Рената Роз - Колыбельная сердца

© Рената Роз, 2017

ISBN 978-5-4485-2438-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Был один Ангел, непохожий на других. Ангелы – это очень занятый народ. Ведь ничто на свете не делается само собой. Ни одна планета не вращается по своей орбите, если приставленный к ней ангел не приказывает ей вращаться. И ни один цветочек не растет сам по себе, если рядом не стоит ангел и не приказывает ему расти. Теперь вы представляете, сколько дел у ангелов!

А этот Ангел был какой-то неправильный. Ни в одном из сотен сверкающих великолепием миров не нашел он занятия себе по душе. Любой ангел, какой бы важной не была его работа, – всего лишь винтик в огромном и сложном механизме мироздания. А наш Ангел винтиком быть не хотел.

Хотелось ему совсем другого: самому творить и созидать. Больше всего он хотел рисовать. Он рисовал синие горы, огненные закаты, заснеженные пустыни; рисовал россыпи звезд и узоры галактик. Но никто не мог увидеть его картины, потому что не было у него ни кистей, ни красок, и рисовал он не на холсте, а в своем воображении. Одной лишь силой мысли творил он все свои картины.

Ангел завидовал людям. Там, на земле, были кисти и краски, там он смог бы рисовать по-настоящему. Поэтому он решил спуститься на землю и стать человеком.

Прослышав об этом, другие ангелы разволновались и расшумелись:

– Это неслыханно! Как можно променять небо на земную жизнь? Все это великолепие, всю эту красоту, эти сияющие высоты? Ты хочешь стать человеком! Че-ло-ве-ком! Ты хоть представляешь, каково это – быть втиснутым в человеческое тело? Все равно что дать себя связать, скрутить, посадить в тесную темную клетку. Ты перестанешь видеть мир из конца в конец, ты перестанешь светиться, ты, в конце концов, забудешь, кто ты есть!

Так говорили ангелы. Но Ангел ничего не желал слышать. Он твердил одно:

– Ну и пусть! Зато я смогу рисовать.

Тогда другие ангелы махнули рукой и сказали:

– Поступай, как знаешь!

И вот Ангел собрался с духом и ринулся вниз. Миг спустя на земле родился младенец.

Ребенок, в теле которого родился Ангел, был особенным. Его маме врачи так и сказали: ваш ребенок особенный.

– Но что это значит? – спросила мама.

– Это значит, что он никогда не будет таким, как другие дети. И вам придется очень трудно. Нужен ли вам такой ребенок?

Женщина рассердилась и сказала:

– Каким бы он ни был, это мой ребенок, и я люблю его, и ни за что его не оставлю!

Ей и правда пришлось трудно. Когда другие дети учились ходить, ее ребенок с трудом учился ползать. Когда другие дети уже вовсю говорили и читали, он едва мог выговорить пару слов. Когда другие дети бежали в школу, играли в мяч, катались на велосипедах – он сидел в инвалидной коляске и учился подносить ложку ко рту.

Но он был очень добрым и ласковым ребенком. Мама не уставала повторять: «Ну и что, что ты не похож на других детей? Для меня ты все равно самый умный, самый добрый, самый лучший из всех детей на свете. Ты – мой ангел!»

А еще он любил рисовать. Его руки были слишком неловкими, чтобы держать кисть, поэтому он рисовал прямо пальцами: макал их в краску и водил ими по бумаге. И на бумаге возникали красочные переливы и причудливые образы.

В их дом приходили люди. Они подолгу разглядывали необычные рисунки, и каждый видел в них что-то свое.

– Посмотрите на это яркое пятно на синем фоне: оно похоже летящую комету!

– Какие удивительные разноцветные узоры, словно сказочные цветы!

– А вот эта фигура, смотрите, она словно из белого огня! Наверное, это ангел!

Каждому, кто видел эти рисунки, казалось, что он угадывает в них что-то очень знакомое и понятное только ему одному. Кто-то смеялся от беспричинной радости; кто-то плакал и сам не мог объяснить, отчего ему вдруг стало грустно.

Так случилось, что земная жизнь Ангела была недолгой. Вскоре он вернулся обратно на свою небесную родину.

– Ну, и чего ты достиг? – с усмешкой спросили его ангелы. – Это же просто мазня, непонятные детские каракули. И стоило ради этого спускаться на землю?

Ангел и сам теперь видел, как несовершенны его земные рисунки, нарисованные неуклюжей детской рукой.

– Может быть, отсюда они и кажутся нелепыми каракулями, – отвечал Ангел. – Но для людей это напоминание о чем-то важном, о чем они забыли. Они дарят людям надежду. Глядя на мои рисунки, люди радуются и удивляются, и вспоминают что-то давно забытое и очень важное.

Иногда он поглядывал вниз, на землю, и видел там женщину, которая была его мамой. Если мама грустила, то он украдкой спускался и клал руки ей на плечи. И тогда ей становилось тепло и спокойно на душе.

Порой она перебирала его рисунки, и взгляд ее невольно устремлялся в небо, как будто она догадывалась, что он наблюдает за ней.

И он ни о чем не жалел.

Жила на свете девочка, которая разучилась радоваться. Вот как это случилось. Проснулась она однажды и подумала: вот и новый день настал. Этот день пройдет, и наступит следующий. И так далее: день за днем, год за годом, а потом и вся жизнь пройдет. И ничего не останется. А если все пройдет, то чему радоваться?

– Ты что такая хмурая? – спросила ее мама. – Посмотри, какой чудесный денек! Солнышко светит. Сходи-ка, погуляй!

– Ну и что, что солнышко? Набегут тучки и не будет солнышка. Все хорошее когда-нибудь кончается, – проворчала девочка, но все же оделась и пошла прогуляться.

Шла она, шла и увидела желтый одуванчик. Он тянул к солнышку свою нежную головку и тихонько напевал от радости.

– Чему ты радуешься, глупый цветок? – спросила девочка.

– Я расцвел, я расцвел! – пел одуванчик. – Я радуюсь солнцу, его теплу и свету!

– Солнце же тебя и погубит. Оно превратит тебя в белый пушистый шар. Подует ветер – тебя и не станет, – сказала девочка.

Но одуванчик не обратил на ее слова никакого внимания и продолжал петь свою песенку.

В маленьком пруду в парке громко квакали лягушки. Они пели о том, как приятно сидеть в прохладной воде в теплый денек, как прекрасен мир и как хорошо в нем жить, радоваться и ждать дождика. И слышалась в этой громкой песне такая бездумная радость и такое бессмысленное ликование, что девочка рассердилась:

– Чему вы радуетесь, глупые лягушки? Лето не вечно, оно пролетит очень быстро. А потом наступят холода, ваш пруд замерзнет, и вы вместе с ним. Все хорошее когда-нибудь кончается.

Лягушки на миг замолчали, но затем с новой силой возобновили свою песню.

– Нет, нужно совсем не иметь ума, чтобы так радоваться без причины, – вздохнула девочка и пошла дальше.