я вернулся домой в тихий прибалтийский Вильнюс и погрузился в бесконечный круговорот осёдлой жизни. Я много работал, много общался, был увлечён внезапно появившейся новой влюблённостью, – в общем, эмоций и впечатлений хватало, и камбоджийская история быстро заняла рядовое место среди прочих событий моего прошлого. Саму Веронику я уже почти не вспоминал.
Но её предсказание сбылось.
Ровно через год после того, как наши пути разошлись, я узнал, что же на самом деле происходило тогда между нами, и кем Вероника была в действительности. И это разрушило всю мою вот-вот наладившуюся жизнь.
В тот злополучный день я вернулся домой после недолгой поездки в Москву. Поездка оказалась неудачной, так что я пребывал в весьма мрачном расположении духа. Зайдя в квартиру, я бросил вещи и проследовал на кухню, собираясь сварить кофе – хотелось поскорее прийти в себя с дороги. Пока я возился с туркой, за окном послышался какой-то шум. Я обернулся. Там, уцепившись когтями за откос, сидела большая чёрная ворона и смотрела на меня круглым наглым глазом. Я зачем-то состроил ей рожу. В ответ птица раскрыла клюв, издала отвратительный звук и, взмахнув крыльями, исчезла.
По коже неприятной волной прокатилось ощущение, будто ворона принесла с собой зловонную слизь и выплеснула её прямо мне в душу. «Прошлое чудовищно реально» – запульсировала в голове тревожная мысль. Стало муторно и холодно, и настроение испортилось окончательно. Тогда я решил полежать в горячей воде и что-нибудь почитать. Залез в ванну, отхлебнул кофе, закрыл глаза, и…
…прямо на меня, пристально, бездонным взглядом, в котором не было ничего человеческого, смотрела Вероника. Её образ был настолько реалистичным, что я мог разглядеть каждую веснушку на её загорелом лице. В ушах пронзительно заныло, я открыл глаза и замотал головой. Видение исчезло, хотя чувство, что Вероника присутствует прямо около меня, продолжало усиливаться с каждой секундой.
Мне стало не по себе, но любопытство взяло верх. Я снова закрыл глаза, уже сознательно намереваясь увидеть Веронику, но вместо неё вдруг возник яростный смерч, ворвался в моё сознание, подхватил его и вышвырнул прочь, – куда-то далеко за пределы того, что я всегда считал самим собой.
Когда я прожил одновременно словно десяток жизней от рождения до последнего вздоха, то наконец очнулся. Вода уже давно остыла. Меня пробирала крупная дрожь, но я не решался пошевелиться и лежал, уставившись бессмысленным взглядом в плитку над ванной. Больше всего сейчас я боялся дать оценку тому, что произошло, потому что любое другое слово, кроме леденящего душу «шизофрения», казалось жалкой попыткой спрятаться от истины.
Только что я вспомнил и заново пережил каждое мгновение, проведённое с Вероникой в той почти забытой уже поездке. Это было до предела сконцентрированное переживание на всех уровнях моего существа; я вспомнил каждый разговор, каждое чувство, каждое прикосновение, и весь этот шквал информации обернулся столетиями для моего восприятия. Однако по-настоящему пугающим был не сам факт столь многослойного погружения в прошлое; наиболее невыносимым оказалось то, что огромный пласт из пережитых заново событий был попросту стёрт из моей памяти. Я забыл большинство из того, что мы с Вероникой делали вместе, и эти чудовищные провалы в памяти были залатаны столь искусно, что ни разу за целый год не обеспокоили меня своим наличием.
Это напоминало запрограммированную для определённых целей амнезию, и теперь я хорошо понимал эти цели. Знание, которое вырвалось из чёрных дыр моей памяти, несло такую угрозу для моего рассудка, что он ещё год назад заключил это знание в герметичную бутыль и похоронил где-то глубоко-глубоко, – так, чтобы о нём забыли не только ум, но даже чувства и тело. Однако теперь джинн был выпущен. То, что являлось моим «я», начало разваливаться на куски.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: