Вселена Радужная - Космические тайны. Холодные звёзды. Книга 1

Луанна утвердительно, мол, знает, кивнула.

– Я там насмотрелся на разных инопланетян, наверное, на всю жизнь, – продолжил Юрий.

– Так вот, ко мне подсел инопланетянин, расы Вераги или просто Шерстяной, названный так за его щупальцы, покрывающие всё его тело и похожие на короткие волосы. Выглядит он, больше, на двухметровую обезьяну, не имеющую пальцев, а на лице только два ромбовидных красных глаза, похожих на огранённые рубины. Я знал, что это раса Торговцев, не имеющих постоянной планеты для проживания. Именно из-за этого им приходится мотаться по космосу, поэтому их ещё называют бродягами. Он, по-видимому, заговорил, обращаясь ко мне, но я ничего не понял, пока не включил переводчик. И мне сразу стало понятно, что он хочет. Он просил меня пройти на его корабль, чтобы показать, какой у него есть товар. Меня заинтересовало предложение пройти на корабль. Мне хотелось посмотреть, как живёт раса Бродяг, и, конечно же, узнать, чем они торгуют. Я был удивлён, когда увидел корабль, вернее, тем, что корабль, размером с корвет, управляется одним моим спутником и не имеет команды. На этом, удивления мои не закончились, потому что внутри было так комфортно и очень уютно, что не хотелось уходить. Но и это было не всё: после преподнесённого первоклассного кофе, он предложил купить мне ожерелье из редких кристаллов Унгера, а цену предлагал не такую уж большую. После обсуждения кристаллов и других драгоценных камней и металлов, которые имелись у Шерстяного на продажу, мне пришла в голову мысль спросить его об артефактах и о веществе, называемым «смолой Орикса». Он только сказал, что, к его сожалению, у него нет сейчас артефактов на продажу. Но он не понял, что такое «смола Орикса». И только сказал, что ему нужен образец этого вещества, так как название его неизвестно, но, возможно, он узнает само вещество. Я попросил его подождать и отправился на свой корабль за артефактом. Вернувшись, я открыл контейнер и показал Шерстяному шар. Он долго на него смотрел, пока не сказал, что он знает, что это за вещь: из какого она вещества и к какой расе принадлежит. Тут я подумал, что, может, наш полёт не будет столь дальним, и попросил Шерстяного рассказать, что ему известно про этот предмет. Глядя на меня, его глаза, вдруг, поменяли цвет на изумрудно-зелёный, и универсальный галактический переводчик перевёл сказанные им слова, что эта информация стоит денег или равноценной информации. Я ответил ему, что надо подумать, и заранее спросил о цене за данные, которые он может предоставить. Он сказал, что стоимость составит три тысячи галактионов. Мне пришлось связываться с начальством, чтобы утрясти денежный вопрос, и на следующий день торговаться с Шерстяным, так как начальство выделило всего две тысячи галактионов, сочтя эту информацию не такой ценой, тем более, полученную от бродяги. Шерстяной не хотел продавать за такую сумму, но после каких-то своих принятых решений уступил с некоторыми условиями. Первое условие было о веществе артефакта, он категорично заявил, что ничего не расскажет о нём. Во-вторых, что он предоставит информацию об артефакте от первого источника. Мне оставалось только согласиться, не зная, что из этих условий следует. После того, как я с ним расплатился, он ушёл в другой отсек корабля и вернулся с двумя листами, на которых виднелся текст с непонятными символами. Я спросил его, чей это язык, на что мне он только ответил:

– Ищи на Гараре.

