Александр Романов - Олигарх

Доиграв песню, он снова осторожно прислонил гитару к стене и стал, на ходу надевая рубашку, продвигаться медленными шагами в сторону кухни.

Николай очень любил рубашки и галстуки, и со времен своего первого института постоянно спорил со своими ровесниками, предпочитавшими свободный стиль. Они постоянно дразнили его, называя его галстуки удавками, рубашки – пижонками, а запонки – уродливыми пуговицами.

Весь холодильник на кухне был залеплен разноцветными стикерами, подаренными ему его друзьями Филиппом и Максимом. На самом большом из них красовалась надпись:

“Как называют того мужчину, которому повезло в любви?”, а чуть ниже было подписано – “Холостяк”. Второй зеленый стикер висел чуть ниже, и на нем также расположилась надпись с глубокими философскими мыслями:

“Холостяк делает всю домашнюю работу сам, а женатого заставляет супруга”.

Проходя мимо календаря и, передвинув красный бегунок на следующую цифру, он не смог сдержаться:

– Тринадцатое! Пятница тринадцатое! Черт! Этого только не хватало! – прокричал он на всю квартиру – Так вот в чем дело!

Николай был типичный экстраверт и не стыдился говорить о своих эмоциях прямым текстом. Подойдя к чайнику, Николай налил воды и, включив кнопку, отправился в ванну принять душ. Его странные повадки (даже дома ходить в рубашке) не понимал никто, даже его самые близкие друзья. А ведь это совсем не было каким – то пижонством – так ему было действительно удобнее, чем в любой другой одежде.

Через некоторое время он получил еще одно подтверждение неудачности этого дня. На мобильный телефон позвонил его водитель-охранник и сообщил, что не сможет выйти сегодня на работу из-за больной бабушки.

– В таком случае можете вообще никогда не выходить! – прокричал Николай и бросил трубку.

Обозленный на весь мир он пошел в ванную. Внутри его огромной синей душевой кабины был установлен небольшой жидкокристаллический телевизор. Николай включил его на режим ознакомления и, включив воду, захлопнул дверь. Каналы стали перещелкиваться сами собой, задерживаясь по двадцать секунд на каждом:

Первый канал был как всегда в своем репертуаре –

Во весь экран на фоне довольного лица женщины красовалось розовое коровье вымя.

“… и выполняя поручение президента Российской Федерации, доярка Сулейманова смогла надоить на 200 литров больше своей обычной месячной нормы…”

По второму каналу шла передача “Родителям о детях”:

– ведущая сообщала “… если вам становится неудобно, когда ребенок ругается матом… в чем проблема? отдайте его в детский сад… ну хотя бы на пару недель. После этого вы спокойно сможете объяснить гостям, где он выучил эти слова”.

По НТВ шла передача о путешествиях …

“ – …и если на Востоке вы чувствуете себя европейцем, а на Западе – азиатом, значит, вы – русский”.

По Культуре шла передача об обучении географии в школе

“… А теперь, дети, мы поговорим о Суэцком канале! Кто может мне рассказать, что это? Сизова! Отвечай! Девочка стыдливо смотря в пол, мямлила себе под нос – Я не знаю, Анастасия Петровна, – у нас такого канала в телевизоре нет.

По ТНТ:

“ – … и мы вынуждены сообщить вам о том, что программа “Дом-2” временно не будет выходить в эфир. С тех пор, как в программу набрали два десятка таджиков, они забили на любовь и застроили домами сразу несколько кварталов”.

Николай выключил телевизор, обтерся полотенцем и, вернувшись на кухню, достал чашку и, кинув в нее пакетик чая, залил кипятком.

Достав из холодильника остатки вчерашнего ужина и, подогрев его в микроволновой печи. он взял лежавший неподалеку журнал и, вчитываясь в заголовки, поднес чашку ко рту и отпил.

– Вот зараза! – раздраженно прокричал он и посмотрел на кружку.

Вода была холодной. Пакетик плавал в нем, так и не растворившись, а кусок сахара так и осел цельным кусочком на дно. Он подошел к чайнику и снова попытался включить его. Но хотя лампочка и горела, пощупав рукой, он понял, что вода все равно не нагревалась.

– Вот, Коля, тебе подарок из Швейцарии, – покривлялся он сам себе – Из Давоса тебе везли. Нет такого ни у кого в Москве.

Он вылил остатки воды из чайника в раковину и, перевернув его, стал приглядываться к этикетке с информацией о производителе. К своему великому удивлению наклейка с красивыми английскими буквами “Made in Switzerland” легко отдиралась рукой, а за ней находилась штампованная печать на пластмассе с нанесенными на нее китайскими иероглифами.

– Твою … – Николай хотел было выругаться, но сдержался. – Ладно, видимо пятница тринадцатое! Не будем сегодня с заваркой мучиться – поеду лучше пораньше в офис – там и перекушу! Заодно посмотрю, как там мои работнички во время на работу приходят! Да и пробок сейчас, наверное, нет – заговорил он сам с собой.

Убрав весь вытащенный из холодильника провиант обратно (Николай никогда не мог есть завтрак, не запивая чаем или кофе), он снова направился в свою спальню и, быстро одев свой лучший деловой костюм, выбежал из квартиры. Спустившись на лифте в подземный гараж, он сел в свой еще не обкатанный Мерседес S600 и выехал из автоматически открывшихся ворот.

Дом, в котором проживал Николай, входил в состав комплекса из пяти элитных особняков и, к несчастью, эксплуатировался единой управляющей компанией, которую из-за их постоянных проколов он просто не выносил. Название “Небесный комфорт” мягко говоря, совершенно не отражал уровня оказываемого сервиса. Да и само слово сервис как-то совсем не имело ничего общего с этими услугами. Но, увы, сколько раз он не пытался собрать людей, чтобы ее сменить, из трехсот квартир на встречу приходили лишь десять человек.

Не успев выехать из гаража, он тут же натолкнулся на скопление нервно бибикающих водителей, куча машин которых столпилась прямо перед выездом на улицу. Пробка начиналась уже здесь.

Жизнь, в общем-то, это не те дни, которые уже прошли, а скорее те, которые запомнились. Для Николая этот день должен был стать именно таким. Хотя бы раз в жизни у человека бывает такой день, который кардинально меняет всю его жизнь.

Он закатил глаза, в его голове стали появляться образы из прошлого. Он представлял отца и мать, которые более двадцати лет проработали в центральном комитете коммунистической партии советского союза, то есть были на самой верхушке, как сейчас модно говорить, властной вертикали. Только так в то время можно было получить доступ к власти и серьезным рычагам влияния на страну. Некоторые принципы из марксистской идеологии его отец, действительно, усвоил очень хорошо – и главным из них был тот, который гласил о криминальности первоначального капитала. Однако была и серьезная разница в подходах к некоторым проблемам в эпоху перестройки и серых девяностых. И самым важным из них – было отношение власти и элиты к демонстрированию своего достатка. В старые социалистические годы все кто при власти и деньгах – пытались тщательно скрывать имеющееся, в страхе быть отлученными от партийной кормушки. Сейчас же повсюду стало модным наоборот всячески демонстрировать свое богатство. Кто яхту прикупит, кто в Куршавеле с девочками поприкалывается на глазах полиции. Теперь все решают деньги. Заплатил – и получишь все, что захочешь, и причем заплатить обязательно в Евро. Даже тракторист нынче только за Евро картошку вскапывает.