Эдуард Гайдай - Пьесы. Для детей и подростков

К этому моменту гробовщик уже дома. Сидит у стола с ночным колпаком в руках. Аксинья стягивает с него второй сапог.

АКСИНЬЯ. Что ты, батюшка! Что ты это городишь? Перекрестись! Созывать мёртвых на новоселье! Экая страсть!

АДРИЯН. Ей богу созову! И на завтрашний же день. Милости просим, мои благодетели, завтра вечером у меня попировать; угощу, чем бог послал.

Адриян натягивает на глаза колпак и тут же, сидя за столом, засыпает. Аксинья пытается его разбудить или сдвинуть с места – бесполезно.

АКСИНЬЯ. Вот, нагрузился-то батюшка… То годами без праздников сидим, то на тебе – повеселилися. Уж не знаешь чего и лучше.

Махнув рукой, уходит, ворча, с Адрияновым кафтаном и сапогами.

С уходом Аксиньи быстро темнеет. Адриян спит. За окном воет ветер. Раздаётся настойчивый стук в дверь. Адриян ворчит что-то невнятное, стук повторяется, Адриян с трудом поднимается, в это время входит почти спиной Аксинья, пытаясь не пустить гостя, за ней денщик племянника Трюхиной.

АКСИНЬЯ. Нельзя, нельзя. Хозяин почивать изволит.

ДЕНЩИК. Велено разбудить.

АКСИНЬЯ. Да куды ж ты… Нельзя, говорю…

АДРИЯН. Что вам угодно?

ДЕНЩИК. Вы Адриян Прохоров? Я послан к вам по важному делу от Петра Савельича.

АДРИЯН (пытается вспомнить, кто это). Петра… Савельича?

ДЕНЩИК. От него са́мого. Он просил вас ехать со мной сейчас.

АДРИЯН. Да что ж за дело-то такое?

ДЕНЩИК. Дак, известное дело… Тётушка его, Лизавета Егоровна Трюхина, вчерась померла же…

АКСИНЬЯ. Купчиха?.. Господи, да как же это? А батюшка к ней только вчера ездил!

ДЕНЩИК. Я про то не ведаю. Может и ездил. Только к вечеру померла.

АКСИНЬЯ. Батюшки-святы! Как же это?..

АДРИЯН. Полно причитать, Аксинья, сапоги давай! (Денщику.) А ты ступай, передай барину, что я скоро буду сам на извозчике. Скажи, что гроб, свечи, покров и все, что надо доставлю в исправности. Все будет улажено как надо, и лишнего я не возьму, пущай за то не волнуется… И на вот от меня тебе на водку. Ступай.

Денщик уходит. Аксинья приносит сапоги. Адриян обувается.

Вот ведь как чувствовал! Ну, Трюхина… ведь и слушать не хотела! Вон прогнала! А у меня-то глаз намётанный. Я ж тут не просто так!.. Хорошо, хоть запас имеется.

АКСИНЬЯ. Дак, что ж теперь? Дочерей будить?

АДРИЯН. Не надо. Сам управлюсь. Иди извозчика найми. Тут легко теперь – за углом на площади стоят.

АКСИНЬЯ. Ага. Я мигом! Ой, господи, это ж надо…

Аксинья уходит.

АДРИЯН. И чего распричиталась? Словно родню хоронит.

Аксинья возвращается.

АКСИНЬЯ. Вы, батюшка, только не это… держитесь. Ничего не поделаешь. Всяко бывает.

АДРИЯН. Помилуй, Аксинья! Что такого стряслось-то?

АКСИНЬЯ. Я ж понимаю. Я всё понимаю, батюшка. Любимая женщина… Но бог – он же видит! Право, грех говорить – но, может, оно и к лучшему…

АДРИЯН. Какая ещё женщина, дура! Что ты себе придумала? Ступай за извозчиком быстрее! Скажи, на целый день беру, да сторгуйся недорого. И выкини глупости из головы!

Аксинья уходит.