– Я попробовал задать ему ещё несколько вопросов, но всё оказалось бесполезно: он молчал и без участия смотрел на меня. После сделки, я не видел ни его, ни его корабль, казалось, что он меня обманул. И, доведя себя до отчаяния этой мыслью, чуть не выкинул эти листы. Но вспомнив, что он упомянул Гарару, взял себя в руки, так как это была ничтожная зацепка. О Гараре я знал только, что эта мёртвая планета, и она находится возле пограничья, на нейтральной территории, поэтому проблем с посещением не должно было быть. Надо было только получить разрешение начальства. Начальник разрешил, но после возвращения на Горизонт совершить эту акцию. Как только мы продолжили полёт к Синкли, я занялся переводом загадочного текста. Но все мои усилия успеха не принесли. И я решил отложить это дело для профессионалов КР или до посещения Гарары. В остальном, происшествий, которые мне могли запомниться в полёте до Синкли, не было.

А вот когда мы прилетели к Синкли и вышли на орбиту их планеты, меня охватило смешанное чувство страха и восторга. Скорее всего, это ощущение было вызвано очень большой ответственностью перед первым контактом. Нам пришлось приземлиться возле их столицы, чтобы начать диалог сразу с их руководством. В переговорах нам помогал универсальный галактический переводчик, и нам приходилось надеяться на правильность его перевода. По всей видимости, переводчик переводил правильно, потому что после нашего заверения о мирных наших намерениях, они пригласили нас к себе во дворец для продолжения разговора, но на более высоком уровне. Дворец, снаружи, походил на утыканную иглами полусферу, а внутри обстановка была роскошной, но не совсем привычной для человеческого глаза: какая-то угловатость и острота предметов присутствовала в их быту. Переговоры прошли нормально, и, когда полностью они убедились в нашем миролюбии, предоставили нам временно жильё и разрешили свободно передвигаться по городу. После всех формальностей они спросили нас о цели нашего визита к ним. Тогда я достал артефакт из контейнера и положил на стол, тот не замедлил и тут же прилип к нему. Я спросил, известен им материал этого предмета. Они ответили, что да, и что они могут показать полное производство, наверное, надеялись на торговые отношения или боялись вторжения. Я не понял их суетливость и поспешно принял их предложение, думая, как бы отлепить артефакт от стола. Видя моё замешательство с прилипшим предметом, один из Синкли поднес какой-то прибор к артефакту и стал проделывать манипуляции над ним. Через десять минут он отлип от стола, приняв опять форму шара, остался таким. Я предположил, что артефакт выведен из строя и сказал им об этом, но они заверили меня, что всё нормально и что всё расскажут и покажут по порядку только завтра. Оказалось, что это вещество природного происхождения и добывается оно из озёр, но не водяных, а полностью из этого конкретного вещества. Их так и называют «озёра смолы Орикса». Производство заключалось в следующем. Специальные машины черпали это вещество прямо из озёр. Потом доставляли до завода, а там творили чудеса, создавая в считанные секунды из этой смолы разные фигуры и детали, а так же во истину уникальные вещи. А прочность материала позволяла существовать этим изделиям вечно. Нам объяснили, что смолу Орикса можно легко программировать температурными режимами, то есть, воздействуя на него разными температурами, можно легко закладывать в него разные простые программы. И Синкли тут же продемонстрировали нам это. Они взяли кусок смолы и поместили его в термокамеру. Указали на градусной шкале диапазон: от минус ста пятидесяти до ста пятидесяти градусов, при этом, задав на компьютере форму куба. И в ту же секунду в термокамере бесформенный кусок смолы стал кубом. Инженеры Синкли пояснили, что если температура, куда будет помещён куб, превысит заданный диапазон, то куб станет опять бесформенным куском. А после того, как они подтвердили, что смола имеет свойство прилипать к другим материалам и не только, мне сразу стал понятен принцип действия артефакта. Я спросил у инженеров Синкли, если можно смолу программировать, можно ли узнать какая у неё программа. Получив положительный ответ, я достал шарик и попросил узнать, какая программа у него. Через час они принесли распечатку с программой шара, предупредив меня, что шар содержит внутри инородный предмет. А когда мы собрались улетать, руководство Синкли намекнуло на торговые отношения, и в знак доброй дружбы подарили парочку сувениров и, заодно, книгу с общими инструкциями по программированию «смолы Орикса».