Елена Руш - Бесплатный секс. Второй сборник рассказов

Мой муж после вливания дозы алкоголя искал объект, живой, над которым можно поизголяться, ну, может, не обязательно «морду» набить (у нас все-таки высшее образование), но вот просто поиздеваться – словами, надсмеяться, унизить кого-нибудь из тех, кто слабее. И если компания была такая, где никто себя в обиду не даст, ответит словом достойным, то Глеб (так звали моего мужа) искал способ «оторваться» как-нибудь оригинально, но либо на собаках уличных по дороге домой, либо на мне, поскольку я – его последний шанс самоутвердиться.

С собаками экспериментировать удавалось не часто, да и опасно, особенно если это стая уличная, а вот эксперименты на мне были такие разные и непредсказуемые, что мне приходилось постоянно держать ухо напряженным и быть готовой моментально сообразить, как выйти без потери для своего здоровья.

Однажды, возвращаемся из гостей пешком. Белая ночь. Мы жили в это время на Севере.

Я вижу и чувствую его состояние неудовлетворенности: во-первых, не допил, во-вторых, не было возможности кого-нибудь унизить. Я чувствую и пытаюсь не допустить:

– Ты сегодня так хорошо танцевал, все наши девушки были от тебя в восторге! А этот твой новый анекдот так всех достал, что Лина со стула свалилась от смеха!

Мы дружим семьями, коллектив постоянный, знаем друг друга не один год и раза два в месяц собираемся вместе, либо у кого-нибудь в домашней обстановке, либо в нашем небольшом и единственном ресторане. Компания поющая, творческая, вечера проходят весело не только для нас самих, но и для тех, я говорю про ресторан, кто в это время там находится. Наше пение за столом вызывает бурю восторга, все аплодируют. Ходил слух по поселку, что, когда мы готовимся «выйти в свет», то в тот день места в ресторанчике нашем бронируют заранее и к вечеру уже все бывает занято. Это нас всегда веселило, ну, я что-то отвлеклась от темы.

Итак, я ему заливаю и пытаюсь говорить ему комплименты, а он? Молчит, зловеще молчит, это его молчание мне никогда не нравилось.

– А как ты его здорово «отбрил», Глеб, Адомайтиса, он минуту, раскрыв рот, сказать ничего не мог, это Лина его выручила.

Вроде Глеб эту наживку проглотил и самодовольно рассмеялся:

– Да, пошел он на…, умник, да я его имел вместе с его Линой.

Надо отметить справедливости ради, что Глеб трезвый не ругался матом, хотя в тех краях, где он родился и вырос, матерятся все, от мала до велика, но я воспитывалась в семье, где никто и никогда не употреблял в своей речи бранных слов, поэтому мой муж, когда был трезвым, меня щадил и при мне не матерился.

Пока мы шли домой, я подставила под его мат всех членов кампании, надеясь, что он удовлетворит свое «Я». Отматерив всех, он замолчал и зловеще сжал мою руку. Что же еще сделать и сказать, чтобы нейтрализовать эту его агрессию?

– Ну вот, дорогой, скоро мы уже дойдем, немножко до дома осталось. Сейчас придем, примем вместе душ, ты ляжешь в постельку теплую, а я сделаю кофе, мы будем наслаждаться друг другом – завтра нам не на работу, вот уже и пришли, – шептала я ему, держа его под руку. По моему телу расползалась трудно скрываемая мелкая дрожь непредсказуемости.

– Ну, кто-то пойдет кофе пить, а кто-то пойдет на х…, – сказал мой пьяный муж, открывая дверь подьезда и входя первый. Он быстро перед моим носом закрыл дверь.

Ну, вот это как раз то, что я называю непредсказуемым аффектом, от этого человека можно ожидать все. Эта ситуация была новой и требовала от меня быстрого защитного решения. Я дернула дверь – он ее держал. Я его, своего мужа, хорошо знаю. Начни я сопротивляться, я бы вызвала и спровоцировала то, чего ему очень хотелось – удовлетвориться в своей победе физической, он хотел физических действий. Он мог ударить, а мне это надо? Завтра он проснется и будет удивляться моему рассказу, будет говорить, что он ничего не помнит, будет просить прощения и целовать меня в синюшный нос.

Нет, защитные свойства организма сработали: держит

дверь? Провоцирует сопротивление, нарывается? Куда он меня послал?

Вот туда надо и идти и как можно скорее, пока он не передумал. И я быстрыми шагами пошла по дорожке к углу соседнего дома, надеясь успеть завернуть за этот угол до того момента, пока он не понял, что я уже не сопротивляюсь и не пытаюсь открыть входную дверь, а действительно пошла…

Сердце стучало, во рту пересохло, страх быть его последней жертвой сегодня подгонял.

И вот, я заворачиваю за угол дома и слышу своим музыкальным слухом:

– Настюша, куда же ты? ….Ну и иди, с… пи-пи-пи-пи

То, что он не побежит за мной, я была уверена, все-таки живем уже не первый год и его поведение в конкретных моментах я могла предсказать, он, как светский охотник: не удалось убить, ну и на фик, не больно-то и хотелось, ему больше уже хотелось спать! Ночевать мне пришлось у подруги в соседнем доме, потому что он зашел домой и закрыл за собой дверь на ключ, не вытащив его из скважины.

Подруга тоже была с нами в компании, но ушла немного раньше. Она не спала. Открыв мне дверь, она спросила:

– Настя, что-то случилось? Глеб выступает? Заходи, заходи, у меня переночуешь, а завтра мы ему хором выпишем «по полной на опохмелье».

– Да, Тома, не то, чтобы выступает, но послал меня на х…, ну я и пошла! У тебя переночую, он дверь закрыл, и ключ не вытащил, я своим ключом уже не открою.

Когда я рассказала подруге подробности, мы с ней смеялись, с юмором пожалели, что сейчас уже поздно и практически невозможно найти то, на что послал меня мой супруг. Она была рада за меня, что я избежала худшего сценария, а то, что он бы был, мы не сомневались обе, ведь все мы друг о друге знали.

Почти до утра проболтали о женской доле, о своих мужьях (у нее муж не лучше, просто у него свои особенности, мешающие жить нормально)

А утром позвонил Глеб – трубку взяла Томка:

– О, привет! Том, а Настя не у тебя? Уже дети встали, а матери нет, где она шляется?

– Привет, привет, Глеб! Выступаешь? А что, ты не помнишь, куда ты ее вчера послал, закрыв перед ее носом дверь в подъезд? Ты Настю – то в подъезд почему не пустил?

– Я! Не помню! А что, я куда-то ее послал? И дверь держал? И не пускал в подъезд? Не помню, Ей-богу, не помню! Знаешь, так голова болит. Дети поели, а мне бы выпить что-нибудь, у тебя там ничего нет, а Тамара? Есть? Ну, я сейчас приду за Настюшей, с детьми, конечно.

Через несколько минут приходит муж, дети, начинается шутливый разбор «полетов». Я тискаю детей, они уже достаточно самостоятельные, но все равно, я ощущаю себя немного перед ними без вины виноватой в том, что вынуждена была ночевать не дома, не рядом с ними. Зато я рада тому, что, хоть таким дискомфортным образом, но не допустила со стороны мужа беспредел в поведении.

Это был не единственный случай, и в каждом приходилось находить какой-то вариант выхода из опасной, кровообещающей ситуации, чтобы не допустить бессмысленных, не осознанных пьяным умом, действий со стороны пьяного мужа.