Марина Цуркова - Ты тоже можешь сниматься в кино! Исповедь статистки

Я часто пересматриваю фотографии, сделанные мной во время участия в съёмках. На них запечатлены разные актёры (о них я напишу дальше), но всякий раз, когда я смотрю на фото Андрея Краско, у меня щемит сердце. Как жаль, что смерть никого не щадит, и забирает так рано, на взлёте, людей, подобных этому замечательному актёру. Я общалась с ним всего несколько минут, но даже этих нескольких минут оказалось достаточно, чтобы понять, какой он человек: совершенно «незвёздный», лёгкий и простой в общении.

Я наблюдала, как он запросто, легко общался с целой «гвардией» военных, принимавших участие в этом эпизоде (они, в камуфляжной форме, изображая группу захвата, задерживали главных героев, одним из которых и был Андрей Краско). А потом Андрей фотографировался и с ними. Обнявшись, как с хорошими друзьями…

Пройдёт чуть меньше трёх лет с того момента, как я принимала участие в съёмках « Принцессы и нищего » и судьба, опять же, совершенно случайно, сведёт меня с отцом Андрея Краско – Иваном Ивановичем.

Благодаря моим очень хорошим знакомым – певице Татьяне Валери (Кудрявцевой) и её другу-музыканту Александру Каменному (через какое-то время они поженятся но, увы, спустя совсем короткое время, разведутся. Теперь у них у каждого своя, как личная, так и творческая жизнь) попадаю на мероприятие, посвящённое ветеранам войны и блокадникам Ленинграда.

Мероприятие проходит в «Доме актёров», на Невском. Меня приглашают поучаствовать в сборном концерте – почитать свои стихи. В концерте принимают участие, помимо Тани с Сашей и меня, ещё два человека.

Один из них – питерский композитор, который сам исполняет написанные им же песни, другой – куплетист, с маленькой гармошкой. (Прошу прощения, но не помню, как их зовут, но публика, видимо, их знала хорошо, особенно «куплетиста», так как принимала его бурными овациями ещё до того, как он начал своё выступление).

Ведёт это мероприятие Иван Иванович Краско. Как я потом узнаю, эти мероприятия – тематические и называются они, если не ошибаюсь, то ли «Вечера у дяди Вани», то ли – «Встречи у дяди Вани». В общем, что-то там «у дяди Вани». Извиняюсь, если название переврала. Думаю, что это не столь важно. А важно другое. То, что я имела возможность принять участие в концерте, ведущим и вдохновителем которого являлся (и до сих пор является) замечательнейший актёр – Иван Иванович Краско, отец Андрея Краско.

Приезжаю в назначенное время в «Дом актёров». Меня уже встречают Саша и Таня. Поднимаемся в гримёрку.

Гримёрка очень просторная – с отдельными кабинками. В простенке между окнами – огромное зеркало. С боков, у стен – тоже зеркала. Потолки – высоченные. Красотища! Рассмотреть «себя любимую» можно со всех сторон и ракурсов.

Мы с Татьяной поправляем причёски, крутимся у зеркала. Заходит организатор концерта – женщина средних лет, приносит мешок с какими-то сладостями. Сладости – это нам с Таней. Делим, по дружески, угощения.

Саша ходит взад-вперёд по гримёрке, садится – проверяет звучание гитары, что-то там поднастраивает.

И вот открывается дверь, и входит он – Иван Иванович. Весь в белом, элегантный, подтянутый и голос… Неповторимый, обволакивающий, неподражаемый, всегда и везде узнаваемый, ЕГО ГОЛОС…

Здороваемся. Иван Иванович ведёт себя так, будто мы знакомы сто лет. Легко, просто, непринуждённо. Записывает на бумажке, как нас представлять. Саша представляет меня, как поэтессу и сценаристку, Таня добавляет:

– Актриса.

Я протестую:

– Какая я актриса?! С ума сошли что ли?! Да и поэтесса со сценаристкой – это тоже громко сказано.

Иван Иванович записывает. Поправляет Сашу, что правильней говорить не поэтесса и сценаристка, а – поэт и сценарист, независимо от того, относятся эти определения к мужчине или женщине. Мы не спорим. Ему виднее.

Ждём начала концерта.

Зал полный. Собралось около двухсот человек. Поджилки немного трясутся. Ведь я всего второй раз читаю свои стихи перед таким количеством народа. Саша с Таней, хоть для них выступать привычное дело (он – музыкант, она – профессиональная актриса), тоже волнуются.

И вот начинается действие… Вначале – торжественная часть. Мы наблюдаем за происходящим из-за кулис.

На сцене – Иван Иванович. Просто, легко, доверительно обращается к зрителям. Никаких заученных фраз. Просто – разговор по душам. Он называет чьи-то фамилии, вручает грамоты, цветы. Зал очень живо реагирует на его слова, аплодирует. Атмосфера какая-то тёплая, домашняя. Я успокаиваюсь. Иван Иванович объявляет первый номер – это Саша.

Саша выходит, прихватив с собой на сцену стул, садится, перебирает пальцами струны гитары, начинает петь…

В зале тишина. Все внимают Сашиной игре и голосу. Голос – слегка хрипловатый, с надрывом, берущий за душу…

Иван Иванович тут же, на сцене. Рядом с кулисами – стол и стул. Он сидит за столом, внимательно слушает Сашу. Саша заканчивает петь. Зал взрывается аплодисментами и криками:

– Браво!

Саша благодарит публику и исполняет ещё две песни. Публика не хочет отпускать его. Поёт он зд о рово! С чувством, не «халтурит».

Иван Иванович объясняет зрителям, что исполнителю нужно немного отдохнуть, и, что он сегодня обязательно ещё что-нибудь споёт. Но это будет чуть попозже. А сейчас перед ними выступит поэт и сценарист…

Стою в кулисах, не понимая, о ком это он? Татьяна толкает меня в бок. Наконец до меня доходит – это ж я!..

Иван Иванович оборачивается в мою сторону, улыбаясь, произносит:

– Мариночка, ну где ты там? Выходи…

Господи! Помоги мне! Выхожу на сцену.

Сцена освещена прожекторами. В зале темно. Подхожу к микрофону. Смотрю поверх голов зрителей, как когда-то меня учили ещё в детстве, когда я занималась хореографией, и мы часто выступали с концертами. Говорю какие-то слова, поздравляю ветеранов с двадцать третьим февраля и наступающим восьмым марта, желаю здоровья… Что-то рассказываю об истории создания стихотворения, которое собираюсь сейчас для них прочесть.

Стихотворение называется «Ностальгия». Начинаю читать…

В кулисах Саша подыгрывает мне на гитаре. Звуки известной грустной мелодии очень кстати дополняют текст, который я читаю. В зале тихо. Боковым зрением вижу Ивана Ивановича. Он сидит за столиком у кулис, внимательно слушает. Читаю последние строки, и… зал буквально взрывается аплодисментами. Как и Саше, мне кричат:

– Браво!

Состояние невозможно описать. Ноги дрожат, почему-то хочется плакать. Говорю зрителям – Спасибо, – и читаю ещё одно стихотворение. Реакция та же. Боже мой, неужели мои стихи нравятся? Я же не профессиональный поэт! Я ведь писала их для себя, стесняясь показать широкой аудитории. А они, оказывается, нравятся людям…