Ольга Крестьянинова - Перекресток с круговым движением. Современная проза

Тот день я помню смутно, какими-то обрывками. Помню дождь, мокрый асфальт, новенькую отцовскую «волгу», приобретенную им после возвращения из длительной заграничной командировки. Мы с отцом едем куда-то по пустому загородному шоссе, в салоне играет музыка, я лежу на заднем сидении и пытаюсь мысленно сосчитать сколько дней осталось до зимы.

В тот день утром я получил от нее письмо. Она писала, что ей грустно и не хватает наших посиделок со свечкой, что осталось 53 дня до возвращения в Советский Союз и что она соскучилась по снегу и очень хочет сходить на каток. Я валяюсь на заднем сидении и представляю, как мы пойдем на каток вместе и я покажу ей, как катаются настоящие мужчины. Один раз я уже поразил ее воображение, когда на руках прошелся по парапету крыши. Теперь у меня есть реальный шанс вырасти в ее глазах еще больше. Я так замечтался, что не понял, как машину занесло на мокром асфальте. Услышал только мат отца, не справившегося с управлением, грохот, удар… потом все. Темнота….

Следующие воспоминания относятся уже к другой жизни, в которой я – инвалид, У меня тяжелая травма головы, в результате которой отрафировалась челюсть, теперь изо рта постоянно течет слюна и приходится все время держать где-то поблизости полотенце. Мне тяжело двигаться, я не могу учиться в школе, я не могу общаться со сверстниками, я никогда не поступлю в институт и не пойду работать. А еще я никогда не узнаю, что значит быть с женщиной, я не узнаю запах женских волос и ощущение женских рук. И тот первый детский поцелуй останется для меня на всю жизнь единственным. Вот так…

Мне 48 лет, из них я жил всего 12. Остальные годы – убогое существование инвалида, в котором самое яркое событие – посещение поликлиники.

Первые лет десять после аварии я еще не вполне осознавал, что это на всю жизнь. Вопреки прогнозам врачей в душе жила смутная надежда на чудо, ну вдруг завтра изобретут какое-нибудь волшебное лекарство и в один прекрасный день я проснусь здоровым. М-да….«надежды юношей питают», с годами это проходит…

И все же первое время хоть какая-то жизнь у меня еще была. Во-первых, я мог сам ходить, что уже само по себе – большое счастье. Во-вторых, первые годы меня, хоть и редко, но все же навещали друзья. Теперь и этого нет. Друзья выросли, обзавелись семьями, работой, проблемами, разлетелись кто – куда. Да в конце концов просто про меня забыли. Нет, я не обижаюсь на них, я вообще давно разучился обижаться. Взрослая мужская дружба порой не выдерживает испытаний, что уж говорить про мальчишескую. И все-таки мне хочется рассказать про своих «друзей», мне нравится называть их так и приятно о них вспомнить.

Их было всего трое: Герка, Серега и Макс. Мы жили в одном дворе и в розовощеком детстве ходили в один детский сад. Потом пошли в одну школу и учились в одном классе. В 10 лет я уехал с родителями в заграничную командировку, в 12 – вернулся и опять оказался в своей школе, правда ненадолго. Уже через месяц произошла та злополучная авария, после которой я так и не вернулся к нормальной жизни.

Зато я очень хорошо помню возвращение в свой класс после двухлетнего отсутствия. Помню, как я появился в школе этаким заграничным мажором: в джинсах, в фирменной майке, карманы набиты жевачкой. Шел 1976 год. Для одноклассников, одетых в одинаковые школьные формы пошива фабрики «Большевичка», мое появление стало настоящим шоком. Помню деланно – пренебрежительные взгляды парней (в душе они конечно завидовали такому невиданному шику) и восхищенные взгляды девчонок, пытающихся всячески привлечь мое внимание. В общем, тот месяц стал для меня месяцем триумфа. Меня звали во все компании, моей дружбы добивались. И я, как это свойственно, глупым самовлюбленным подросткам, быстро поверил в свою исключительность. И всячески набивал себе цену.

Помню, как одна девочка (кстати одна из самых красивых в нашем классе) буквально напросилась в гости. Мы пришли ко мне домой после школы, предки были на работе, сестра к тому времени уже ходила в детский сад и никто нам не мешал. Вот только непонятно было что дальше делать? Девочка явно чего-то ждала от такого парня, как я. А я растерялся, заготовленного сценария у меня не было и в голову, как назло, ничего не приходило.

– Может ты предложишь мне чаю? – жеманно спросила начинающая кокетка.

– А, ну да. Щас поставлю чайник – я начал возится на кухне, пытаясь чем-то заполнить неловкую паузу.

– А почему ты не рассказываешь, как там «в загранке»?

– Да нормально там. Жарко только очень

– Нет, ты расскажи, какие там магазины? Там что, и джинсы и жевачку прямо в любом магазине купить можно?

– Ну да. И кока-колу тоже.

– Ух ты! Даже не верится, что такое бывает. А что там еще продается?

Почему-то ее интересовали только магазины, но как раз про них мне рассказывать не хотелось, да и не видел я их толком. Джинсы и прочие «шмотки» покупала мама.

Опять повисла напряженная пауза. Мы молча пили чай, разговор не клеился.

– Ну расскажи что-нибудь еще. Как там одеваются?

И тут меня прорвало, сам не знаю почему. Может потому, что девчонка начала раздражать своим неприкрытым прагматизмом, а может просто никак не выходила из головы та, другая, с которой я целовался в темном шкафу, между чужих шуб, пересыпанных нафталином.

– Слушай, ну чего пристала? Не знаю я, как одеваются. Мне вообще по-фиг!

– Так уж и по-фиг! Было бы по-фиг, не ходил бы в джинсах, ходил бы как все, в форме.

– Дались тебе мои джинсы! Завидуешь что-ли?

– Ой-ой-ой, какие мы крутые! А вот скажи, кто из наших девчонок тебе нравится?

– Не знаю я. По-фиг мне девчонки.

– А вот не ври, так не бывает!

– Вот привязалась! Говорю – по-фиг!

– Ты что, мальчиков предпочитаешь? – ее глаза округлились в предвкушении того, как завтра она расскажет эту новость подружкам.

– Вот дура! У меня, если хочешь знать, девушка есть!

– Так уж и есть!

– Прикинь!

– Ну и где же она?

– Там, где тебе так хочется оказаться. В «загранке». Но скоро вернется!

– Так я тебе и поверила! Врешь ты все!

– А вот и не вру! Мы, если хочешь знать, уже целовались! И не только! – боже, что я несу? Она же завтра всем растреплет…

– Да ладно! Как не только? А что еще было? – в ее глазах загорелось любопытство кошки, увидевшей аквариум.

– Все было… – мне уже не остановиться, меня несет, хочется обломать ее по-взрослому.

– Да ладно! Что, и «ЭТО…»… было?

– Прикинь!

Уф, слово не воробей, завтра весь класс будет в курсе. Но пути назад уже нет. И я вдохновенно вру дальше.

Да уж, нет предела глупости подростков. На следующий день я понял, как должен чувствовать себя общепризнанный «мачо». В глазах парней появилась конкретная «уважуха». А в движениях моих одноклассниц вдруг стала наблюдаться невиданная доселе грация. Проходя мимо меня, почти каждая из них начинала плавно покачивать бедрами и как-бы невзначай старалась ко мне прикоснуться.