Александр Венгер - Затяжной конфликт

Теперь, по образцу весенней повинности, перед палатками выкопали глубокий ров. Вынутую землю утрамбовали, укрепили ветками – вышел неплохой оборонительный вал. Пошли в дело и битые бутылки, собранные на опушке. Осколки вмазали в гребень вала на радость тем, кто попытается схватиться за него без защитных рукавиц.

Стараясь угнаться за Федей, Максим переутомился. Руки устали, поясница болела. На будущее он решил умерить пыл. Потому что на фига? Сказано же: « Кто передвигает камни, тот может надсадить себя ». Силы надо поберечь для решающей битвы. Правда, пока ничто ее не предвещало.

Павел Матвеевич и самовлюбленная лягушка. Третий президент Приамурья. Небольшая сэппука. История жизни Хвостова-Стахова.

По вечерам Максим добросовестно вел дневник, фиксируя нехитрое обеденное меню, погоду, немногочисленные события, случившиеся за день. Борис, увидев его пишущим, заинтересовался:

– Командир, ты откуда знал, что электроника тут сдохнет? И почему нам не сказал?

– Да я этого не знал.

– Кончай конспирацию. Видим ведь, что ты взял блокнот, ручку. Книжка у тебя не электронная, а бумажная.

– Я же понимал, что электронику здесь не зарядишь – вот и всё.

– Разумно, – согласился Борис. – Значит, не думал, что она вовсе не фурычит?

– Нет, конечно.

– Ну, тогда ладно. А я уж решил, что скрытничаешь. Книжку-то дашь почитать?

– Хорошо. Как закончу – дам.

Около полудня, когда все дела были сделаны, необходимые распоряжения отданы, а до обеда еще оставалось порядочно времени, Максим направился к поваленному стволу, где в последние дни он оборудовал себе комфортную читальню. Однако в этот раз на поляне обнаружился незнакомый представительный мужчина с обрюзгшим лицом. Он неодобрительно рассматривал огромную лягушку, сидящую на пне. Она взирала на него так же брезгливо. На мужчине был дорогой костюм с серебряной искрой и совсем уж неуместные здесь лаковые полуботинки, заляпанные грязью. Услышав шаги, он оторвался от созерцания лягушки и, не меняя выражения лица, посмотрел на Максима. Неожиданно в его глазах появился интерес: он заметил портрет на обложке книги.

– Это… э-э-э… Бромштейн? – спросил он.

Максим подтвердил.

– «Короли и императоры»?

– Да. «Цари, императоры, президенты».

– Вот-вот! – обрадовался незнакомец. – Дайте ее мне. Э-э-э… на час или даже меньше. – И он протянул руку, явно ожидая, что Максим с поклоном вручит требуемое.

– С удовольствием, – сказал Максим. – Только на очереди еще один человек. Вот прочитаю, дам ему, потом Вам.

Мужчина удивился.

– Павел Матвеевич Хвостов-Стахов, – отрекомендовался он. – Личный представитель Президента по Клепиковскому району. Именно району.

Максим вежливо ответил:

– Очень приятно. Максим Михайлович Скворцов, программист.

– Пусть так, – согласился Павел Матвеевич. – Но Вы должны понять, что эта книга мне нужна. Мне сообщили, э-э-э… мне стало известно, что в ней содержится важная информация. Да, информация.

– Я же сказал: дам Вам после Бориса. А если договоритесь с ним, то сразу, как прочту.

Хвостов-Стахов побагровел и страшно выкатил глаза. В первое мгновение казалось, что он сейчас бросится вырывать книгу, но он быстро взял себя в руки.

– Ну что ж. Скажите, в котором часу мне подойти и где искать вашего… э-э-э… Бориса.

Максим, удовлетворенный одержанной победой, сказал:

– Да ладно, берите. Я найду, чем пока заняться.

– Вы… э-э-э… благородный молодой человек, – похвалил Хвостов и исчез со своей добычей.

Лягушка, обиженная отсутствием внимания к своей персоне, квакнула и ускакала. Максим, чтобы не тратить времени зря, занялся гимнастикой для глаз по системе профессора Беспалько: долгий взгляд вдаль, короткий – на кончик собственного носа, затем налево, направо, вверх, вниз, снова вдаль… Ему не пришлось долго раскаиваться в своем великодушии. Павел Матвеевич вернулся минут через десять и с торжеством сообщил:

– Всё именно так! Никаких сомнений!

– Это Вы о чем? – спросил Максим.

Павел Матвеевич ногтем отчеркнул в оглавлении одно из названий и потребовал:

– Прочитайте!

Максим стал читать.

Дмитрий Владимирович Чжао, третий президент Приамурской Республики, правил недолго, как и его предшественники. Через полгода после инаугурации его любимый евнух устроил государственный переворот. Поутру население Республики узнало, что на внеочередных президентских выборах оно единогласно проголосовало за евнуха.

– Во дает! – сказало население и продолжило браконьерский лов рыбы в речных и морских водах страны. Оно мало интересовалось политикой.

Молодое государство не могло обеспечить своим гражданам того, что обещал каждый новый президент. Работы не было. Жизнь дорожала. Пособие по многодетности заменили налогом на детей – иначе Китай не заключал договора о военном сотрудничестве. А без этого никак: Россия, не признавшая независимости Приамурья, послала на восток войска. Они добрались до наспех оборудованной границы, постояли, поглазели на невозмутимых раскосых пограничников и отправились восвояси.

Третий президент тщетно надеялся, что народ поднимется на его защиту. Лишенный средств связи, он не мог обратиться с воззванием. Его деньги были изъяты в доход государства и тут же украдены мерзким евнухом. Лишь жалкие двенадцать миллионов долларов, о которых никто не знал, продолжали храниться в банке на Каймановых островах. Сидя под домашним арестом, охраняемый взводом автоматчиков, он писал мемуары. По средам заглядывал сотрудник Совета государственной безопасности – СГБ – и проверял компьютер Дмитрия Владимировича. Ежедневно приходила домработница – майор СГБ, небрежно стирала пыль и дотошно изучала все бумаги, включая выброшенные в корзину. Излишние предосторожности. Экс-президент и без того понимал: одно нелестное упоминание о евнухе – и тот поступит с ним так же, как он сам поступил со своим предшественником.

Дважды в месяц Дмитрию Владимировичу присылали мужеподобную жрицу любви, большую мастерицу своего дела. Ее звания в СГБ он не знал, но подозревал, что это она выведала у первого президента, в каком банке на Багамах тот хранил свои скромные сбережения. Поэтому даже в самые интимные мгновения он тщательно контролировал себя, не допуская даже мысли о Каймановых островах. На всякий случай он избегал упоминаний о кайманах, аллигаторах, гавиалах и прочих крокодиловых. Оставшаяся с детства любовь к зоологии предоставляла ему множество других тем для беседы: он увлеченно рассказывал о динозаврах, текодонтах, драконах острова Комодо, галапагосских черепахах и гигантских анакондах.