Семён Ешурин - Авторитеты без пиетета. Триптих о классиках

«Знакомое название! – подумал Жюйяр. – … В отличие от автора!»

Он полистал повесть, затем понюхал и изрёк:

– Обложка новая, а остальное как будто с помойки!

– Так и есть! – не моргнув глазом согласилась «юная писательница». – Повесть раскритиковала училка литературы. А я натура творческая, импульсивная! … В общем, на помойку выкинула. А потом поостыла и решила, что моё творчество предназначено не для таких ханжей, как эта старая грымза. … Еле успела до вывоза мусора. Обложку, сами понимаете, сменить пришлось.

Рене десять минут листал рукопись, затем изрёк:

– Я тут смотрю, главная героиня – особа экстравагантная. А тЫ в жизни такая же?

– Я такая, какая потребуется!

– Достойный ответ! – засмеялся издатель. – Приходи послезавтра в это же время.

Через день девушка, немного волнуясь, шла к издателю.

«Если дело „выгорит“, – думала она, – то можно получить… триста франков. Из них половину – соседу за соавторство.»

Рене Жюйяр встретил Франсуазу, состроив «кислую» физиономию:

– Слабовато, конечно. Язык корявый, временами скучновато…

Франсуаза протянула руку за папкой. Но Рене пододвинул папку к себе и закончил:

– … Но если как следует «причесать», то, возможно, что-то и полУчится. Договор заключим позже, а пока возьми «на конфеты» часть аванса.

Франсуаза дрожащими руками пересчитала банкноты и сперва восторженно, а затем недовольно проговорила:

– Пятьсот франков!! … Всего нАвсего?! … Ну, для первого раза сойдёт.

Через полчаса в холостяцкую квартиру профессора-психолога явилась сияющая соседка из соседнего подъезда с бутылкой коньяка «Наполеон».

– Месье Буше! – с порога заявила Франсуаза. – Предлагаю выгодный обмен. Вы мне – мусор, а я Вам – коньяк!

– С удовольствием, – усмехнулся Жак, щуплый очкарик среднего роста лет сорока. – Сейчас принесу мусор.

– Не надо, я уже взяла. Речь идёт о «Записках малолетки».

– Ах, вОт оно что! – якобы только сейчас догадался Буше.

– Так это только за право публикации под моим именем! – поспешно добавила Франсуаза. – А половина гонорара, естественно Ваша! Можем, если не верите, договор составить.

– Уже не надо, – вздохнул профессор. – Только не половина, а десять процентов.

– Да Вы грабитель! – возмутилась девушка. – А ещё в очках! … Ладно уж, согласна. Чего ни сделаешь, чтобы стать знаменитой!

Франсуаза произвела перерасчёт и протянула «грабителю» 450 франков:

– Мне в счёт аванса 500 франков выдали. Возьмите Ваши девяносто процентов.

– Только десять, – ещё раз вздохнул Буше. – И не из твоих денег.

– А из чьих?

– Рене Жюйяра.

– Так Вы всё знАете?! – поразилась Франсуаза. – Но откуда?

– ВсЁ не знает даже энциклопедия. А я знаю от упомянутого Рене Жюйяра. Видишь ли, детка, я приносил рукопись в семь издательств и в их числе – в жюйяровское. И везде вернули. Поэтому ты и нашла сей опус на помойке. … А вчера ко мне приходил Жюйяр с адвокатом. Они предложили для моей новой повести нового автора – тебя! … Почитай договор.

Из договора следовало, что Жак Буше отказывается от авторских прав на повесть с условным названием «Записки малолетки», за что получит 10 процентов гонорара.

– Жюйяр прав, – признал теперь уже неофициальный автор повести. – Моё имя никому не нужно, а твоё произведёт сенсацию! … Открывай свой коньяк.

Через несколько дней Жюйяр вызвал «юного автора».

Хочу согласовать некоторые изменения. Отца Цецилии, пожалуй, оставим Реймоном, а вот невесту … «Марианна» звучит слишком длинно. КАк тебе «МарИ»?

– Да хоть «Анна»! – усмехнулась Франсуаза.

– Решено! – неожиданно согласился Рене. – Пусть будет «Анна». Теперь о бывшей любовнице. То, что она рыжая, меня устраивает, а вот то, что «БЕтси»…

– Пусть будет, к примеру «Вирджинией», как «Вульф».

– Ты не поняла. Я не вижу её англичанкой. … А вот немкой…

– «Гертрудой», что ли?

– Зачем? Переделаем твою «Бетси», то есть «Элизабет» или «Элизу» на немецкий лад и получим «Эльзу».

– Ну, «Эльза», так «Эльза», – согласилась Франсуаза.

– Теперь о финале. У тебя, … то есть у… Ах, да! … Так Вот, у тебЯ в повести после козней Цецилии Анна застаёт Реймона в объятьях Эльзы и бросает его. Но при этом остаётся живой и невредимой.

– А Вы хотите сделать её инвалидкой?

– Нет. Покойницей. Может же она покончить с собой? Например, якобы случайно сорваться на машине в прОпасть?

– Ну, тогда уж пусть в ту же прОпасть сиганёт раскаявшаяся Цецилия! – рассердилась Франсуаза.

– В количестве трупов надо знать меру, – усмехнулся Жюйяр. – Но с «Цецилией» мы, пожалуй, покончим! … То есть… переименуем её в нашу, французскую «Сесиль». И тогда из помершей от родов мамаши не надо будет делать итальянку. Хватит с нас иностранки Эльзы!

Рене вынул пачку «Филипа МОрриса».

– Прикуривай.

– Спасибо, не курю.

– А Сесиль – курила!

– Понятно…

Франсуаза сделала затяжку и долго кашляла.

– Ничего, научусь, – заверила она.

– А как с алкоголем?

– Употребляю в меру, но, как свинья, … то есть как Сесиль не напивалась. Но раз надо… А теперь будет вопрос про любовника?

– С тобой приятно иметь дело! – расхохотался Жюйяр. – Схватываешь на лету! … Впрочем, я не имею права тебя принуждать.

– Вы могли бы сыграть роль моего первого любовника?

– Ну кАк можно устоять пред такой… просьбой?! – улыбнулся издатель.

…Наутро Рене сказал юной любовнице:

– Дорогая! После того, что между нами произошло, ты уже не малолетка! А уж потаскуха Сесиль перестала ей быть в начале повести. Поэтому надо бы придумать новое название. Я этим займусь. А ты, пожалуй, придумай себе псевдоним. И ещё небольшой нюанс. Критики наверняка усомнятся, что столь зрелое произведение накропала столь незрелая особа, как ты. И тогда мы им предъявим черновики с многочисленными исправлениями, написанные твоей рукой.

Издатель думал, что самозванка начнёт «скулить», но Франсуаза даже обрадовалась:

– Классно! Я им такие творческие муки «сооружу», что закачаются!

В марте 1954 года повесть вышла в свет и произвела эффект разорвавшейся бомбы. В первый год было выпущено и тут же распродано полтора миллиона экземпляров.

Как и предвидел мудрый издатель, возникли сомнения в авторстве Франсуазы. Но в телевизионном интервью девушка предъявила черновики и очень толково ответила на заранее известные вопросы «подсадных» журналистов.

Нашёлся «неподсадной» журналист, раскопавший «жареный» факт. Оказывается, пресловутая Франсуаза – соседка некоего профессора-психолога Жака Буше. СтОит ли удивляться психологическим нюансам её шедевра?