Владимир Кернерман - «Даниэль Штайн» – перевод без переводчика. Размышления и комментарии

По-русски и по-польски я говорю одинаково свободно, а в английском у меня польский акцент, на что и обратила внимание Эстер, когда мы перебрасывались какими-то незначительными репликами в пределах светской болтовни.

– Из Польши? – спросила она.

Этот вопрос меня всегда немного озадачивает: мне трудно ответить – не станешь же вместо лаконичного ответа бросаться в пространный рассказ о том, что мать моя родилась в Варшаве, а я родилась в Белоруссии неизвестно от кого, детство провела в России, в Польшу попала только в пятьдесят четвёртом, потом снова уехала учиться в Россию, оттуда переехала в ГДР, а уж потом в Америку…

Но в этот раз я почему-то сказала то, чего никогда не говорю:

– Я родом из Эмска. Из Чёрной Пущи.

Старуха тихо ахнула:

– Когда ты родилась?

– В сорок втором. – Я никогда не скрываю возраста потому что знаю, что выгляжу молодо, мне моих сорока трех никогда не дают.

Она обняла меня лёгкими ручками, и голубая её причёска затряслась старческой дрожью:

– Боже мой, боже мой! Значит, ты выжила! Эта сумасшедшая родила тебя в землянке, мой муж принимал роды… А потом, не помню точно, кажется, месяца не прошло, она взяла детей и ушла неизвестно куда. Все уговаривали её остаться, но она никого не слушала. Все были уверены, что вас схватят на дороге или в первой же деревне… Велик Господь – ты выжила!

Тут нас вынесло в прихожую. Мы просто расцепиться не могли. Стащили с вешалки нашу одежду – смешно, но шубы были одинаковые – толстые, лисьи, в Америке почти неприличные. Потом оказалось, что Эстер тоже из мерзлявых…»

(Приведено по: http://litbook.net/book/43348/daniel-stajn-perevodhik/page-1)

Дорогие друзья, казалось бы, что комментировать в этом описании встречи двух героинь романа Людмилы Евгеньевны Улицкой. Разве что вспомнить ее собственный комментарий к встрече трех школьных друзей, с которого она начинает другой свой роман.

«Интересно проследить траекторию неминуемой встречи предназначенных друг другу людей. Иногда такая встреча происходит как будто без особых усилий, без хитроумной подготовки сюжета, следуя естественному ходу событий…»

(Приведено по:

http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219/ulitskaya

_lyudmila_evgenevna/zelenyiy_shater/read)

Представляется, однако, что в нашем случае такая встреча все-таки необходима для подготовки сюжета. Именно с нее начинает развертываться цепь воспоминаний, суждений, диалогов, событий, которые подобно лучам прожекторов сходятся в той точке пространства и времени, где возникает образ главного героя романа Даниэля Штайна. И – не только образ, но и истина, которую он ищет. Возможно, та Истина, которую невозможно сформулировать точнее чем это сделал Антуан де Сент-Экзюпери:

«Истина человека – это то, что делает его человеком»

(Приведено по:http://loveread.ec/view_global.php?id=1830)

Прошу извинить, дорогие друзья, за остановку: не могут комментарии опережать авторский текст. Согласитесь также с тем, что любые комментарии – не более чем свет луны, отражающей солнечные лучи авторского текста.

Так пусть эти лучи осветят те фрагменты повествования, которые подлежат комментариям. Ведь не всегда луна способна донести отраженный свет солнца. Этим и обусловлен выбор фрагментов для комментарий.

«…Сердце, кстати говоря, привлекало меня не только как объект медицинский… скорее, в этом «чудесном орудии, созданном верховным художником», по выражению Леонардо да Винчи, мне виделась некая тайна. Тайна абсолютно непроницаемая, как происхождение мира и жизни… Действительно, трудно представить себе, каким образом этот небольших размеров орган, сформированный хотя и из относительно упругой, мышечной, но всё же нежной и легко ранимой плоти, справляется со столь непростой задачей, перекачивая в течение многих лет миллионы тонн крови, сообщая ей энергию, необходимую для поддержания жизни во всех мельчайших клеточках человеческого тела. В этом парадоксе и заключалась для меня та самая метафизическая сущность сердечной деятельности, о которой я говорю. Она означала, что сердце – это не насос, или не просто насос, подобным механической помпе, что его функция основана на неких высших, не чисто механических законах. Смутная моя догадка подтверждалась и тем обстоятельством, что я отчётливо видел в соотношениях сердечных структур и в закономерностях работы сердца золотую пропорцию. Кардиохирургия, таким образом, являлась для меня в значительной степени попыткой понять, объяснить эту тайну. Наблюдения за больным сердцем давали бесценный материал для понимания того, как нарушение этих божественных пропорций ведёт к несостоятельности сердечной деятельности и, в конечном счёте, к смерти. Я пришёл к выводу, что прямое, хирургическое вмешательство в структуру и функцию сердца должно быть направлено на восстановление этой пропорции, на воссоздание некой «божественной кривизны», которая так характерна для здоровых сердечных структур и которая видна во всех без исключения творениях природы – завитках морских раковин и древних окаменелых моллюсков, в спиральной конструкции галактик. Её можно видеть в работах архитекторов и художников – в кривизне старинных итальянских площадей, в композиции знаменитых картин. Впрочем, как сказал все тот же Леонардо, «чем больше ты будешь говорить о нём (сердце), тем больше будешь смущать ум слушателя».

(Приведено по: (http://litbook.net/book/43348/daniel-stajn-perevodhik/page-1)

Дорогие друзья, не возникает ли у вас вопрос, почему лучи авторского текста сфокусировали наше внимание на этом его фрагменте. В нем приведены размышления известного в Америке кардиохирурга Гантмана, мужа Эстер, который 40 лет назад в партизанском отряде, в Белоруссии, принял роды у матери Эвы Манукян. Он, в частности, пишет:

«…Сердце, кстати говоря, привлекало меня не только как объект медицинский… скорее, в этом «чудесном орудии, созданном верховным художником», по выражению Леонардо да Винчи, мне виделась некая тайна. Тайна абсолютно непроницаемая, как происхождение мира и жизни… Впрочем, как сказал все тот же Леонардо, «чем больше ты будешь говорить о нём (сердце), тем больше будешь смущать ум слушателя»»»

Попробуем разобраться в чем скрывается причина такого «смущенья». Очевидно, что здесь и далее по тексту анализ должен предшедствовать комментариям. Поэтому давайте привлечем мнения избранных экспертов.

Прежде всего самого автора романа, так как герои любого произведения не обязательно выражают мысли, а тем более чувства автора. Иными словами, требуется «независимое» цитирование.

Затем будут приведены цитаты из уникального перевода и примечаний Михаэля Лайтмана к книге «Зоар» (» Книга Свечения») раби Аба (IV век н.э.) – «самой известной книги многовековой каббалистической литературы». (Лайтман Михаэль. Серия «КАББАЛА. ТАЙНОЕ УЧЕНИЕ», ЗОАР. 2-е издание. – М.: НПФ «Древо жизни»,