Серафима Мельникова - С Фимой по жизни. Сборник рассказов

Вот тут с моими матушкой и тётушками случился первый приступ паники. А произошло это потому, что перед походом в клуб, где собственно и должен производиться акт гражданского бракосочетания, все присутствующие гости (да и хозяева тоже) решили, перекусить за праздничным столом. Может это конечно ерунда и формальности, но только не для моих любимых родственниц, они грудью стали на защиту основных декораций свадьбы. А я не нашла ничего лучше, как напугать непонятливых гостей сказав, что это очень плохая примета, если сесть за свадебный стол до росписи, то молодой гулять будет. Я и сама не знала какой эффект произведут мои слова. Все гости, как ошпаренные, кинулись прочь. Это я уже потом узнала, что будущий сват любитель на сторону поглядывать, вот они и испугались, как бы невесте участь матери не досталась.

Нас тоже стали учить местным обычаям. На машинах в клуб тут никто не ездил, а шли пешком, но с разных сторон. Жених и его гости идут в одну сторону, а невеста со своими в другую. Так, обойдя всю деревню, обе процессии встречаются у клуба, где и происходит регистрация. Напомню, ноябрь месяц, ночью был мороз, а утром дождь, погодка та ещё, но жениться-то надо. И мы сделали так, как нам объяснили, а когда увидели колонну невесты, то не поверили своим глазам. Потому что все вокруг были одеты (причём по-зимнему) и только невеста шла в капроновом облаке фаты и платья, а на ногах у неё были, так понравившиеся ей босоножки на тонкой подмёточке и с тремя ремешками по стопе. Цвет её кожи приближался к голубому, а губы предательски дрожали, но она продолжала улыбаться.

По сценарию, старший боярин (а именно мой брат Шура,) должен обнять жениха за плечи и чинно, благородно подвести к невесте. Видя, что промедление бронхиту подобно, Шура очень быстро повёл жениха в нужном направлении, и как только дошел, снял с себя куртку и накинул на дрожащую девушку. Она испытала двойственные чувства: с одной стороны – уже замёрзла до опупения, но с другой стороны – все должны видеть её невестой.

Две колоны гостей слились в одну и все дружно зашли в клуб. Обряд формальный, с обычным набором: «Согласны, не согласны; наденьте кольца; поцелуйте друг друга»

Но потом всё пошло не совсем привычно: сначала бабушка невесты с иконой в руках, благословила молодых. Потом, под пение певчих, посредством вышитого рушника, с молодыми совершили незнакомый ритуал: перевязывали им руки и водили по кругу, заставляли стоять на нём и совершать ещё какие-то манипуляции.

Обратный путь: теперь молодые шли во главе процессии, обходя всю деревню. И вдруг, подойдя к очередному дому, мы увидели его хозяина с ведром воды в руках. Все остановились, подойдя к молодым, хозяин начал медленно лить на дорогу воду, которая тут же замерзала, превращаясь в лёд, и когда он вылил всю, остановился, лукаво глядя на жениха. Тот, взяв на руки невесту, осторожно ступил на скользкую дорожку. Пока он шел все ждали: уронит или не уронит? Не уронил! Хозяину наливали чарку и шли дальше. Пока добрались до дома, этот трюк моему кузену пришлось проделать ещё четырежды, и он с честью с ним справился.

Дальше всё привычно: родители с хлебом солью, кто больше откусит, плодитесь и размножайтесь.

Толпа гостей хлынула за столы. Но отчего-то никто не тропился снимать верхнюю одежду, на замечание моей маменьки сделанное подружке невесты, та жеманно улыбаясь, ответила: «Та шо вы тётеньку, я так змэрзла, шо раздэваться нэ хОчу»

Славянское застолье видимо не имеет национальности, потому везде одинаково. Тосты, крики «Горько» и изобилие стола. После третьего тоста, стало скучно, и я принялась подглядывать за гостями.

Вот интересный дядечка с любопытством разглядывает вилку и спрашивает у соседа: «А на шо мэни вона?»

Вот раскрасневшаяся молодуха, влюблёнными глазами смотрит на моего брата Шуру, который совершенно освоился, непрестанно шутил и балагурил, исполняя роль старшего боярина (то бишь тамады).

Вот сваха приглашает гостей во двор плясать, там играют музыканты, но на улице льёт дождь и гости не хотят мокнуть, а сваха обижается: ведь время музыкантов оплачено и скоро они уйдут.

Вот молодёжь стайкой убегает куда-то, чтобы праздновать без надзора взрослых.

Все снова рассаживаются за столы. Мы (во время перекура) заменили приборы чистыми, а гости не понимают: «Я же тут сидел? У меня в тарелке ещё харч оставался? Куда он делся?»

Вот бабулька держит в руках конфету в золотой фольге, конфета большая, блестящая и бабулька, не зная, как её развернуть, кусает через обёртку.

Я вдруг поймала не очень весёлый взгляд своего дядюшки Льва Андреевича. Он улыбался, старался во всём участвовать, но взгляд его оставался грустным. Сам вырос в деревне и очень хорошо знал эту жизнь, но что-то тревожило его. А тут ещё одна неловкая тётка подавала голубцы и как бы «нечаянно» облила новый костюм маслом с блюда. Мне показалось, что она это сделала специально, уж для каких целей не знаю, может просто потому, что мы другие. А только дядюшка мой вышел, и я видела, что пока остальные пытались спасти его костюм, он украдкой вытирал слёзы. Не думаю, что плакал он из-за испорченной одежды, скорее это были слёзы безысходности, что всё сложилось так, как сложилось и от него уже ничего не зависело.

Окончательно устав я ушла спать, а свадьба ещё пела и плясала до самого утра, кто-то смеялся, кто-то плакал, в общем, каждый гулял по-своему.

Часам к трём и мои родственники добрались до спальных мест. Но принятый на грудь алкоголь и перевозбуждение не давали покоя. Мы вроде бы засыпали, но стоило кому-нибудь одному сказать слово, как все принимались бурно обсуждать свадебные события. Громко смеялись и наш хозяин, дед Милько, всё порывался к нам зайти. Он говорил: «Девки, ну шо вы никак не угомонитесь, вот я вас сейчас успокою» Но баба Вера, пресекала его поползновения: «Сиди уж успокоитель» – говорила он, и он отступал.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Разве, что мы, наконец, увидели вожделенный электро-баян. До сих пор не понимаю, в чём соль изобретения, но агрегат выглядел, как обычный баян со шнуром, воткнутым в розетку. Да, играл он громче обычного, но в этом не было особой необходимости, его перекричать никто и не пытался.

Потом наступил день отъезда. Целый день собирались, упаковывая местные гостинцы. Молодые с нами не ехали, кузену до демобилизации оставался ещё месяц, и они планировали вернуться к новому году. Мы, за эти дни, к счастью, нашли друзей и не нажили врагов, поэтому прощались с сожалением, ведь свадьба это такое мероприятие, которое сводит незнакомых людей всего на два дня.

Дед Милько и баба Вера плакали: «Девки оставайтесь, с вами весело».