АДРИЯН. Вот, бабы! Что в голову втемяшится – ничем потом не выбьешь…

Адриян берёт гроб (возможно, тот же, который ранее называл «браком»), взваливает его на себя, и с ним уходит вслед за Аксиньей.

Похоронная процессия у могилы. Почти также как вначале пьесы, только без дождя.

СВЯЩЕННИК. Господня земля, и исполнение ея, вселенная и вси живущий на ней. Той на морях основал ю есть, и на реках уготовал ю есть. Кто взыдет на гору Господню? Или кто станет на месте святем Его?..

Адриян устало усаживается на ящик, камень и т. п. (либо прислоняется к чему-нибудь и дремлет стоя). Священник прерывается, удивлённо глядя на него.

АДРИЯН (бодро). Продолжай, отец, я ничего. Я не мешаю.

СВЯЩЕННИК. …Неповинен рукама и чист сердцем, иже не прият всуе душу свою, и не клятся лестию искреннему своему. Сей приимет благословение от Господа, и милостыню от Бога, Спаса своего. Сей род ищущих Господа, ищущих лице Бога Иаковля…

Адриян храпит.

СВЯЩЕННИК (громче). Возмите врата князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы. Кто есть сей Царь славы? Господь крепок и силен. Господь силен в брани…

Адриян храпит. Священник прерывается. Адриян замолкает. В толпе недовольный шёпот.

СВЯЩЕННИК (осторожно, поглядывая на Адрияна). Возмите врата князи ваша, и возмитеся…

АДРИЯН (не открывая глаз, покачиваясь, но громко). Возмите врата князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы.

СВЯЩЕННИК И АДРИЯН (вместе). Кто есть сей Царь славы? Господь сил, Той есть Царь славы. Господи, помилуй. Господи, помилуй. Господи, поми-и-и-луй.

Народ повторяет последнюю строку.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Ду-у-уху.

Народ повторяет.

И ныне, и присно, и во веки веков. Ами-и-инь.

Народ расходится, поглядывая на спящего Адрияна и покачивая головами.

НАРОД. Притомился, сердечный.

Намаялся…

Видать, что притомился…

Священник остаётся. Будит Адрияна.

СВЯЩЕННИК. Эй, Адриян. Полно уже. Иди домой.

АДРИЯН. А… всё, что ли? Устал я нынче чего-то.

СВЯЩЕННИК. Оно и видно, как устал… Сам-то до дому дойдёшь?

АДРИЯН. А чего не дойти? У меня, вон, извозчик. На целый день. Могу и тебя подвезти, святой отец.

СВЯЩЕННИК. Да мне тут рядом. Ты лучше сам поезжай. Дочери, чай, заждались.

АДРИЯН. Извозчик!!!

Благодарствую, святой отец.

СВЯЩЕННИК. С богом, сын мой.

Расходятся.

Гробовщик входит к себе домой. Разувается.

АДРИЯН. Аксинья! Аксинья! Уснула, что ль? Вот тетеря… И пушкой не разбудишь…

Подходит к столу. Достаёт шкатулку. Достаёт из кармана пачку денег. Начинает пересчитывать (в руках).

Вот тебе, батюшка, и Юрьев день… А племянничек-то у Трюхиной не жадный оказался… хороший племянничек…

Скрип двери.

Адриян быстро прячет деньги в карман, а шкатулку в стол.

АДРИЯН (поворачиваясь). Ну, чего там прячешься? Проснулась, так заходи. Я чаю хочу!

Входит отставной Бригадир. В мокрой одежде.

АДРИЯН. Вы… ко мне? Прошу… я, кажется, забыл закрыть дверь?

БРИГАДИР. Не церемонься, Прохоров. Свои люди. Аль, не узнаёшь?

АДРИЯН. Бригадир? Господи! Да как же мне вас не узнать-то! Какими судьбами? Раздевайтесь же… Где вы изволили так сильно промокнуть?

БРИГАДИР. Забыл, что ли? На похоронах. Мы ж вместе под ливень попали.

АДРИЯН. А! Ну конечно! Такое, батюшка, не забывается. Кого, бишь, мы тогда хоронили-то… погоди-ка… так ведь… как же это?..