Алексей Парло - Револьвер для сержанта Пеппера

И тут Шурочку увидела она. Он прямо—таки физически почувствовал, что она, дотоле не подозревавшая о его существовании, вдруг наткнулась на него. Он увидел её всю, от яркой юбки, по—свойски открывающей Шуре восхитительные ноги, до чёрной пустоты в её съёжившейся душе, замаскированной пышным бюстом. Взгляды их встретились и слились в один, ослепительно яркий взгляд, спрессованный столетиями, отшлифованный миллионами пар и поделенный на двоих. Длина сверкающей сотнями Амуров нити стала с медленной силой сокращаться. Шурочку стащило со стула, бесполезным фаллосом закачавшегося ему вслед, а Шура уже сомнамбулически двигался к этим глазам.

Она встала из—за столика, стряхнула с себя пузырящуюся амёбу чьей—то усатой ладони, и, продолжая смотреть на Шурочку, пошла к выходу. Саксофон, тянувший мелодию предчувствия, захлебнулся собственной спермой и затих. Под шелест умирающего хай—хэта Шура вышел из зала.

У брошенной гардеробщиком раздевалки гулили два грузина. Больше никого не было. Растянутая пружина изо всех своих хилых сил тянула туалетную дверь на место. Шурочка, не раздумывая, разрушил все пружинные потуги и вошёл в царство аммиачных паров.

Надобно заметить, что отхожее место в баре было одно на два пола. Это, конечно, создавало определённые неудобства, но в то же время открывало безграничные возможности. В чём Шурочка незамедлительно убедился. Пройдя по флотилии бычков, плавающих в луже лимонадно—пивного second handa, он смело рванул на себя дверцу кабинки и тут же столкнулся взглядом с двумя парами глаз. Одна из них располагалась на одном уровне с Шуриными и принадлежала гардеробщику, вторая же тоже была мужской, но располагалась… В общем, как выразился один старшина—сверхсрочник, «вам по пояс будет».

– Ну ни фуя себе… – сказал Шурочка и грязно выругался от неожиданности. – А где же она?

Впрочем, он тут же пожалел о сказанном, ибо из глаз гардеробщика в устрашающем количестве полетели молнии, а в воздухе явственно запахло озоном. Дышать—то стало легче, но всё же… Шура не стал медлить и вынырнул назад, к стойке.

Место его было уже кем—то занято, и Шурочка, вдруг резко ощутив тягу к чему—нибудь сухонькому, огляделся в поисках свободного стула. После яркого света и удушающего сортирного амбре видел он в полумраке не особенно, но стул всё же приметил. И не замедлил на него плюхнуться.

– Ну, милый мой, ненаглядный, где же ты пропадал? – вдруг ласково спросил его нежный голос.

Он обернулся и увидел рядом с собой её глаза. Она смотрела на него с любовью и грустью.

– Э…

– Я заждалась тебя. Где ты был?

– В туалете…

– И что там?

– Gay games 4 4 Игры гомиков (англ.) … – почему—то по—английски сказал Шура.

– Really? 5 5 Правда? (Англ.)

– Indeed 6 6 здесь: Точно. Не сомневайся (англ.) . – сам себе удивляясь, ответил Шура, всю жизнь бывший не в ладах с иностранными языками.

– Would you like a glass of champagne 7 7 Хочешь шампанского? (англ.) ?

Шура опасливо покосился на бармена.

– Don’t worry, honey, don’t worry. He’s a good master 8 8 Не волнуйся, сладкий, не волнуйся. Он – добрый хозяин (англ.) .

И налила ему бокал холодного шампанского.

– А почему «хозяин»?

– Пей, ласковый мой, пей. И я с тобой. За нас!

Они чокнулись. Золотистая влага, струясь, всеми созвездиями разлилась по телу, проникая в укромные уголки, и крыша новоявленного англофила прочно отъехала назад. Он видел перед собой эти волшебные глаза, он гладил тонкие прозрачные пальцы, он говорил что—то, но сам не слышал, что… Знал только, что все его слова – правда. Наконец она сказала что—то про машину, встала и повела Шурочку за собой. Они вышли на улицу. Прямо напротив дверей стояла белая Toyota. Они сели на заднее сиденье. Последнее, что увидел Шурочка – за рулём никого не было.

…Вздрогнув, машина тронулась с места. Медленно, с усилием напрягая веки, Шура посмотрел по сторонам. За рулём сидел Алекс – бармен с гусарскими усами. А рядом с Шурой на заднем сиденье – я даже затрудняюсь подобрать слово, так как «сидело» совсем не соответствует истине, – скорее всего, клубилось нечто абсолютно чёрное. И каким—то шестым чувством Шура понял, что это – она, его новая знакомая… «Forever my girl…» – как—то отрешенно подумалось Шуре.

– Время спать, Шура… – ласково произнёс Алекс.

Шура чистосердечно собрался ответить привычным матом, но внезапно почувствовал, как это обволакивает его своими чёрными щупальцами. Он вдруг ощутил, что занимается всеми известными и неизвестными ему способами любви. Через мгновение он крепко спал.

В дверь позвонили, когда Миха доливал оставшуюся водку в свой стакан. Алик мирно дремал в кресле, Тамарка продолжала тереть укушенную Шурой ладонь, на которой, впрочем, не осталось никаких следов. Миха открыл. На пороге стоял Шура. Идеально трезвый, в приличном костюме, с дипломатом и букетом гвоздик.

– Миша, я прошу прощения за случившееся. – Шура пристально смотрел на Миху детскими голубыми глазами.

– Проходи, альфонс… – Миха облегченно улыбнулся.

Шура прошёл в комнату, повторил ошалевшим от такой метаморфозы Алику и Тамарке те же слова, Тамарке протянул цветы и облобызал ручку (ручку она, памятуя о недавних событиях поначалу попыталась отдернуть), а Алику просто руку пожал. Затем открыл дипломат, достал оттуда бутылку коньяка «Метакса», водку «Смирнофф», шампанское «Принц Анри», блок сигарет «Marlboro lights» и какую—то совсем уж невозможную коробку конфет с надписью «Asbach Uralt».